Потеряшка

У столь нетрадиционного способа сексуальных утех оказалась некоторая изюминка. Не совсем понятно по какой причине практически не чувствовалось телесной усталости, зато накапливающееся моральное утомление процессом дало о себе знать куда раньше, чем при традиционном способе принятия оговоренной выше процедуры. Все как будто вывернулось на изнанку. Наши тела вполне могли продолжать «танец душ», но вот сами души, истратив последние силы, просили пощады.

С трудом преодолев никуда не ушедшее желание тел и в то же время совершенно истощенные морально, мы отключились от системы. Мир на миг расслоился на два потока, и с минуту я чувствовал себя двуединым, почти как некое божество. Не знаю, что в момент разъединения ощущала Шила, собрав воедино свои чувства, я взглянул на свою подругу. Космическая эльфа лежала рядом, что-то тихо щебеча и попискивая на своем птичьем языке, похоже, она совершенно выпала из реальности и нисколько не спешила в нее возвращаться. Усмехнувшись, я отпустил с трудом удерживаемую концентрацию. Тут же звуки деликатно стучащегося в сознание перевода со стороны верной брони утратили всякий смысл, значимой осталась лишь сама музыка голоса моей пассии. С трудом собрав остатки моральных сил, я разогнал безбрежную лень и придвинул к себе Шилу. В течение абсолютно бесконтрольного отрезка времени я лежал, нежно поглаживал партнершу по спине, при этом совершенно бестолково улыбаясь, и смотрел на ее руку с длинными тонкими пальчиками, осторожно перебиравшими волосы у меня на груди. Постепенно всепоглощающая нирвана стала покидать небольшой уголок вселенной, ограниченный моей каютой, наши сознания восстанавливали утраченные душевные силы, а грань бытия снова готовилась пропустить нас в мир реальных дел и забот.

– Шила, а у тебя почти не изменился ни цвет волос, ни ногтей, даже глаза и кожа только слегка посветлели, – сказал я, поймав ее тонкие пальчики своей второй рукой. – Как ты находишь новый аттракцион?

– Умопомрачительно, – выдохнула партнерша по недавнему приключению, вытянув свою изумительно худенькую ножку и положив ее поверх моих бедер. – Энергия прошла через меня куда-то вовне, оставив после себя ощущение ласкающего огня, может, Анна стала ее конечным получателем.

– Понравилось или нет? – уточнил я, исследуя свои собственные ощущения и впечатления.

– Это было замечательно, – ответила Шила, прикрыв свои элифийские глаза. – Мягко, как огонек ритуальной свечи, нежно, как капля стекающей по телу теплой воды. А самое главное: заниматься этим можно хоть каждый день.

– Не уверен, – пробурчал я, ощущая хоть и сильно ослабленную, но все же довольно ощутимую волну традиционной усталости, мягко накрывающей меня, как это случалось всегда после глубокого общения с Шилой. – Помру молодым.

– Я пошутила, – Шила обняла меня, уткнувшись носиком в мое ухо. – Интересно, как там Анна?

Но обсуждать впечатления нашей выходки как-то совсем не хотелось, видимо, это откладывалось до следующей вечеринки. Да и узнавать, как там Анна мы не стали, незаметно провалившись в мягкий мир снов.

В целом, остаток полета прошел без происшествий. Мы играли в преферанс, игру с немного странными правилами, немного походившую на китайское домино с элементами покера, которую принес в нашу компанию Ося, занимались на симуляторе «Бурундука» и частенько болтали о жизни, в основном, конечно же, заинтересованным в этих разговорах составом. Пару раз Ося с какого-то перепугу пробовал занять место стрелка в виртуальном симуляторе, понаблюдав за нашими тренировками, но это дело для него оказалось чем-то запредельным. Нет, кое-что у него получалось, но никто из нас в здравом уме не поставил бы на это самое «кое-что» наши жизни. А вот Шила определенно делала большие успехи на поприще пилота, причем сдвиг произошел как-то вдруг, практически за пару дней.

