История загробного мира

Ад – это колоссальная воронкообразная пропасть, направленная к центру Земли. Ее склоны опоясаны концентрическими «кругами ада» – уступами, каждый из которых предназначен для грешников определенного рода. Из мира живых в ад ведут врата со знаменитой надписью, которая заканчивается словами «Входящие, оставьте упованья». Где находятся эти врата, Данте не указывает, но, видимо, они не единственные; по крайней мере, в греко-римском Аиде входов было множество. Вергилий, описывая схождение в Аид Энея, утверждает, что знаменитый троянец воспользовался входом, расположенным близ города Кумы в нынешней Кампании (см. главу «Царство Аида»). Возможно. Данте с Вергилием воспользовались тем же путем, тем более что он уже был знаком автору «Энеиды».

Пространство за вратами заполнено душами людей ничтожных и не достойных ни райского блаженства, ни адских мук. Они бегают вдоль берега Ахерона, терзаемые тучами ос и слепней. Почему они при этом бегают не хаотически, а по кругу, «длинной чредой», и несут перед собой стяг – не объясняется. Души же, обреченные на адские муки, торопятся к ладье Харона, который перевозит их на другую сторону реки (причина спешки тоже не ясна). Харон при христианах сохранил свою должность, но оплата за проезд, существовавшая в языческом Аиде, в христианском аду отменена.

Первый круг ада, или Лимб, хотя и является самым верхним, но расположен в достаточно глубокой пропасти. Здесь, в полной тьме, обитают души тех, «кто жил до христианского ученья»: они предаются «безбольной скорби» и лишены надежды на лучшее. Во времена Данте среди них было множество детей. Сегодня, как мы уже говорили, Папой Римским Бенедиктом XVI опубликован документ, согласно которому некрещеные младенцы переведены в рай. Здесь же, в Лимбе, но в значительно лучших условиях обитают души выдающихся деятелей искусства, науки и политики, в том числе и тех, кто родился в христианские времена, но в нехристианских странах. Для них выстроен высокий замок, окруженный мощными укреплениями: семью рядами стен. Внутри светло, зеленеет трава, насажен сад. Население замка преимущественно мужское, но есть и женщины, прославленные своими выдающимися детьми или, как ни странно, воинскими подвигами.

Собственно грешники обитают в аду начиная со второго круга. Именно здесь над ними вершится суд, и они направляются в предназначенный для них круг ада. В качестве судьи выступает Минос, в земной жизни бывший царем Крита в тринадцатом веке до н. э. (по поводу датировки существуют расхождения, но в рамках данной книги они неактуальны). Он прославился разнообразными добродетелями (с точки зрения людей своей эпохи), и, когда в загробном царстве греков появилось отделение строгого режима для преступников и Елисейские поля для особо выдающихся душ, Минос был назначен судьей. Эту должность он сохранил и при христианах. Каким образом отправлять христианское правосудие было доверено язычнику, не вполне понятно; тем не менее Данте лично наблюдал, как Минос, окончательно превратившийся в беса, вершит правосудие, взмахами хвоста определяя степень наказания.

Здесь же, во втором круге, терпят наказание прелюбодеи, носимые непрерывным ветром. Интересно отметить, что после прихода к власти христиан приговоры язычникам были пересмотрены (хотя в качестве судьи остался тот же Минос). Поэтому, например, Елена Троянская, попавшая после смерти в Елисейские поля, во времена Данте оказалась мучима во втором круге. В те времена, когда она предавалась прелюбодеяниям, таковые особым грехом не считались, тем более что у Елены за всю жизнь было только три мужчины (Менелай, Парис, а после гибели Париса – его брат Деифоб), и все три, пусть не всегда сразу, стали законными мужьями. Тесея, похитившего ее еще ребенком, вероятно, можно не считать, а за Ахилла она вышла уже в Елисейских полях. Но с приходом христиан дело пересмотрели, и Елене был вынесен обвинительный приговор. По-видимому, положения о том, что закон обратной силы не имеет, тогда не существовало.

Третий круг предназначен для чревоугодников: они вязнут в топкой грязи, под вечным дождем и градом. Их терзает трехглавый Цербер, который тоже живет в аду с античных времен.

