Страница 8 из 46
Мы отправились на корабль. С моря дул сильный ветер, наш якорь непрерывно дергался, и мы обрадовались, что наконец выбрались в открытое море. Миссис Купер стояла на палубе рядом с капитаном, когда мы выходили из залива. Я накрыла стол, вскипятила большой чайник и послала Пита пригласить всех на обед. Я вынула из печи аппетитный пирог и, чтобы он не остыл, поставила его на краешек плиты.
Как раз в тот момент наш корабль выходил из залива. Остров больше не закрывал наше судно от ветра, который с невероятной силой на нас обрушился. Большая волна подняла «Шиэруотер», качнула в сторону и бросила в яму. Я схватилась за стенку, чтобы удержаться, но меня перевернуло, и в это мгновение я увидела, как пирог оторвался от печи. Он взлетел в воздух, шлепнулся на пол, покрыл брызгами стол, пол, стены и меня и вылетел на палубу.
Все торжественно сели за стол, ничего не заметив. Вместе с ними пришла и миссис Купер. Мне показалось, что она сразу же все поняла.
Единственным существом, которое тут же оценило обстановку, был щенок. Он выбрался из коробки и принялся слизывать остатки пирога с моих ног, а я стояла, сгорая от стыда. Пожалуй, на этот раз щенку досталось слишком много, и это его погубило. Он наелся до отвала и выкатился на палубу. Обычно, когда двери палубы были закрыты, он пробирался на корму по узкому фальшборту. Видимо, и на этот раз он попытался проделать то же самое, но его подвел перегруженный желудок: щенок полетел за борт, и мы больше его не видели.
Пока нас носило между островами, миссис Купер показывала нам места, где селились морские разбойники еще до того, как появились Мельбурн и Хобарт. Через несколько лет мне снова довелось побывать в этих местах. Однако я уже не испытывала такого волнения, как тогда, когда впервые плыла здесь на маленьком суденышке, таком же маленьком, как те, на которых искатели приключений совершали путешествия по неизведанным и таящим опасности морям, минуя эти заброшенные и одинокие острова. Какими они были полтора века назад, такими остались и до наших времен.
Следом за «Сидней Коув» на острова ринулись отчаянные сорвиголовы в надежде добыть богатства, оставшиеся после крушений, и привлеченные сообщениями, которые сделал в Сиднее Флиндерс.
Возвращаясь на Австралийский материк, Басс встретил семерых мужчин, пытавшихся добраться до островов Фюрно. Прибыв в Сидней, в разговоре с губернатором Хантером Басс упомянул о том, что, проплывая мимо одного из островов, он заметил дымок. Первой его мыслью было, что костер зажгли аборигены, но, когда ему удалось подгрести поближе к скалистому берегу, Басс разглядел семерых белых людей, одетых в лохмотья. Вот их история.
Они были из той группы каторжников, которая в октябре 1797 года захватила корабль на реке Хоксбери, взяла с собой провиант и исчезла из Порт-Джексона. Привлекли ли их запасы рома или поманила надежда, что корабль доставит их в безопасную гавань, неизвестно, однако они направились на юг, вместо того чтобы плыть на север, где в то время находили пристанище те, кому удалось бежать.
До места, где потерпел крушение «Сидней Коув», им добраться не удалось. Семеро из их группы обманули и бросили остальных на далеком необитаемом острове Гленни и уплыли, оставив собратьев на верную голодную смерть. С тех пор ни эту семерку, ни их корабль никто не видел, а 3 января 1798 года Басс случайно встретил тех, кого бросили на острове. И тут перед ним встала проблема. Его двадцативосьмифутовое судно не могло принять на борт ни одного лишнего человека, не подвергая опасности остальных. Кроме того, запасов продовольствия едва хватало на обратный путь.
Басс планировал продолжить плаванье дальше на запад, поэтому он поделился с каторжниками едой и пообещал вернуться. Так он и сделал после того, как открыл Вестернпорт. Будь у него достаточно запасов продовольствия, он поплыл бы дальше и еще тогда открыл бы пролив.
