Потеряшка

Прижизненный внешний вид королевы, а может, центрального разума или удаленного мозга представлялся с трудом. Судя по тому, что осталось, она являлась неким растением, а еще более вероятно – симбиотным конгломератом нескольких жизненных форм. Возлежавшая в лохани шкурка или кожура напоминала спущенный голубой шар с некоторым количеством то ли ветвей, то ли щупалец, скорее всего, при жизни имевших некую разветвленную систему отростков, превратившихся со временем в зеленовато-бурую кашу. Размерами королева не сильно разнилась с Краппсом, хотя, по останкам судить об этом можно было лишь в некоторых пределах. Не знаю, чем пах этот «суп» из мега-мозга, по виду зрелище излишней эстетикой не страдало. Дно разрушенной лохани – последнего пристанища королевы – покрывала бурая жидкость с зелеными и голубыми разводами, в которой плавали небольшие белые со всеми оттенками голубизны шарики, похожие на икринки. Возможно, это и были погибшие зародыши какой-то жизни, так и не получившие шанса воплотиться в суровой реальности бытия. Подобрав обломок металла, я потревожил останки давно умершего существа, удовлетворяя свое любопытство. И мое любопытство с зачатками познаний в ботанике и зоологии ничего определенного не так и не отыскало. Самым обоснованным заключением могло служить слово «умерло» с поясняющими дополнениями «давно».

При общем осмотре в потайном отсеке обнаружились и «холодильные шкафы», и загадочные цилиндры-батарейки, часть из которых солидно стояла в шеренге довольно длинной шеренге, а часть в беспорядке валялась практически по всему помещению. Правда, ни в «холодильниках», ни в «батарейках» никаких следов голубых головастиков не наблюдалось, но это не говорило и об их непричастности к происходившим когда-то в этом помещении процессам. Все в этом отсеке оказалось давно и стопроцентно мертво, даже аварийное освещение не подавало признаков жизни. Сушеных инопланетян в месте последнего пристанища странного существа обнаружить не удалось, хотя в покрывавшей палубу грязи, пыли и различных органических и не очень останках их можно было просто не заметить. Это могло говорить как в пользу причастности сушеных мумий к экипажу космолета, так и умалчивать об оном. В любом случае никаких следов обслуги, которая обязательно имелась в таком месте, мне обнаружить не удалось. Скорее всего, она погибла вместе со своей королевой, а может, даже и раньше нее. Погибла ли королева в результате схватки со «светляками» или попросту скончалась от голода, по большому счету значения не имело. Ни следов «светляков», ни голубых головастиков в помещении не наблюдалось, а гадать о причинах смерти королевского супер-мозга у меня желания тоже не возникло. Странным показался лишь тот факт, что процессы разложения давно должны были прикончить останки королевы, но, видимо, в этом отсеке был установлен режим карантина или какой-нибудь повышенной санитарии.

Собственно, никаких интересов у меня тут не возникало. Кроме неизвестной мне аппаратуры ничего даже потенциально ценного в отсеке не наблюдалось, да и быть, скорее всего, не могло. Пожалуй, я мог бы взять на память сохранившуюся шкуру, но это казалось скорее шуткой, чем мыслью нормального человека. Жидкость, в которой лежали останки королевы, уже начала застывать – температура в разгерметизированном отсеке довольно быстро падала. А значит, и жить светлякам, если они где-то и притаились, оставалось не так уж и долго, особенно по космическим меркам.

Заканчивая осмотр помещения, я нашел на одном из столов-верстаков несколько интересных фигурок, лежавших в предназначенных для них нишах. Материал двух фигурок походил на металл, остальных – на камень или пластик, цвет лежал в диапазонах от черного до темно-синего цветов. По большому счету ничего особенного в них не было. Я даже не могу сказать, что они показались мне ценными, я просто забрал их на память. Четыре фигурки размером с куриное яйцо разной формы и совершенно неизвестного назначения, как раз и были неплохим сувениром на память об этой почти археологической находке. На верстаке пустовала еще одна ниша. Я поискал пятую фигурку, подумав, что она могла упасть, осмотрел соседние столы и подступы к ним, но обнаружить пропажу не удалось.

