Страница 97 из 107
До тебя я сюда никого не привозил, Тань. Ты мой первый гость в этом доме.
Даже маму?
Даже ее. Знаешь, я торопился все доделать, мечтал, что привезу тебя сюда. Конечно, не при таких печальных обстоятельствах. Но все равно.
О каких таких особо печальных обстоятельствах ты говоришь? Никто, слава Богу, не умер. Мы с тобой живы, здоровы, и давай думать, что все у нас будет хорошо.
Ты правда так считаешь? Танька, как я рад. Я мечтал, что привезу тебя сюда не просто как гостью, а как мою женщину, хозяйку этого дома. Ты не против?
Вить, тебе не кажется, что ты торопишься?
Нет, не кажется. Если ты еще не поняла, Офигеева, я делаю тебе официальное предложение руки, сердца, ну, и прочей требухи в придачу. Отказа не приму, не надейся.
Да я уже поняла, что мне от тебя никуда не деться. Только не стоит торопиться с официальным оформлением. Мало ли что.
Мы же уже в Лондоне договорились, в ЗАГС пойдем тогда, когда сочтешь нужным. Конечно, правильно было бы сразу обеспечить тебя за собой, чтобы ты точно никуда не делась. Но обстоятельства сейчас стремные, я понимаю. С другой стороны... Офигеева, я тебе сейчас один умный вещь скажу, только ты не обижайся...
Что такое?
Вчера, когда Рустам мне заявил что меня из моего собственного бизнеса выкидывают... Волком выть хотелось. Я места себе не находил. Планы мести придумывал. А потом тебе позвонил, и оказалось, ты в том же положении. И враг у нас один и тот же! Я сначала просто озверел. Крышка прыгала, как на чайнике. Хотел за нас двоих ему горло перегрызть. А потом понял: объединяет нас не это! Не вражда с Туманским, черт возьми! Я люблю тебя не потому что такие обстоятельства, а потому что ты — это ты! Поэтому этот твой Туманский не так уж много может у нас забрать. Бизнес, деньги, и все. У тебя он забрал сына, но на самом деле не забрал! Потому что Толя твой тебя все равно любит и любить никогда не перестанет, ближе тебя у него никого нет. При этом себя Туманский в глазах собственного сына просто говном облил. Так что он его отнял не у тебя, а у себя. Наверное поэтому у меня сейчас нет желания мстить или добиваться справедливости, я просто хочу чтобы мы были счастливы. Я чувствую, Туманский этому помешать не сможет, если только не решится кого-нибудь из нас убить. Но что-то мне подсказывает, этого нам бояться не стоит.
Таня остановилась, сжала его руку и задумчиво проговорила:
Хорошо, Витя, что ты мне это сказал. Наводит на размышления. Со вчерашнего дня я пыталась вообще ни о чем не думать, отключиться. Получалось плохо, если честно. Голова кругом шла. Наверное поэтому с трех бокалов нализалась как поросенок. Последнее время работа составляла практически всю мою жизнь. И тут вдруг бац! Все перевернулось. Сын в Англии, работы нет... Я почувствовала себя в вакууме, или как рыба, вытащенная из воды. Эта твоя точка зрения... С нее все выглядит иначе. Можно пока представить, что у нас просто каникулы. Как в детстве. Пойдем домой. Мне надо подумать, а за готовкой это у меня неплохо получается.
Они вернулись. Таня сразу отправилась на кухню и принялась резать картофель и отбивать мясо. Виктор достал из машины шуруповерт и пошел с ним на второй этаж. Где-то через час она позвала его обедать. К тому разговору они не возвращались, болтали ни о чем. Виктор нахваливал еду, которая и впрямь получилась вкусной. Таня была задумчива, казалось, мысли ее витали не здесь. После обеда Виктор снова полез на второй этаж с шуруповертом, как он сказал, полки вешать. Таня не захотела остаться в одиночестве и пошла за ним.
Витя на самом деле делал полки во встроенном шкафу. Таня стояла рядом, подавала инструмент, материалы, собирала с полу рассыпавшиеся саморезы, и все это с отсутствующим лицом. Закончив эту работу, Виктор разложил на полках белье, которое вытащил из огромной сумки. Потом показал Тане комнату, которая стояла запертая: в ней до потолка громоздились коробки.
