Страница 27 из 46
И тут неожиданно так же быстро, как они бежали за ним, охотники повернули назад. Том подошел к кораблю, и мы полюбопытствовали, что же он им такое сказал, что они так сразу успокоились. Оказывается, Том объяснил им, что идет на судно, чтобы выяснить, почему Валлаби не выгрузил дополнительные бочки.
— Увы, — произнес он, когда корабль отчаливал, голосом полным очарования и помахал охотникам на прощание рукой. — Иногда заботы не позволяют джентльмену сдержать свое слово.
Охотники, размахивая кулаками, кричали и метались на берегу.
— До свидания, старина, — донесся до берега голос Тома. — Всего хорошего, дорогая. — Последнее относилось к женщине, которая позволила себе в его адрес довольно грубый жест.
Том жил в городе на материке. У него было несколько бакалейных лавок.
— Я думал, что на островах смогу накопить себе состояние лет за пять, а затем навсегда поселиться на Золотом берегу Квинсленда.
Пожалуй, на этот раз он был откровенен, как никогда.
— Многие считали, — продолжал он, — что острова таят несметные сокровища. Стоит лишь копнуть — и ты уже миллионер. Первые поселенцы ехали на острова с мыслью о крупной добыче, и в эту мечту бессознательно, но упорно люди продолжают верить.
— Я здесь уже восемнадцать лет, — сказал Том. — Постепенно разоряюсь. Вот так-то.
Почему же он не уехал отсюда?
— Острова держат меня, — продолжал Том. — К ним прирастаешь душой и телом, и нет сил покинуть эти места. Да и жить спокойно, без волнений вряд ли я смогу.
За эти годы Том стал истинным островитянином. Порой местные жители ругали его в лицо, но за спиной стояли за него горой; к чужеземцам они так не относятся.
— И на тебя найдется управа, Честный Том, — возмущались аборигены. Однако, стоило кому-либо из посторонних высказаться в подобном тоне, они, негодуя, бросали оземь шапки и вызывали обидчика на бой.
Барбара, жена Тома, — чудесная женщина. Островитяне обращались с ней словно с фарфоровой статуэткой.
— Ох уж этот Честный Том, он же мошенник, — говорили они. — Но жена у него — белая женщина.
Тому явно по душе пришлась приставка к его имени «Честный», но Барбаре она не нравилась. Если бы только она видела, как разгневанные островитяне гонялись за Томом, чему мы неоднократно оказывались свидетелями в течение двух месяцев охотничьего сезона! Ее бы, наверное, такое поразило.
Однажды в этих краях появился новый скупщик птиц. Это был огромный человек с таким большим животом, что, как высказался Пит, если уж он упадет, то будет минут двадцать раскачиваться на нем, прежде чем ему удастся снова встать на ноги.
— Называйте меня просто Джек, — прогрохотал он, когда пришел на судно договариваться о транспортировке бочек. — Подходящее имя для порядочного человека.
С той поры его так и прозвали Порядочный Джек.
Честный Том и Порядочный Джек с первого же взгляда отнеслись друг к другу с пристрастием. Один — невысокий, аккуратный, элегантный, другой — громадный и неухоженный. Однако оба прекрасно знали свое дело. Они сразу же оценили создавшуюся обстановку и поняли, что им предстоит борьба. Какой она будет — дружественной, ожесточенной или изматывающей, зависело только от них. Они выбрали форму борьбы, и она шла с переменным успехом, в постоянных ссорах, по, по их понятиям, была дружественной. С нашей точки зрения, она казалась смешной.
Однажды Порядочный Джек появился на «Шиэруотере». Первое, что он сделал, отправился в трюм и на бочках, принадлежащих Тому, поставил свои инициалы (не на всех, конечно, чтобы не бросалось в глаза).
Когда Честный Том спустился в трюм, он тут же заметил подделку.
— Я такими делами не занимаюсь уже лет десять, — сказал он с возмущением.
Том прибегнул к простому способу возмещения ущерба. Он отправился в контору Порядочного Джека и попросил разрешения позвонить по телефону. Набрав номер полиции Уайтмарка, он сказал, что у него не хватает бочек.
— Видно, их украли, — заявил Том, — а может быть, они лежат где-нибудь на пристани. Вы же знаете, я не всегда внимателен. Я подумал, что стоит известить об этом полицию. Если бочки не найдутся к обеду, я вам еще раз позвоню, и тогда приступайте к розыску.
