Былины

Илья Муромец и Идолище в Царе-граде

Как сильное могуче-то Иванище,Как он, Иванище, справляется,Как он-то тут, Иван, да снаряжаетсяИдти к городу еще Еросо́лиму,Как Господу там Богу помолитися,Во Ердань там реченьке купатися,В кипарисном деревце сушитися,Господнему да гробу приложитися.А сильное-то могуче Иванище,У него лапотцы на ножках семи шелков,Клюша́-то у него ведь сорок пуд;Как ино тут промеж-то лапотцы попле́теныКаменья-то были самоцветные:Как меженный день да шел он по красному солнышку,В осенню ночь он шел по дорогому каменю самоцветному.Ино тут это сильное могучее ИванищеСходил к городу еще ЕросолимуТам Господу-то Богу он молился есть,Во Ердань-то реченьке купался он,В кипарисном деревце сушился бы,Господнему-то гробу приложился да.Как тут-то он, Иван, поворот держал,Назад-то он тут шел мимо Царь-от-град,Как тут было еще в Цари́-граде,Наехало погано тут Идолище,Одолели как поганы вси татарева;Как скоро тут святые образа были поколотыДа в черны-то грязи были потоптаны,В Божьих-то церквах он начал тут коней кормить.Как это сильно могуче тут ИванищеХватил-то он татарина под пазуху,Вытащил погана на чисто́ поле,А начал у поганого доспрашивать:«Ай же ты, татарин да неверный был!А ты скажи, татарин, не утай себя:Какой у вас погано есть Идолище,Велик ли-то он ростом собой да был?»Говорит татарин таково слово:«Как есть у нас погано есть ИдолищеВ долину две сажени печатныих,А в ширину сажень была печатная,А головище что ведь люто лохалище,А глазища что пивные чашища,А нос-от на роже он с локоть был».Как хватил-то он татарина тут за руку,Бросал он его во чисто поле,А разлетелись у татарина тут косточки.Пошел-то тут Иванище вперед опять,Идет он путем да дорожкою,Навстречу тут ему да стречаетсяСтарый казак Илья Муромец:«Здравствуй-ка ты, старый казак Илья Муромец!»Как он его ведь тут еще здравствует:«Здравствуй, сильное могуче ты Иванище!Ты откуль идешь, ты откуль бредешь,А ты откуль еще свой да путь держишь?» —«А я бреду, Илья ещё Муромец,От того я города Еросолима.Я там был ино Господу Богу молился там,Во Ердань-то реченьке купался там,А в кипарисном деревце сушился там,Ко Господнему гробу приложился был.Как скоро я назад тут поворот держал,Шел-то я назад мимо Царь-от-град».Как начал тут Илюшенька доспрашивать,Как начал тут Илюшенька доведывать:«Как все ли-то в Цари́-граде по-старому,Как все ли-то в Цари́-граде по-прежнему?»А говорит тут Иван таково слово:«Как в Цари́-граде-то нынче не по-старому,В Цари́-граде-то нынче не по-прежнему.Одолели есть поганые татарева,Наехал есть поганое Идолище,Святые образа были́ поколоты,В черные грязи были потоптаны,Да во Божьих церквах там коней кормят». —«Дурак ты, сильное могуче есть Иванище!Силы у тебя есте с два меня,Смелости, ухватки половинки нет.За первые бы речи тебя жаловал,За эти бы тебя й нака́залПо тому-то телу по на́гому!Зачем же ты не выручил царя-то Костянтина Боголюбова?Как ино скоро разувай же с ног,Лапотцы разувай семи шелков,А обувай мои башмачики сафьянные,Сокручуся я кали́кой перехожею».