Здесь всякая домашняя утварь и книги. Пока все это некуда девать, мебели-то нет. Но можно повесить шторы в гостиной, а то тебе свет спать мешает. Вон карнизы, в углу стоят. А занавески, помнится, в той коробке. Там же и плед на диван. Большой такой и теплый. Давай открывай, а я карнизы отнесу.
Еще через час в гостиной висели красивые плотные шторы цвета молочного шоколада и нежные кремовые тюлевые занавески. Плед, в котором сочетались те же цвета, накрыл так и не сложенный диван. Виктор притащил сверху и раскатал огромный ковер в той же гамме, почти закрывший пол. Небольшое пространство оставалось только около камина. Практически лишенная мебели комната вдруг сделалась удивительно уютной.
Таня покружилась по комнате и улеглась прямо на пол. Виктор, не дожидаясь приглашения, тут же устроился рядом. Таня обводила пальцем завитушки на ковре с таким видом, будто не заметила его маневра. То ли заигрывает, то ли и вправду задумалась. Виктор погладил ее по спине. Она не сразу, но ответила: подняла голову, повернулась и посмотрела ему в глаза.
Подожди немножко, я с мыслями собираюсь. Вообще-то ты прав.
В чем конкретно?
В том что ну его на фиг, этого Туманского. Надо жить дальше. Играть в предложенных обстоятельствах. Когда мы в Москву?
Он оторопел. Какая к черту Москва? Он даже еще не думал о возвращении, вопрос Татьяны застал его врасплох.
Тань, не знаю. Я как-то думал, что мы несколько дней тут побудем... А вообще-то ты скажи, когда тебе надо...
Вить, мне не надо, в этом все и дело. Сейчас мне там делать нечего. С другой стороны, я брала с собой вещей дня на два. Если погода испортится, у меня ничего нет.
Давай еще хоть два дня побудем. В лом мне сейчас возвращаться. Если похолодает, куртку я тебе дам. Вот сапог резиновых на твой размер не найду, это точно. Но можно съездить купить, в Тарусе найдется все необходимое, а если не там, так в Серпухове. Таруса просто ближе.
Понятно. Но я не об этом. Ты меня не так понял. Я совсем не хочу отсюда уезжать. Не хочу в Москву.
Тань, это ты о том, о чем я подумал?
Не знаю, о чем ты подумал, но твои слова не выходят у меня из головы. К прежней жизни вернуться невозможно, значит, пришло время строить новую. С тобой.
Вот к чему относится это «с тобой»? К слову «строить» или к слову «жизнь»?
Считай, и к тому, и к другому.
То есть ты принимаешь мое предложение.
Принимаю. Вить, давай на сегодня остановимся, а то у меня мозг лопнет. Ты, кажется, обещал баню топить?
Виктор уже готов был закрепить свои новые права прямо тут, на ковре, но, услышав про баню, поднялся. Обещания надо выполнять, особенно такие приятные. Через несколько минут со двора уже разносились звуки топора.
Татьяна поднялась и направилась в кабинет: пока суд да дело, надо связаться с матерью. По приезде она уже говорила с Риммой, сообщала, что Толик нашелся. Теперь следует рассказать о том, что ее выгнали с работы, и предупредить, чтобы она не проболталась об этом любимому внуку. Она не решила, стоит ли говорить маме о Викторе и его предложении, но стоило в окошечке Скайпа появиться Римме Михайловне, как тут же проговорилась, просто отвечая на вопрос, где сейчас находится. Та не удивилась. Выслушав историю о том, как ее дочь уволили, резюмировала:
Знаешь, Тань, может, оно и к лучшему. Ты со своей этой работой света белого не видела, жить забывала. Мне кажется, это твой шанс остановиться и понять, чего ты на самом деле хочешь. Хорошо, что ты пока молодая и можешь найти себя в новой жизни. Надеюсь, ты любишь своего Виктора? Нам с Йонасом он очень нравится, но главное чтобы он тебя устраивал.
Мам, меня он тоже устраивает. По крайней мере с ним не скучно ни одной минуточки.
Ого, наверное, ты его действительно любишь. Желаю тебе счастья, дочь моя. Йонас присоединяется. А за Толика не беспокойся. Все с ним будет хорошо. Он с нами вчера разговаривал. Почти полтора часа трепались, пока какой-то тип не велел ему выключить компьютер. По-моему, ничего страшного не произошло, мальчик веселый, здоровый, о том, как ты его нашла, рассказывает взахлеб.