Страница 11 из 11
Итак, письмо Карла XIII, адресованное Бонапарту, попало к императору с небольшой задержкой. Зато Бернадот, не теряя ни минуты и соблюдая крайнюю осторожность, тайно отправился в русское посольство прямо к полковнику Александру Ивановичу Чернышеву, тогда исполнявшему скромную должность курьера по обеспечению взаимной секретной переписки Александра I и Наполеона. Маршал отлично знал, что светский красавец и ловкий танцор, (от которого были без ума дамы наполеоновского двора, начиная с Полины Боргезе, любимой сестры тогдашнего повелителя Европы, и даже прозвали любезника «Русским Казановой»), на самом деле являлся резидентом агентурной разведки в Военном министерстве Франции. Естественно, полковник Чернышев тотчас же доложил в Петербург о просьбе Бернадота заверить самого царя в особых симпатиях наполеоновского маршала к России.
Французский император, прочитав послание Карла XIII, несколько удивился, но, узнав вскоре от подчиненного ему военачальника о сделанных тому заманчивых шведских предложениях, при всей неприязни к Бернадоту не стал препятствовать карьерным планам своего родственника, приходившегося ему свояком.
В конце 1794 года «граф» Жозеф Буонапарте женился на некрасивой Жюли Клари, дочери богатого марсельского судовладельца, принесшей супругу хорошее приданое, а за ее прелестной сестрой Дезире стал ухаживать Наполеон. Несмотря на возражения папаши Клари, недовольно ворчавшего, что «с него достаточно одного Бонапарта», красавица отдала руку, сердце и свою невинность почти неизвестному тогда бригадному генералу. Кто же мог тогда предположить, что тот, став французским императором, посадит своего старшего брата сначала на Неаполитанский престол, а затем и на более престижный испанский.
Нежный возлюбленный, как тогда было модно, называл свою невесту другим ее тайным крестным именем – Эжени. Но нареченная напрасно заклинала обожаемого жениха, уезжавшего в апреле 1795 года в Париж, дабы тот исполнял «так же хорошо клятву, данную тобою мне, как я исполняю клятву, данную мною тебе»[78]. Увы, Наполеон изменил своей суженой. Чары Жозефины Богарне (да и карьерные соображения) заставили его почти забыть о брошенной Дезире-Эжени Клари, однако муки совести о зле, причиненном беззаветно преданной ему девушке, никогда не оставляли корсиканца, изменившего прежним любовным клятвам. А через три года бывшая невеста Наполеона вышла замуж за его вечного тайного соперника и скрытого врага, Жана-Батиста-Жюля Бернадота, сына писаря из города По.
Французский император ради незабвенной Эжени многое позволял ее мужу, хотя и знал, что характер у хитреца Бернадота «был самый несносный; педант и зануда <…> рассчитывал свои поступки с точностью арифмометра, искусно скрывая свою игру». Наполеон прощал коварному и лживому шурину «все его ошибки за время Империи» и не случайно в конце жизни признал: «Если Бернадот был французским маршалом, князем Понтекорво и королем, то причина этому – его брак»[79].
Лукавец перед отъездом в Швецию подписал грамоту об освобождении от каких бы то ни было обязательств перед своей прежней отчизной и ее венценосным патроном, однако, разыграв «родственное» негодование, заставил Наполеона исключить из сего весьма важного документа пункт о запрещении новоиспеченному иноземному кронпринцу вступать в любые антифранцузские союзы и воевать против бывшей родины.
В ноябре 1810 года Бернадот, сменивший свое имя на Карл-Юхан, а католическую веру на протестантскую, наконец-то приехал в Стокгольм. Окончательно поняв, что счастье Швеции зависит от мира с Россией, кронпринц, почти полновластно правя страной при немощном Карле XIII, уже в апреле 1812 года заключил с соседней могущественной державой союзный договор, а через год высадился с войском в Германии, где начал успешно командовать стотысячной Северной армией коалиции.
Де Лоза. Наполеоновский маршал Жан-Батист-Жюль Бернадот. 1806 г.
