Тайна рыцарей тамплиеров

Они поднесли кусок кожи к лампе и разглядели на нем какие‑то знаки. Мальчики не поняли этих знаков, решив, что их в спешке выжгли на коже раскаленным гвоздем. Одним из знаков была большая буква «Т», а рядом с «Т» множество небольших точек; над этими точками проходила волнистая линия, сначала она шла влево и вверх, затем немного вниз, а потом подходила к кружку. Из кружка точно такая же волнистая линия со многими изгибами доходила до левого верхнего края куска кожи. Там, где она оканчивалась, было много мелких завитков, напоминавших волны. Посреди этих волн виднелось нечто похожее на ключ.

Жакоб глубоко вздохнул и посмотрел в ночную темноту. Он с огромной ответственностью относился к непонятной для него миссии посланника. То, что он держал в руках, наверное, было какой‑то жизненно важной для тамплиеров вестью!

– Эрек, – тихо позвал Жакоб, – обещай мне, если со мной по пути что‑нибудь случится – обещай мне все сделать для того, чтобы Великий магистр получил этот кусок кожи!

На следующее утро мельник был непривычно весел. У него в кармане лежал договор с печатью. Мельница принадлежала ему! Пока они завтракали, он говорил без умолку, и болтовню свою то и дело уснащал чавканьем и громким прихлебыванием. Мальчики почти не слушали его, их слишком занимало то, что предстояло им выполнить.

– Если я в дальнейшем буду вами доволен, то возьму вас работниками к себе на мельницу. Можно договориться и сейчас. Вот, по рукам! Я мельник, а вы – мои работники, – он протянул им руку через стол.

– А жалованье? – нахально спросил Эрек, не обращая внимания на протянутую руку.

– Да, конечно, жалованье… – несколько неуверенно согласился мельник. – Жалованье ничем не будет отличаться от того, которое платят на других мельницах, – он снова перешел на свой развязный тон и добавил: – Считая с сегодняшнего дня!

Эрек толкнул Жакоба под столом ногой: заметил ли тот, что мельник таким образом хочет отказаться платить им жалованье как погонщикам ослов и возчикам?

– Где же находится твоя мельница, мельник?

– В Корбейле, глупая твоя башка! Там в Сену впадает Эссонна.

Мальчики забыли о том, что им нужно есть. Ложки задрожали у них в руках. Никто не осмеливался поднять глаза от миски с похлебкой. Мельник же подумал, что они обрадовались его предложению, и решил уменьшить им жалованье насколько возможно.

Вечером они проезжали через Труа, элегантную столицу графства Шампань. Мельник тотчас же поехал вниз по берегу Сены и начал договариваться с корабельщиком о дальнейшей поездке. Он считал, что по реке быстрее доберется до места назначения, и сделал знак мальчикам, сидевшим в повозке, чтобы они шли на корабль. Но Сена в этой местности имеет много излучин и небольшой уклон. Очень скоро нетерпение мельника возросло до такой степени, что он с зеванием и стонами то подходил к своей лошади, то отходил от нее и выспрашивал корабельщика о названиях всех деревушек, мимо которых они проплывали.

На левом берегу реки показалась какая‑то крепость, расположенная на искусственном холме, ее окружали рвы с водой.

– Это замок Пайен, – объяснил корабельщик, уже не отвечая на вопрос мельника, а по собственной инициативе. – Господин де Пайен когда‑то был главным среди тамплиеров, на которых сейчас так клевещут.

И корабельщик решительно оттолкнулся своим шестом от илистого дна. Озадаченный мельник закашлялся и больше не задавал вопросов.

В Ножане ему надоело плыть по реке. Он заплатил корабельщику за провоз имущества, и повозка, в которую уселись путники, застучала колесами по суше. В тумане река мгновенно скрылась из виду.

– Надеюсь, что сегодня ночью мы согреемся! – сказал Эрек.

Но зубы у мальчиков стучали не только от холода.

Окоченевшие, они сошли с повозки в каком‑то убогом постоялом дворе, который, к сожалению, был совсем не похож на те, где замерзших постояльцев ожидают пуховые перины.

У дверей конюшни стоял слуга и мелко рубил мотыгой сухие стебли проса.

– Эй ты, – закричал мельник, – Может, сначала возьмешь мою лошадь, а потом продолжишь резать свою солому?