В четвертом круге мучатся скупцы и расточители: они идут навстречу друг другу, толкая грудью тяжелые грузы, сшибаются в драке, отступают и вновь наступают друг на друга. Здесь кончается область «мягких» мучений за сравнительно легкие грехи. Дикие тропы, спускающиеся с горных круч, ведут вниз, к болоту Стикса, или Стигийскому болоту, образованному из падающих сверху вод Ахеронта.

В Стигийском болоте казнятся «гневные», терзающие друг друга в мутной воде и в грязи под водой. Это – пятый круг ада. Стоящая на ближнем берегу болота башня имеет систему оповещения: световой сигнал сообщает о прибытии очередной души, после чего из города Дит за ней присылают лодку.

Название «город» Дит носит условно. Городом в нашем понимании он не является, это, скорее, линия укреплений, окружающая пропасть нижнего ада. Здесь можно отметить впервые встреченное поэтом многочисленное коренное население: «много сот» падших ангелов, которые приставлены охранять ворота «города», и эриний – греческих богинь мщения, задержавшихся с античных времен.

За крепостными стенами вместо домов лежат бесчисленные могилы, полыхающие огнем. Здесь, в шестом круге, казнятся еретики. И отсюда обрывается пропасть, ведущая в нижний ад. Крутой спуск усеян гигантскими глыбами, сорвавшимися в результате последнего землетрясения, случившегося при схождении Христа в ад. Здесь Данте впервые отмечает наличие дикой фауны – кентавров и Минотавра (отмеченного ранее Цербера вернее будет отнести к домашним животным, поскольку в Аиде он охранял вход).

Седьмой круг ада – круг насильников – начинается в кипящей крови потока Флегетон. Здесь, в первом поясе круга, варятся насильники над ближним. Второй пояс этого круга интересен тем, что в нем, впервые после Лимба, снова отмечена растительность: одичалый лес. Он составлен из узловатых бесплодных деревьев с бурыми листьями и терновых кустов. Деревья вырастают из семян, в которые превращены души самоубийц – насильников над собой. В лесу обитают многочисленные гарпии, питающиеся листьями и тем самым терзающие грешные деревья. Здесь же обитают многочисленные дикие собаки, они охотятся на проживающих в лесу игроков и мотов.

За лесом открывается новая природная зона – пустыня, выжженная спадающим с «неба» огненным дождем, под которым терзаются узники третьего пояса: насильники над Божеством (богохульники), насильники над естеством (содомиты) и насильники над искусством (лихоимцы). Они обречены бродить по раскаленной пустыне, но природой предусмотрено (хотя и не для них) некое подобие оазиса: вытекающий из леса Флегетон вдоль своего течения гасит небесный огонь «силой испаренья» и создает зону влажного воздуха. Затем река со страшным грохотом обрушивается в бездну. Здесь, на огромной глубине, лежит восьмой круг ада – Злые Щели.

Злые Щели – это кольцеобразный уступ, по которому проходят десять концентрических рвов, или щелей; они опоясывают воронку ада. Уступ имеет легкий уклон к центру. В центре, внутри десятой щели, находится «Колодец гигантов». Щели отделены друг от друга валами, а вся система пересечена радиально направленными каменными гребнями, которые, проходя над щелями, образуют нечто вроде мостов. Этот район ада образован скальной породой «цвета чугуна». В Злых Щелях караются те, кто обманывал людей, не связанных с ними узами доверия, причем понятие обмана трактуется очень широко.

По первой щели двумя потоками, навстречу друг другу, идут бичуемые бесами сводники и соблазнители. Во второй щели сидят влипшие в кал льстецы. В третьей казнятся святокупцы: головы и туловища их погружены в округлые скважины, проделанные в сероватом камне, а торчащие наружу ноги опаляет огонь. Четвертую щель населяют прорицатели, их тела исковерканы и скручены на 180° в верхней части грудной клетки.

В пятой щели казнятся мздоимцы, они погружены в кипящую смолу. Именно этот район ада наиболее широко известен живым, а применяемое здесь наказание является в каком-то смысле «визитной карточкой» ада. Бесы следят за тем, чтобы грешники не слишком высовывались из смолы, и топят их баграми. Интересно, что бесы смертны: на глазах Данте два беса упали в кипящую смолу и немедленно погибли, прежде чем товарищи успели их вытащить. А рядом грешники, которые вот уже сотни лет кипели в той же самой смоле, находились в полном здравии. Данте обходит молчанием вопрос о том, существует ли для бесов загробная жизнь, и если существует, то где.