Сокрутился он каликой перехожею,Дават-то ему тут своего добра коня:«На-ка, сильное могуче ты Иванище,А на-ка ведь моего ты добра́ коня;Хотя ты езди ль, хоть водко́м води,А столько еще, сильное могуче ты Иванище,Живи-то ты на уло́вном этом ме́стечке,А живи-тко ты еще, ожидай меня,Назад-то сюда буду я обратно бы.Давай сюда клюшу-то мне-ка сорок пуд».Не дойдет тут Ивану разговаривать:Скоро подават ему клюшу свою сорок пуд,Взимат-то он от него тут добра коня.Пошел тут Илюшенька скорым-скороТой ли-то каликой перехожею.Как приходил Илюшенька во Царь-от-град,Хватил он там татарина под пазуху,Вытащил его он на чисто поле,Как начал у татарина доспрашивать:«Ты скажи, татарин, не утай себя,Какой у вас невежа есть поганый был,Поганый был поганое Идолище?»Как говорит татарин таково слово:«Есть у нас поганое Идолище,А росту две сажени печатныих,В ширину сажень была печатная,А головище – что ведь лютое лохалище,Глазища – что ведь пивные чашища,А нос-от ведь на роже с локоть был».Хватил-то он татарина за руку,Бросил он его во чисто поле,Разлетелись у него тут косточки.Как тут-то ведь еще Илья МуромецЗаходит Илюшенька во Царь-от-град,Закричал Илья тут во всю голову:«Ах ты, царь да Костянтин Боголюбович!А дай-ка мне, калике перехожеей,Злато мне, милостыню спасеную».Как ино царь он Костянтин он БоголюбовичОн-то ведь уж тут зрадовается.Как тут в Цари́-граде от крику еще каличьегоТеремы-то ведь тут пошаталися,Хрустальные оконнички посыпались,Как у поганого сердечко тут ужахнулось.Как говорит поганый таково слово:«А царь ты Костянтин Боголюбов был!Какой это калика перехожая?»Говорит тут Костянтин таково слово:«Это есте русская калика зде». —«Возьми-ка ты каликушку к себе его,Корми-ка ты каликушку да пой его,Надай-ка ему ты злата-се́ребра,Надай-ка ему злата ты до́люби».Взимал он, царь Костянтин Боголюбович,Взимал он тут каликушку к себе егоВ особый-то покой да в потайныий,Кормил, поил калику, зрадовается,И сам-то он ему воспроговорит:«Да не красное ль то солнышко поро́спекло,Не млад ли зде светел месяц поро́ссветил?Как нынечку-топеречку зде еще,Как нам еще сюда показался быКак старый казак здесь Илья Муромец!Как нынь-то есть было топеречкуОт тыи беды он нас повыручит,От тыи от смерти безнапрасныи!»Как тут это поганое ИдолищеВзимает он калику на доспрос к себи:«Да ай же ты, калика было русская!Ты скажи, скажи, калика, не утай себя,Какой-то на Руси у вас богатырь есть,А старый казак есть Илья Муромец?Велик ли ростом, по многу ль хлеба ест,По многу ль ещё пьет зелена вина?»Как тут эта калика было русская,Начал он калика тут высказывать:«Да ай же ты, поганое Идолище!У нас-то есть во КиевеИлья-то ведь да Муромец,А волосом да возрастом ровны́м с меня,А мы с ним были братьица крестовые;А хлеба ест как по три-то калачика крупивчатых,А пьет-то зелена вина на три пятачика на медныих». —«Да черт-то ведь во Киеве-то есть, не богатырь был!А был бы-то ведь зде да бога́тырь тот,Как я бы тут его на долонь ту клал,Другой рукой опять бы сверху прижал,А тут бы еще да ведь блин-то стал,Дунул бы его во чисто поле!Как я-то ещё ведь ИдолищеА росту две сажени печатныих,А в ширину-то ведь сажень была печатная;Головище у меня – да что люто лохалище,Глазища у меня – да что пивные чашища,Нос-то ведь на роже с локоть бы.