Басс вернулся на остров Гленни, забрал пятерых каторжников и доставил их на материк. Теперь у этих людей появилась возможность пробраться на север сушей, как это сделали члены экипажа «Сидней Коув». Басс оставил им мушкет, патроны, компас, крючки и лески, снабдил одеждой и провиантом. Еще двоих (они были совсем плохи) он решил везти в Сидней. Расставанье было трогательным, все плакали. Наконец перегруженный корабль отплыл. Через три дня Басс причалил к берегу и еще раз встретился с этой пятеркой. Он был последним, «то их видел.
Место крушения «Сидней Коув» стало Меккой для беглых каторжников, списанных с кораблей моряков и для всех тех, у кого были какие-то свои причины покинуть общество. Здесь встречались и охотники на тюленей. Когда Мэтью Флиндерс представил отчет, в котором говорилось о том, что в проливе громадное количество тюленей и морских львов, то туда тотчас ринулись вельботы, чтобы «собирать урожай». Они оседали на берегу Кент-Бея, «а острове Кейп-Баррен, напротив острова Кларка, где жила миссис Купер. Бывали в этих местах и Амасо Делано, предок Франклина Д. Рузвельта, и Эбор Банкер, шкипер-янки из Нантакета; когда мы плавали в этих водах, я все время вспоминала Чарлза Бишопа и его бриг «Наутилус».
Бишоп — один из самых отважных торговых моряков конца XVIII века. Он бросил службу в Королевском флоте и пустился в плавание по семи морям на маленьком, не приспособленном к морским путешествиям суденышке, таком, как шестидесятитонный бриг «Наутилус», отдаленно напоминающий «Шиэруотер». Бишоп мечтал о меновой торговле с индейцами Северо-Западной Америки на шкуры медведей, выдр, рысей, лис и куниц, которых он предполагал продавать ib России, Японии, на Макао, в Китае и на Формозе. Торговля приносила прибыли, что следует из записей в судовом журнале. Там отмечено, чтб стоимость мехов на судне составила более полутора тысяч фунтов стерлингов.
Бишоп попал в новое поселение Порт-Джексон по воле случая, если можно так выразиться, потому что только во время одного путешествия, отправившись из Англии, он побывал на Камчатке, Формозе, Гавайях, в Кантоне; Рио-де-Жанейро, на острове Пасхи, Фолклендских (Мальвинских) островах и в Колумбии. До этого он посетил Западную Африку, откуда вывез слоновую кость, перец, воск и черное дерево. В Колумбии, где он вел торговлю с чинуками, Бишоп посадил сад, как в то время делали купцы. Он первый разбил здесь европейскую плантацию и посадил картофель и горох. Об этом мы узнали из его судового журнала.
Его суденышко трепали штормы и тайфун, и оно дало течь. В марте 1798 года на Таити он устроил обвал, чем спас группу миссионеров, которым грозила расправа. А так как эти набожные люди были англичанами, то они выразили желание, чтобы их отвезли в Порт-Джексон. И вот «Наутилус» забарахтался в море. Его насосы натужно работали круглые сутки, пытаясь противостоять водяному натиску. Дважды бриг чуть не пошел ко дну. В конце концов он все-таки прибыл в Порт-Джексон. Здесь Бишоп намеревался его отремонтировать, набрать команду и определить свой дальнейший маршрут. В Порт-Джекооне он узнал о лежбищах тюленей на юге. Дело в том, что Флиндерс только что вернулся с места гибели «Сидней Коув». В октябре того же года, когда Басс и Флиндерс отправились на «Норфолке» на юг с целью объехать вокруг Земли Ван Димена, Бишоп на своем «Наутилусе» сопровождал их. Ему не очень повезло.
Как-то он записал в судовом журнале, что планирует «набрать команду из двадцати пяти человек и отправиться на двух китобоях на заготовку тюленьих шкур и жира для Китая, отвести корабль в безопасный залив, затем поделить людей на группы, развезти по разным островам, а командование поручить офицерам, оставив несколько человек топить жир».
Он расстался с Бассом и Флиндерсом на островах Фюрно, бросил якорь в заливе Бей, у острова Кейп-Баррен, и основал там жироварню. Здесь он, так же как и в Северо-Западной Америке, разбил сад, первый в этом районе. (Блай тоже посадил несколько видов овощей на острове Бруни, южнее тасманийского побережья, но он не возделывал землю, не собирал урожай и не успел попробовать его, как это сделал Бишоп.)