Тайна рыцарей тамплиеров

На следующее утро патриарх и сопровождавшие его рыцари уже за Хайфой очутились в непроходимой толчее среди караванов, и пришлось оставить всякую надежду на быструю поездку. Тысячи верблюдов устремлялись к перевалочному пункту Аккон: купцы, чьи корабли стояли там в гавани, устроили рынок зерна.

Еще накануне хозяин гостиницы в Хайфе предупреждал:

– Вы должны вернуться, святой отец, и продолжать ехать по верхней дороге в горах.

Но патриарх в ответ презрительно махнул рукой. Он велел герольду прокладывать дорогу среди верблюдов, целые вереницы которых всегда были связаны одной веревкой. Но звон, колокольчиков и крики погонщиков заглушали возгласы герольда и звуки его рога; а равнодушия погонщиков ничем невозможно было нарушить. Поэтому по городу отряд, сопровождавший патриарха, двигался ничуть не быстрее караванов, идущих мелкой рысью.

Еще хуже сложились дела, едва всадники выехали из города. Когда они наконец оказались на прибрежной дороге, ведущей к северу, был уже поздний вечер. Гнев господина де Мондидье из‑за упрямого поведения патриарха достиг точки кипения, когда господин де Пайен подъехал к нему и сказал:

– Дорогой брат, это превосходная возможность для нас воспитать смирение, без которого ничего хорошего не выйдет. Я уверен, что вы тоже вспомните об этой монашеской добродетели.

Господин де Мондидье многозначительно вздохнул. Кто знает, что еще может случиться в этой поездке, пока рыцари не вернутся домой! И кто знает, когда это* произойдет!

В своих сомнениях господин де Мондидье был действительно прав. Вместе с правителем города путешественники осмотрели городской порт, из которого в Европу отправляли тонкое полотно и стекло, а также школу, где изучали движение звезд и ночное ориентирование кораблей. С незапамятных времен жители города Сидона были мореплавателями; и патриарх получил предсказание, согласно которому он не мог продолжать поездку, пока не посетит могилы своих далеких предков‑мореплавателей, расположенные в скалах. Там, в пещерах, он простудился. На следующее утро у патриарха начался сильный жар, и поездку пришлось прервать.

Прошла зима, и, когда тамплиеры вернулись к себе домой в Иерусалим, наступил день четвертой годовщины их приезда на Восток. Что касается патриарха, то он в Сидоне слишком рано встал на ноги после болезни, и в Антиохии, в доме тамошнего патриарха, с ним случился новый тяжелый приступ.

Начался сезон дождей с мелким градом и снегом. При таких обстоятельствах нечего было и думать о продолжении поездки в сторону Эдессы, равно как и о возвращении.

Дома тамплиеры проводили время в молитвах и трудах. Но в шахте, расположенной под Конюшнями Соломона, происходили иные события: на следующий день после прибытия тамплиеров Пьер спустился туда один и стал медленно исследовать пещеру. Ему не давало покоя то, что факел в прошлый раз погас у выхода из пещеры. Последние месяцы он снова и снова думал об этом: почему у входа в пещеру факелы горели ярко, но внезапно погасли, оказавшись в конце туннеля?

Теперь, попробовав осветить этот туннель еще раз, Пьер заметил, что факелы начинали мерцать и потрескивать, когда он держал их примерно за тридцать шагов до конца туннеля, у правой стены пещеры. Здесь был сквозняк. Осторожно он исследовал стену. Она выглядела так, словно была сооружена из каких‑то искривленных камней. Осветив своим факелом ее поверхность, Пьер обнаружил, что за искривленную стену он принял скальную плиту неправильной формы, которая была пригнана к стене. Она неплотно примыкала к другим камням, и сквозь эти щели проходил воздух. Пьер глубоко дышал. Грудная клетка казалась ему слишком узкой. Может быть, он наткнулся на проход, и за этой глыбой таится как раз то, что ищут тамплиеры? Почему сердце его билось так громко?

«Но ведь это не я занимаюсь здесь поисками», – напомнил Пьер себе, собравшись с мыслями. Однако, впервые после долгого перерыва он ощутил тот особый страх, который овладевал им всякий раз при упоминании о его задаче. Это чувство не покидало Пьера и тогда, когда он карабкался вверх по шахте, и когда привел тамплиеров» в пещерный коридор, чтобы они помогли вынуть из стены скальную плиту.