– Твоя лошадь будет есть ночью то, что я для нее нарежу днем! – ответил ему слуга, не отрываясь от работы.

– Разве здесь нет пшеничной соломы?

– Было бы странно, – пробормотал слуга, – если бы здесь, в житнице Франции, не было пшеничной соломы!

– Это я и хотел услышать! – расхвастался довольный мельник. – Не зря я купил мельницу в Корбейле!

Как только слуга это услышал, его рука с мотыгой повисла в воздухе.

– Ну‑ну, – сказал он, – значит, в Корбейле продают мельницы! Как странно, что никто из нас об этом не знает.

Жакоб испытующе взглянул на этого человека. Почему он сказал «из нас»? Жакоб будто бы невзначай посмотрел ему в глаза и нарисовал пальцем на плече крест, там, где его носили тамплиеры. Человек едва заметно кивнул головой.

Хотя мальчики спали, прижавшись друг к другу и укрывшись сеном, они мерзли всю ночь. Уже перед рассветом они слезли с сеновала и начали чистить лошадь и мула. Внезапно на конюшне появился слуга. Когда он понял, что Жакоб и Эрек его заметили, он подошел поближе и встал, опершись подбородком на черенок вил для разбрасывания навоза.

– Давно ли вы ему служите? – спросил слуга.

– Смотря как это понимать, – ответил Эрек, продолжая чистить копыта лошади мельника.

– Вы ученики мельника?

– Не совсем, – ответил Жакоб. – Иногда человек кажется не тем, чем он является.

– Это я знаю по себе.

Жакоб не смотрел на слугу до тех пор, пока тот не прислонил вилы к стене и не подошел вплотную.

– Посторонись! – он отвел мула в сторону и стоял в чулане за перегородкой рядом с Жакобом.

– Гляди, сказал он, проводя наложенными друг на друга указательными пальцами по брюху лошади и изображая на нем крест, – гляди, какая блестящая у нее шкура!

Жакоб посмотрел слуге в лицо, а затем на руки и заметил, что у него нет обоих мизинцев.

– Поэтому мы с мельником и едем туда, – сказал Жакоб, он понимал этот язык жестов. Это были условные знаки тамплиеров.

– Кто сообщил вам, что он там? – недоверчиво спросил тамплиер.

– Робер из леса, – тихо ответил Жакоб.

Он ощутил на себе удивленный взгляд тамплиера. Тот подвел его к кормушке.

– Ты не давал лошади овса? – громко спросил он.

– Мельник не покупал овса, – ответил Жакоб столь же громко.

Тамплиер на прощание обнял его и прошептал:

– Поприветствуй от моего имени корабельщика Ландольфа в Корбейле!

Жакоб кивнул.

Человек еще раз поднял руки, и у Жакоба в памяти запечатлелись его ладони, на которых не хватало мизинцев. Затем он бесшумно вышел из стойла. Уезжая с постоялого двора, мальчики навсегда простились с этим тамплиером.

На следующий день они приехали в Корбейль и к полудню очутились у городских ворот, расположенных на берегу реки. В отчаянии друзья пытались заглянуть через стену, которой было обнесено здание королевской администрации. Проникнуть туда, казалось, не было ни малейшего шанса, их покидало присутствие духа. За этой толстой стеной без окон томился в темнице человек, которого Жакоб так пламенно почитал. Но ему никогда не вызволить оттуда Великого магистра, ему, никому не известному тринадцатилетнему мальчишке! Жакобу показалось, что он лишь теперь пробудился к действительности, а до сих пор только по‑детски предавался мечтаниям. Он опустил голову к поводьям. Затем они подъехали к мельнице, и Эрек, не говоря ни слова, указал на четырехугольник над дверью, недавно замазанный известью.

Великая встреча

Жакоб и Эрек стали учениками мельника. В их обязанности входило просеивать зерно, смазывать ступицы мельничных колес, грузить мешки на ослов, латать в мешках дыры, сгребать зерно лопатой, ставить мышеловки, пилить доски для лопастных колес, следить за плотиной и один раз в неделю выскребать муку из мельничных половиц и отдавать ее жене мельника, которая кормила этой мукой свиней. Когда их посылали в лес, они всякий раз проходили мимо высоких стен, за которыми томился Великий магистр, и всякий раз безнадежно вздыхали и бросали гневные взгляды на тяжелый подъемный мост, охраняемый множеством вооруженных людей.