Видимо на фоне этих успехов она попросила меня объяснить принцип прокладки курса в надпространстве. Я честно попытался сделать это, но Шила совершенно ничего не поняла, так как не смогла почувствовать многомерность. Неудача не говорила о том, что она принципиально не способна этого сделать, просто я не знал с чего начать. Шила, хоть и не подала виду, довольно сильно расстроилась, а я задумался над тем, как это можно сделать.

Вся беда состояла в том, что я не проходил обучения в местном училище или академии надпространственных полетов, так что ни методик, ни хотя бы приблизительной теоретической базы у меня не имелось. Как обучать новичка и, самое главное, с чего начать это самое обучение – вот те вопросы, которые были камушками преткновения в нашем импровизированном огороде. Ну не пересказывать же было Шиле пояснения Светланы, данные мне когда-то практически в другой жизни, что в момент прыжка человеческое сознание с помощью чужих органов чувств получает возможность ощутить многомерность. Способность сознания принять этот факт и попытаться его осознать – и есть основной критерий пригодности носителя сознания на роль навигатора. Я даже не мог в тот момент определить, годилась ли Шила на роль навигатора надпространственного погружения, а может всплытия. Собственно, именно мысли на эту тему и скрашивали мне некоторое время серые будни перехода.

Как-то за очередной совместной с Шилой чисткой наших штатных «дракончиков», походившую скорее на обычную протирку пыли, проверки наполнения магазина и батареи мы говорили о жизни и ее неожиданных поворотах.

– Лично я уже практически забыл, что и зачем мы делаем в этом бесконечном путешествии, – описывал я свои ощущения от этого задания. – Каково же приходится экипажу кораблей, которые делают полеты в реальном пространстве.

– Да все так же, как и у нас, – ответила Шила. – Главное вахту оттянуть, потом в анабиозку до следующего дежурства. В принципе, весь рейс кажется практически чередой бесконечных вахт.

– А что, после вахты сразу нужно в анабиоз погружаться? – спросил я. – Как же личное время?

– Ну, вахта, она же не круглосуточная, там есть периоды отдыха, – ответила Шила, осматривая батарею. – Просто график жуткий, за десяток дней устаешь, как будто всю жизнь работал без отдыха.

– А как анабиозка ощущается? – спросил я. – Сны есть?

– А у каждого по-своему, – уклончиво ответила Шила, осматривая следующую батарею. – Тут даже представители одного вида по-разному всё ощущают.

– А установки для всех разные? – уточнил я.

– Нет, они делятся на несколько типов, ведь параметры обеспечения тела у разумных близких видов практически у всех идентичны. Я уже не помню, по каким там критериям сортировка идет, Краппс, наверное, знает, – Шила смешно почесала нос батареей. – Ты что вообще ни разу не морозился?

– Нет, у нас стояли установки другого типа, – ответил я, посмотрев на Шилу. – А как же работает для разных типов разумных одна и та же система обеспечения?

– Да тут вроде все давно отработано, – махнула Шила батареей. – Когда нанимаешься на судно, под тебя делают подгонку анабиозной камеры, ты в ней потом все время и обретаешься, процесс где-то часов пять-шесть занимает, перед этим желательно заново снять пакет медицинских данных, чтоб не случилось каких-нибудь сюрпризов при первых пусках. Потом капсула сама подстраивается под твои параметры.

– А индивидуальных камер, спроектированных под определенный вид разумных, нет? – удивился я.

– Есть, конечно, – почему-то обрадовалась Шила и тут же огорченно вздохнула. – Но их практически не ставят на суда, кто же с уверенностью может сказать какой экипаж окажется набран под новый контракт. Вот у капитана «кастрюли» анабиозка была сделана именно под него на заказ, там и вероятность отказа практически нулю равна.

– А давай нам закажем, – предложил я. – Эти перелеты из одного конца обитаемого космоса в другой уже надоедать стали. Мне что-то подсказывает, что этот не будет последним. Нам что-то везет на контракты с длинной дистанцией.

– Ты серьезно? – спросила Шила. – Дорого это.

– Да почему бы и нет, – ответил я, пошутив. – Ты же не хочешь, чтоб мы состарились в этих перелетах или передрались от скуки. Анна вполне может все контролировать, ты прикинь, какие мы деньги за срочность сможем отхватывать.