При помощи канатов и рычагов они работали, покашливая, в нижнем коридоре, пока наконец не удалось сдвинуть эту скальную плиту настолько, что между ней и стеной образовался зазор, в который мог пролезть человек. Господин де Сент‑Омер протиснулся туда, держа в руке факел, и вдруг оказался в узком помещении, из которого каменная лестница поднималась в западном направлении. По его расчетам, она должна была вести куда‑то назад, доходя примерно до половины высоты шахты. А поскольку нижняя часть шахты не была затронута землетрясением, нижняя часть лестницы также осталась в целости и сохранности. Наверху, однако, лежала осыпь, освещенная слабым светом. Прежде всего было совершенно не ясно, откуда он исходил. Господин де Сент‑Омер уже видел такие вырубленные в камне лестницы во многих скальных крепостях Европы. Чаще всего они использовались как пути для бегства, выходившие на поверхность земли вдали от замка, часто на берегу какой‑нибудь речки. Господа де Сент‑Аман и д'Альдемар также считали, что такая лестница может служить путем для бегства. Или они только так говорили, чтобы скрыть друг от друга свои надежды на нечто иное? Они не торопились принимать дальнейших решений, ожидая, пока господин де Пайен вернется с путей паломников. Когда же тот, стоя вместе с Пьером у подножия этой лестницы, вырубленной в скале, спросил у каменотеса, что нужно сделать, чтобы расчистить верхнюю часть лестницы, Пьер с факелом в руке показал вверх на боковую стену и сказал:

– Смотрите сюда, господин, если вам угодно, и вы увидите, что только нижняя часть этой лестницы сооружена из скальных плит неправильной формы. В верхней ее части стены выложены обычной кладкой – там, где они обрушились во время землетрясения. Я предполагаю, что грунт, покоящийся на этом скальном основании, тот, на котором построена часть зала с колоннами, представляет собой не что иное, как обломки сооружений тысячелетней давности. Я слышал, что города в Святой Земле возводились над руинами более древних городов. Это мне сказали каменотесы, ремонтировавшие городскую стену. Если же вы меня спрашиваете, что делать дальше, то отвечу: делать нужно то же самое – ставить подпорки и расчищать верхнюю часть лестницы. Куда убирать мусор, решайте сами.

– Нам не остается ничего иного, – задумчиво сказал господин де Пайен, – как поднимать мусор в зал с колоннами и складывать его там. Ведь в пещерном коридоре осыпь будет мешать ставить подпорки и укреплять канаты. Итак, мы будем продолжать нашу обычную работу.

В течение ближайших недель тамплиеры вычистили всю лестницу, тщательно укрепив стены и потолки. С помощью канатов они скрепляли бревна и волочили их по низкому коридору до самого подножия лестницы, очистка которой от мусора происходила следующим образом: в корзинах его несли по коридору, затем прикрепляли корзину к канату, висевшему в шахте, один из тамплиеров, находясь у верхнего края шахты, наматывал канат на лебедку, другой карабкался по опорным стойкам и продвигал наполненную корзину между опорными балками.

Работая таким образом, в конце июля они оказались в верхней части лестницы у крутого поворота на восток. Там сквозь расщелину в скале свет падал внутрь пещеры, пол был завален камнями и осыпью. По‑видимому, обрушился свод. Наконец настал день, когда господин де Мондидье, спотыкаясь на каждом шагу, переползая через кучи мусора, добрался до расщелины в скале и выглянул наружу.

– Мы находимся под восточной стеной Храмовой площади! – закричал он своему напарнику. – Если сдвинуть эту каменную плиту, то здесь будет выход в долину Иосафат!

– Господин, – возразил Пьер, – возвращайтесь к нам, если вам угодно! Эта стена там, впереди, в любой момент может обрушиться на вас, так как мы ее еще не укрепили. К тому же я не уверен, что нам удастся сдвинуть эту глыбу. Как правило, существуют такие скальные плиты, которые под землей сомкнулись друг с другом.