Страница 5 из 15
Она осеклась, испугавшись, что чуть было не проболталась о ночном происшествии.
– Моника, у тебя нервы на пределе! Что-то случилось? Признавайся немедленно!
– Ничего не случилось, – быстро ответила писательница, ей действительно не хотелось ничего рассказывать ни о призраке, ни о своих странных находках. – Не волнуйся, просто пойми, у меня тяжелый день, Сьюзен. Можешь оставить меня в покое на несколько дней, чтобы я могла сконцентрироваться на работе? Когда я буду готова, я сама тебе позвоню, договорились?
– Договорились, – примиряющим тоном сказала Сьюзен. – Удачи тебе в работе, дорогая!
– Я буду очень стараться, Сьюзен, – пообещала Моника, положила телефонную трубку на рычаг и нетерпеливо открыла дневник.
Теперь она знала, кому он принадлежал. Его автор – Хелен Кроуфорд, жена Бернарда Кроуфорда.
– Забавно, – прошептала Моника. – А почему же миссис Кроуфорд не забрала свой дневник с собой в Лондон? Такие вещи обычно старательно прячут от посторонних глаз…
Писательница продолжала чтение дневника и с каждой строкой все глубже погружалась в мир мыслей и чувств женщины, чья жизнь чрезвычайно ее заинтересовала.
«… 17 июля 1980 г. Я так счастлива, что едва могу писать: Бернард сегодня сделал мне предложение, и я ответила ему «да». Наконец-то мы поженимся. Боже мой, это такое немыслимое счастье…»
Дальше следовало подробное описание нескольких дней, до отказа заполненных предсвадебными хлопотами. И, наконец, настал самый счастливый день в жизни Хелен Кроуфорд.
«20 августа 1980 г. Если это сон, то я хочу больше никогда не просыпаться! Бернард – настоящий джентльмен. Он безумно любит меня и невероятно нежен со мной. Он всю ночь не выпускал меня из своих объятий, и я чуть не умерла от счастья. Я испытала настоящую земную любовь и теперь готова следовать за Бернардом хоть на край света!»
В том же духе были написаны несколько последующих страниц, полных бурных любовных восторгов и тихого семейного благополучия.
«15 ноября 1980 г. Мы переехали за город. Гроверс-парк – великолепное поместье. Я уверена, что буду счастлива здесь, так как Бернард не только исполняет, но и предупреждает каждое мое желание… В ближайшие несколько дней он будет чрезвычайно занят на работе, но время пройдет быстро. Здесь, в поместье, у меня столько дел! Я намереваюсь заняться парком, чтобы в нем все цвело и зеленело. Летом мы будем отдыхать в парке, а потом здесь будут играть и резвиться наши дети…»
Следующая запись появилась незадолго до Рождества.
«… Это чудовищно несправедливо! Доктор сегодня подтвердил мне диагноз, в который ум и сердце отказываются верить: Бернард и я никогда не сможем иметь детей. Я не знаю, как я скажу ему об этом. Он всегда хотел детей – и до сих пор мечтает о них! Боже мой, теперь, когда я это узнала, я чувствую себя такой… ненужной. Ну почему, почему…»
Следующая запись сделана через пару недель.
«2 января 1981 г. Бернард стал очень молчаливым. Он ничего не говорит прямо, но я чувствую, как он старательно избегает меня. Последнее время муж возвращается домой все позднее и позднее и уверяет, что очень занят на работе, но я думаю, что он просто прикрывается своей занятостью. Рождественские и новогодние праздники прошли безрадостно: в глазах мужа больше не светится любовь ко мне, а ведь он клялся мне в вечной любви! Я не знаю, что делать, мне не с кем поговорить об этом, не с кем посоветоваться. А Бернард с каждым днем все больше и больше отдаляется от меня…»
Дальше шли страницы, наполненным искренним горем и отчаянием. И чем дальше Моника читала, тем яснее становилась суть трагедии Хелен Кроуфорд. Записи в дневнике появлялись все реже и реже. Прошло больше года с того дня, когда доктор поставил Хелен окончательный и столь драматичный диагноз.