Как я-то ведь да к выти хлеба емА ведь по три-то печи печеныих,Пью-то я ещё зелена винаА по три-то ведра я ведь мерныих,Как штей-то я хлебаю по яловицы есте русский!»Говорит Илья тут таково слово:«У нас как у попа было ростовского,Как была что корова обжориста,А много она ела, пила, тут и треснула.Тебе-то бы, поганому, да так же быть».Как этыи тут речи не слюбилися,Поганому ему не к лицу пришли,Хватил он как ножище тут, кинжалищеСо того стола со ду́бова,Как бросил он во Илью-то Муромца,Что в эту калику перехожую.Как тут-то ведь Илье не дойдет сидеть,Как скоро он от ножика отскакивал,Колпаком тот ножик приотваживал;Как пролетел тут ножик да мимо-то,Ударял он во дверь во дубовую;Как выскочила дверь тут с ободвериной,Улетела тая дверь да во сени те,Двенадцать там своих да татаровейНамертво убило, дру́го ранило.Как остальны татара проклинают тут:«Буди трою проклят, наш татарин ты!»Как тут опять Илюше не дойдет сидеть,Скоро он к поганому подскакивал,Ударил как клюшой его в голову,Как тут-то он, поганый, да захамкал есть.Хватил затем поганого он за ноги,Как начал он поганым тут помахивать.Помахиват Илюша, выговариват:«Вот мне-ка, братцы, нынче оружье по плечу пришло».А бьет-то сам Илюша, выговариват:«Крепок-то поганый сам на жилочках,А тянется поганый, сам не́ рвется».Начал он поганых тут охаживатьКак этыим поганыим Идолищем.Прибил-то он поганых всех в три часу,А не оставил тут поганого на семена.Как царь тут Костянтин-он Боголюбович.Благодарствует его, Илью Муромца:«Благодарим тебя, ты старый казак Илья Муромец!Нонь ты нас еще да повыручил,А нонь ты нас да еще повыключилОт тыи от смерти безнапрасныи.Ах ты, старый казак да Илья Муромец!Живи-тко ты здесь у нас на жительстве,Пожалую тебя я воеводою».Как говорит Илья ему Муромец:«Спасибо, царь ты Костянтин Боголюбович!А послужил у тя только я три часа,А выслужил у тя хлеб-соль мягкую,Да я у тя еще слово гладкое,Да еще уветливо да приветливо.Служил-то я у князя Володимира,Служил я у него ровно тридцать лет,Не выслужил-то я хлеба-соли там мягкия,А не выслужил-то я слова там гладкого,Слова у него я уветлива, есть приветлива.Да ах ты, царь Костянтин Боголюбович!Нельзя-то ведь еще мне зде-ка жить,Нельзя-то ведь то было, невозможно есть:Оставлен есть оставеш на дороженьке».Как царь тот Костянтин БоголюбовичНасыпал ему чашу красна золота,А другую-то чашу скатна жемчугу,Третьюю еще чиста серебра.Как принимал Илюшенька, взимал к себе,Высыпал-то в карман злато-серебро,Тот ли-то этот скатный жемчужок.Благодарил-то он тут царя Костянтина Боголюбова:«Это ведь мое-то зарабочее».Как тут-то с царем Костянтином распростилися,Тут скоро Илюша поворот держал.Придет он на уловно это местечко,Ажно тут Иванище притаскано,Да ажно тут Иванище придерзано.Как и приходит тут Илья Муромец,Скидывал он с себя платья те каличие,Разувал лапотцы семи шелков,Обувал на ножки-то сапожки сафьянные,Надевал на ся платьица цветные,Взимал тут он к себе своего добра коня;Садился тут Илья на добра коня,Тут-то он с Иванищем еще распрощается:«Прощай-ка нынь ты, сильное могуче Иванище!Впредь ты так да больше не делай-ка,А выручай-ка ты Русию от поганыих».Да поехал тут Илюшенька во Киев-град.