Страница 56 из 58
Как только за нами хлопнула дверь, я спросила.
— Ты в порядке?
Чарна резко обернулась, в ее глазах стояли слезы.
— Нет.
Я обняла ее и она, уткнувшись мне в плечо, затараторила.
— Я велела им уехать. Мама собиралась еще с утра. Уедут в Финикс к тете на пару месяцев, потом Ган обещал им липовые паспорта сделать. Гражданство будет, где подальше. Мама всегда хотела на Кипр, Ган обещал, что что-нибудь придумает. Мне страшно, очень. Мне еще никогда так страшно не было, понимаешь? Ты про своих знаешь? Боже, я так боялась тебе рассказать. Я знаю, тебе с ними не очень подфартило, но они же все-таки родители. А как же Рикки? Его братья маленькие…
По щекам подруги потекли слезы. Знаете, как плачут дети, такими кристально чистыми слезами. Так и она. Я сглотнула.
— Это все из-за моего отца, ничего бы не было, если бы он не привез бугимена.
Чарна помотала головой.
— Может это и не его идея была, он истеричный и весьма недальновидный, мы все это знаем. Боюсь, что сверху есть кто-то еще, кто-то кому мы перешли дорогу. Еще там, в доках с пауками, уже тогда был вопрос времени, когда нам нужно было бы бежать из города. Саболу подослали не просто так. Пожалуй, единственные, кто не должен тут находиться и находится это те, кто не из выездной группы. Рикки, Нинет, Ронда, Саймон, Хильда и Готто, вот им тут находиться нельзя.
Я промолчала, знала, что она права, а Чарна продолжила.
— А еще я боюсь за Руди, очень. Понимаешь, он остался один, ну кто поверит, что он не причем? Ты знала, что он единственный мальчик в семье, у него куча сестер и не одного брата. Его отец даже шутит иногда, что сомневается, что сын вообще его. Якобы это невозможно иметь одного сына среди стольких дочек. Это все шутки, конечно, они так сильно друг друга любят.
Я вспомнила Руди перед отбором, тех девочек, которых он целовал в макушки, его сестер. В душе поднялась тревога, но пришлось сделать спокойный вид ради Чарны.
Она отстранилась и прошла вдоль ряда голубоватых кабинок. Их тут было всего по три с каждой стороны. Тем временем я подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение. Глаза уставшие, трещинки на лице пока не зажили, а руки все-еще шелушились. Странное напоминание об отце.
Лампа на потолке затрещала и замигала, вокруг все стало ледяным и волоски на загривке встали дыбом. Я почувствовала чей-то взгляд на шее и дыхание. В зеркале все-еще была только я.
— Чарна? — неуверенно спросила я, хотя предполагала, что это не она.
Я почти не испугалась, когда, развернувшись, увидела Аканту, сжимавшую в руках свою ненаглядную трость, которой она в знак приветствия приподняла неизменный цилиндр. В ее руках, кстати, шар на трости был идеально ровным и блестящим.
— Добрый вечер, Гардения — с лукавой ухмылкой произнесла она.
Я бросила опасливый взгляд на кабинки, по идее, Чарна должна была на голос демона выскочить, чуть не без штанов. Хоть бы с ней все было хорошо.
Аканта проследив за моим взглядом отмахнулась.
— Не беспокойся, твоя подруга нас не слышит.
Я снова повернулась к ней.
— Ты пришла меня убить?
Аканта помотала головой.
— Поделиться информацией.
— Отчего же? Моих родителей ты убила.
Аканта фыркнула.
— Что, правда? Я убила самовлюбленного кретина с женушкой в их собственной кровати под одним одеялом, учитывая, что он меня привез сюда и спер мою трость? Без мучений, без пыток? За кого ты меня принимаешь? Санта Клауса? Я не трогала твоих родителей хоть и стоило.
Я сглотнула.
— Ты пришла сказать мне это?
Аканта слегка напряглась, а затем ответила, накручивая фиолетовую кудряшку на палец.