«3 марта 1982 г. Я чувствую, как Бернард все больше отдаляется от меня. И теперь я понимаю почему. Я нашла в его пиджаке листок с незнакомым мне номером телефона. Естественно, я захотела узнать, чей это номер, и позвонила по нему. Мне ответил молодой женский голос – я сразу обо всем догадалась. Все эти совещания и деловые встречи в городе были наглой ложью – на самом деле он встречался с этой женщиной. Бернард стал вспыльчивым и раздражительным, а иногда я читаю в его глазах нечто такое, что нагоняет на меня леденящий ужас. Я чувствую, что может произойти что-то страшное. Я все чаще вижу во сне, что скоро моя судьба будет решена…»
На этой записи дневник Хелен Кроуфорд закончился. Моника глубоко задумалась. С момента последней записи прошло уже семь лет, но она кожей чувствовала, какой страх сквозил в этих строках. Что же произошло потом? И Моника твердо решила выяснить, как супруги Кроуфорд живут сейчас.
Погруженная в свои мысли, Моника грелась у пляшущего в камине живительного огня. Раскрытый дневник лежал у нее на коленях, и взгляд то и дело падал на последние отчаянные строки дневника.
Внезапно донесшиеся из вестибюля голоса вывели ее из оцепенения. Сначала она подумала, что ослышалась. Но голоса раздались снова и даже более отчетливо. Моника вскочила, подошла к двери в кабинет, приоткрыла ее и выглянула в темный коридор.
Ну вот опять! Два голоса – мужской и женский. И без того резкие голоса становились все громче и раздражительнее.
– О господи! – прошептала Моника, и ее глаза широко раскрылись. – Этого не может быть. Я… я же не сумасшедшая…»
Моника медленно кралась по коридору. Теперь голоса доносились из кухни, расположенной довольно далеко, но Моника хорошо разбирала слова.
– Ты изменяешь мне! – услышала она прерывающийся женский голос. – Ты думаешь, я такая дура и ни о чем не догадываюсь? Я знаю даже номер ее телефона…
– Закрой свой поганый рот! – яростно прорычал мужчина в ответ. – Ты просто истеричка. Тебе надо лечиться от алкоголизма! Ты больна и не желаешь признавать этого!
Из кухни раздались громкие женские рыдания, а затем – издевательский смех мужчины.
Не в силах больше сдерживаться, Моника нажала на дверную ручку и рывком распахнула дверь.
В кухне было пусто. Голоса умолкли. Сердце Моники гулко стучало.
Нет, этого не может быть! Но ведь она совершенно отчетливо слышала голоса! Наверное, она так глубоко вникла в проблемы Хелен Кроуфорд, что творческая натура услужливо унесла ее в мир фантазий?
«Нет, – сказала себе Моника. – Нет, нет и нет! Какие уж там фантазии?» Она совершенно ясно слышала голоса, став свидетельницей безобразной сцены между супругами, произошедшей на кухне. Значит, сегодня просто повторилась ссора, произошедшая в этом старом доме несколько лет назад.
Но почему Моника так легко, играючи нашла этот интимный дневник? Это явно не было случайностью! Кто-то позаботился о том, чтобы дневник оказался в ее руках.
– Это Хелен Кроуфорд, – прошептала Моника после того, как ее волнение слегка утихло и к ней вернулась способность оценивать обстановку. – Она делится со мной своими воспоминаниями – очевидно, она хочет сказать мне что-то важное…
В этот момент мозг писательницы пронзила жуткая мысль: а что если Хелен Кроуфорд больше нет в живых и не успокоившаяся душа ее пытается вступить в контакт с ныне живущим человеком? Одно бесспорно: завтра же надо отправиться в Лондон, чтобы встретиться с агентом по продаже недвижимости и с нотариусом и выяснить у них судьбу Бернарда и Хелен Кроуфорд.
* * *
Было еще раннее утро, а репортер «Брайтон кроникл» Майк Фишер уже ехал в Гроверс-парк на своем «Лендровере». Хотя он не надеялся, что и со второй попытки у него получится договориться об интервью, но надо было попробовать. В первый раз, встретив жесткий отпор, он слишком быстро отступил, и это было его, как профессионального репортера, большим минусом. К тому же популярная писательница Моника Зеллер оказалась еще и красивой молодой женщиной, произведшей на мужчину неизгладимое впечатление.
Майк бросил быстрый взгляд на наручные часы. Уже утро, а густой туман все еще заволакивает все дома по обеим сторонам узкой улицы. Репортер притормозил перед запертыми коваными воротами и с изумлением увидел, что с другой стороны к ним тоже подъехал автомобиль, из которого вышла сама Моника. Она быстрым шагом направилась к воротам и открыла их.