– Ладно, все равно не знаю, зачем это все нужно, – подумал я. – Для сувениров и четырех вполне достаточно.

Корабль-могилу мы провожали в бесконечный путь, молчаливо глядя из открытого шлюза «Бурундука».

– И все-таки я не могу сложить общую картину этого происшествия, – сказала Шила. – Почему этот большой светляк остался в ангаре? Почему не перебрался в другое место?

– Шила, загадок тут осталось значительно больше, – задумчиво ответил я. – Как эти светляки совершили нападение на «Бурундук»? Что за аппараты я расстрелял в месте входа потока нашей энергии в чужой корабль? Как «светляки» управляли этой аппаратурой, если они не смогли запустить даже реакторы? Кто такие голубые головастики? Кто вообще сделал этот космолет, и куда он направляется?

– Ну ладно тебе, Шерш, – затянутые броней скафандра пальчик моей подруги уперся мне в грудь. – Не будь бурчалкой, это было такое замечательненькое, такое опасненькое и совершенно неожиданенькое приключение…

– Которое чуть было самым чудесненьким образом не сделало нас такими мертвенькими, практически дохленькими, – передразнил я подругу. – Ши, ты же знаешь, что я за любой кипиш, кроме голодовки, а приключения люблю исключительно мирные. Ну, как вариант, те, которые происходят с кем-то другим в голосфере.

– Шерш, что такое «кипиш»? – наморщила носик моя капитанша.

Перед уходом с корабля мы забрали наше оборудование и притушили энергетические установки до состояния, в котором они находились до нашего прихода. Трагедия, произошедшая на борту космического «летучего голландца», была не первая в своем роде и, наверное, не последняя. Кто бы ни были хозяева этого космолета, судя по всему, в помощи терпящим бедствие они не отказали, заплатив за это своими жизнями. А потому напоследок мы пожелали мира этому дому.

После начала прыжка к очередной точке маршрута мы решили закатить вечеринку, которая, как все прекрасно понимали, должна была стать обычной пьянкой во имя снятия напряжения. Но дело стояло превыше всего, так что готовиться к мероприятию стали постепенно, неуклонно и очень тщательно.

С некоторых пор в быту нашего небольшого мирка под названием «Бурундук» случились небольшие изменения. Ося познакомился с Анной, и мы уже без напряга могли поручить ей управление кораблем во время прыжка. Анна даже смогла построить свою голограмму, правда только в ходовой рубке, услышав от меня про то, как это делала Светлана на «Ботанике». После этого по нашей с Шилой просьбе Ося взялся установить необходимое оборудование в одной из бывших пассажирских кают, которая стала узаконенной нами кают-компанией. И пока мы с Шилой занимались установкой, калибровкой и пуском маяка, наш механик – золотые руки, закончил монтаж системы голопроекторов, позволив Анне полноценно «перемещаться» по всей кают-компании. С тех пор Анна смогла находиться с нами в виде голограммы, что, несомненно, выводило общение на качественно иной уровень. Тем временем я решил попробовать реализовать давным-давно вынашиваемую идею фикс. И когда Краппс возился с чем-то перегоревшим в ходовой рубке, я подошел к нему с заветной просьбой.

– Ося, у нас есть запасные разъем для сенсор-привода? – неуверенно начал я.

– Штурм, заметь, я даже не спрашиваю, зачем он тебе, – окинул мен совершенно флегматичным взглядом Ося. – Давай, я кину дубляж по линии нашего кэпа, думаю, она возражать не будет. Это – самый простой путь. Но если вопрос принципиальный, могу настроить и канал независимого доступа.

– Простой вариант вполне устроит. Спасибо, Ося, – сказал я. – С меня причитается.

– Да ладно, – ответил Краппс. – Вы бы перестали играть в конспираторов, я вообще считаю, что вы друг другу подходите к каким бы видам разумных не относились. И вообще, это – наше внутреннее дело. Вы же до сих пор считаете меня членом экипажа?