В 1815 году, после битвы при Ватерлоо, Наполеон Бонапарт окончательно потерял императорский престол и жил изгнанником под надзором англичан на далеком острове св. Елены. В 1818 году его бывшая невеста Эжени-Дезире стала королевой шведов, готов и вандалов Дезидерией, а его вечный соперник-маршал, после коронаций в Стокгольме и Христиании (Осло) – правителем «Объединенных королевств Швеции и Норвегии» Карлом XIV Юханом, на чьей руке от якобинского прошлого так и осталась татуировка: «Смерть тиранам». Зато на монетах отныне чеканили новый герб: теперь в овальном центральном щитке к «снопу» прежнего шведского королевского рода Ваза слева присоединился «горбатый мост» князя Понтекорво, над коим так и продолжал парить наполеоновский орел. Потомки августейшей супружеской четы, оказавшейся благодаря Великой Французской революции и сложным перипетиям судьбы на древнейшем скандинавском троне, восседают на нем до наших дней, традиционно сохраняя нейтралитет в отношениях с Россией, ибо основатель династии некогда дал священный обет ничего не предпринимать, что было бы неприятно России.
Своеобразное благословение императора
Данный Александру I «высоким и могущественным» кронпринцем Карлом-Юханом орден Меча состоял из непременных креста, звезды и ленты, но к сим знакам еще прибавился миниатюрный меч. Он, как будто соскочивший с медальона орденского креста, дополнительно символизировал первую степень высокой шведской награды[80]. (См. цвет. илл. 2.) Уже с конца 1814 года вместо громоздкого креста в орденской колодке, Александр I стал подвешивать крошечный меч острием вверх к пряжке ленты английского ордена Подвязки, обвивающей зубцы звезды высшего русского ордена Св. Апостола Андрея Первозванного.
Однажды, летом 1816 года, во время одного из вояжей Александра I по Смоленщине, соединительное колечко под тяжестью орденской подвески, вероятно, слегка разжалось. Упавший на землю знак шведского военного ордена – снабженный с обоих концов ушками для пришивания серебряный меч, в палец длиной, да еще и плоский с одной стороны, – нашел в траве дворянский недоросль, увидевший, как что-то блестящее слетело с груди самодержца, направившегося помолиться в храм, пока перепрягали лошадей на почтовой станции. Мать мальчика почтительно отдала сыновнюю находку обожаемому монарху, а благодарный Александр I повелел даже не одного, а обоих отроков бедной помещицы-вдовы отправить на учебу на казенный кошт в 1-й Петербургский кадетский корпус. Облагодетельствованной женщине, обомлевшей от восторга при мысли, что ее дети получат образование, император, мило улыбнувшись, вернул крошечный меч, прибавив, чтобы она сохранила сей подарок, а когда ее старший сын получит эполеты, отдала бы состоявшемуся офицеру знак иноземного ордена в воспоминание о памятном дне.
Прошло восемь лет, и новоиспеченный прапорщик гренадерского саперного батальона приехал в родимое поместье Коптево под Смоленском. Внимательного рассмотрев своеобразный презент государя, молодой двадцатилетний офицер (а им был Константин Дмитриевич Глинка) решил, обломав одно из ушек, превратить меч в нательный крест. Вплоть до своей отставки в чине поручика, кавалер ордена Св. Анны III степени и Св. Владимира IV степени с бантом носил благословение Александра I на ратные подвиги на рубашке под мундиром. Чтобы и затем не расставаться с мемориальной вещью, заслуженный офицер поместил ее на оборотную сторону настольного зеркальца для бритья. После смерти Константина Дмитриевича оно перешло по наследству к его сыну Павлу, тоже избравшему военную стезю.
78
Бретон, Ги. Истории любви в истории Франции. В 5-ти книгах, 10-ти томах. М., 1994. Кн. 3 (Т. 6, С. 571–573), кн. 4 (Т. 7, С. 105–106); Федорченко В. Императорский дом. Выдающиеся сановники. В 2-х томах. М., Красноярск, 2001. Т. 2. С. 521; Массон, Фредерик. Наполеон и женщины. М, 1912. С. 18, 19.
79
Бретон. Истории любви… Кн. 4. Т. 7. С. 105–106; Массон. Наполеон и женщины… С. 24–29. См. также: Сьюард, Десмонд. Семья Наполеона. Смоленск, 1995. С. 46, 50–52, 58–59, 85, 238–239, 276, 354, 362–363; Охлябинин С.Д Честь мундира. М., 1994. С. 140–144; Монархи Европы: Судьбы династий / Ред. – сост. Н.В. Попов. М., 1997. С. 241–249 (Швеция. Династия Бернадотов); Яровая Е.А. Родовая геральдика на монетах Швеции 1523–1844 // XVI Всероссийская нумизматическая конференция. Санкт-Петербург – Репино. 18–23 апреля 2011 года: Тезисы докладов и сообщений. СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2011. С. 92–93.
80
Шевелева, С. 22: длина золотой броши-меча 73 мм, рукояти эфеса 22 мм, клинка 48 мм. ВИМАИВиВС, инв. № 20/2368.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.