Порядочному Джеку после этого пришлось снова спуститься в трюм, смыть краску и заново написать инициалы Тома. Дело в том, что у него не оказалось краски нужного цвета. Единственное, что ему оставалось, — это одолжить ее у Честного Тома.
Ни дня не обходилось без розыгрыша с чьей-либо стороны. Охотники рассказывали, что у них больше времени уходит на то, чтобы перехитрить друг друга, чем на закупку птиц.
Однажды я оказалась жертвой одной из их перепалок и пострадала так, что в течение нескольких дней с трудом передвигала ноги. Мы стояли у острова Биг-Дог. Том и Джек отправились на берег. Лес пообещал им, что пошлет за ними кого-нибудь, когда корабль будет готов к отплытию.
Это поручение, как и многие другие, которые не хотелось выполнять никому, выпало на мою долю.
— В каком направлении их искать? — спросила я.
— В той стороне, где живут Риддлы.
Когда я добралась до Риддлов, оказалось, что к ним никто не приходил. Правда, они видели, как Честный Том направлялся к дому Дэйва Родса. Я отправилась туда, шагая через заросли кустарника и гнездовья. Некоторые норы были прикрыты кустами, другие поросли сверху травой, и, как бы осторожно я ни шла, не провалиться в них было просто невозможно. По подсчетам Флиндерса, на один квадратный метр приходится по норе, а местами и по две. Утро уже было на исходе, а я все ковыляла в поисках скупщиков птиц, которые, вероятно, в это время обдумывали, как бы перехитрить друг друга. Я так часто проваливалась в норы, иногда обеими ногами, что создавалось полное впечатление, будто я шагаю по колено в земле.
Наконец я добралась до хижины Родсов. Хозяйка сказала, что оба закупщика сюда приходили.
— Это произошло совершенно случайно, — сообщила она. — Они выползли из кустарника с разных сторон и чуть было не столкнулись. Каждому хотелось, чтобы противник пришел к хижине первым, а затем появится другой и предложит более высокую цену. Теперь они скорее всего пробираются через пригорки, долины и заросли кустарника.
Мне пришлось тащиться вслед за ними. Я легко ориентировалась со стороны моря, а тут заблудилась в кустарнике и была вынуждена идти, спотыкаясь о норы, обходить хижины, чтобы разобраться, где я нахожусь. Один раз я даже наступила на человека, который лежал, распластавшись на траве и запустив руку в нору. Не знаю, кто из нас больше испугался, но помню, кого как следует обругали.
В тот момент, когда я подошла к этой злополучной н®ре и услышала в свой адрес проклятия, наше судно вгибало остров. Я не знала, что оба скупщика уже вернулись на корабль и Лес ждал лишь моего возвращения. Я кинулась бежать. Когда я добралась до берега, корабль уже скрылся за мысом. Тогда я решила бежать через остров, чтобы успеть в залив раньше корабля. Однако, как и в случае с хижинами, я не смогла сориентироваться, и судно ушло дальше. Я добралась до гнездовья, принадлежащего белой семье Уиллис. Они сказали, что Лес советовал мне продолжать путь.
Я так нервничала, что отказалась выпить чашечку чаю, предложенную госпожой Уиллис, и, избитая и усталая, поплелась дальше, поочередно вытаскивая из нор то одну, то другую ногу. Вскоре я пожалела, что отказалась от чая.
В какой-то момент я оказалась так близко от корабля, что увидела Леса, наблюдавшего в свой телескоп за тем, как я неуклюже пробиралась через гнездовья. Он направил корабль к берегу и знаками показал, куда мне идти, а я снова заблудилась. Я вскарабкалась на Биг-Ноб, самую высокую точку острова, но отсюда судна совсем не было видно.
В конце концов меня подобрали недалеко от хижины Уиллиса, рядом с гнездовьем, принадлежащим Риддлам. Это произошло на том самом месте, где я сошла на берег.
Я так устала и так вымоталась, что не обращала внимания на насмешки, сыпавшиеся в мой адрес. У меня ныли руки и ноги, я ругала Тома и Джека, которые оказались виной тому, что со мной произошло, и дала слово никогда больше не пускаться на их поиски.