— Это и кое-что еще. За вами охота. Здесь не меня надо бояться, а тех, кто гораздо ближе, чем я. К аэропорту едут охотники, вам крышка. Наш разговор в реальном времени не займет и секунды, так что я тебя не задерживаю. Ты в бессознательном состоянии лежишь на полу в этом туалете, Наверное, сейчас твоя подруга лупит ладонями тебя по щекам, или вообще не успела заметить, что ты свалилась на этот грязный кафель. Улетайте не теряйте ни мгновения, если хотите выжить.
Я переваривала эту информацию некоторое время, а затем под испытующим взглядом бугимена спросила.
— Зачем ты рассказываешь мне это?
Аканта замялась.
— Я не привыкла вести оседлый образ жизни. Люблю разные страхи, разных людей. Будучи прикованной к этому месту, выследив твоего отца, я долго общалась только с твоим братом. Этот мальчик необыкновенный — в ее голосе на место стали пришло какое-то совершенно новое и странное явление, которое было сродни удивлению — Я не питалась его страхом, мы просто играли. Я была ему вроде воображаемого друга. Нику не хватало тебя, думаю, он, поэтому ко мне проникся. Когда я никого не убиваю, я, немного на тебя похожа. Нику этого немного хватило. Я хочу его видеть и дальше, периодически, но понимаю, что если ты будешь против из этого ничего хорошего не выйдет. Я бы могла выследить его, прицепившись к крылу самолета, который вас отсюда заберет. Достаточно лишь, чтобы на борту был тот, кто боится полетов, а ваш полугном их как раз до чертиков боится. Я не прошу ответа прямо сейчас, просто, если когда-нибудь ты будешь готова впустить меня в его жизнь, хотя бы на миг, просто громко позови меня по имени. Я услышу, мы все еще связаны. И прости за то, что лежишь на полу в сортире.
С этими словами бугимен растворилась в воздухе, а я широко распахнула глаза и резко втянула воздух. Я чуть не закашляла, когда из кабинки вышла Чарна и посмотрела на меня.
— Ты чего на полу забыла? — недоверчиво спросила она, немного приподняв бровь.
— Охотники — прохрипела я, неуклюже поднимаясь.
Вдруг раздался шум, и звук битого стекла.
Я и моя лучшая подруга выбежали в широкий холл. Везде клубился густой дым. Послышались какие-то крики, а потом меня резко отнесло в сторону ударной волной.
Моя голова больно врезалась в стену, но сознание я не потеряла. Рядом застонала Чарна и я помогла ей подняться на ноги.
— На взлетную полосу живо — скомандовала я.
Сквозь град каменных осколков летящих с потолка подобно метеоритному дождю и нечеловечески громкий скрежет мы пробирались к выходу. На голове у Чарны виднелась кровь, а я подталкивала ее под локоть. На куклу она больше не походила, скорее на опасного монстра застигнутого врасплох. Уж слишком много ярости я видела в ее глазах.
Из сгустка дыма, который я неуклюже и суматошно разгоняла телекинезом, показался человек в черном обмундировании охотника. Он, завидев меня, приподнял арбалет, который контрастировал с его современной экипировкой. С его рук полилась зеленая жидкость, яд. Он смочил все древко стрелы, и мужчина готов был выстрелить, а я отвести стрелу телекинезом, как Чарна подбежала к нему и сунула руки ему в грудь, а через пару секунд вынула их, держа в ладонях сердце. Оно еще билось. Пальцы подруги были покрыты алой тягучей кровью.
Меня чуть не стошнило, но времени на моральное осознание происходящего не было. Со спины меня обхватили руки, и мне стало очень холодно. Я воспользовалась телекинезом и сломала обе, выгнув их в противоположенную от себя сторону. Раздался отвратительный звук, как когда ломаешь ветки и крик. Развернувшись, я со всей силой, впечатала пятку в щеку обидчику и он, истекая кровью из открытых переломов, свалился мешком на пол.
Повернув голову, я не увидела Чарну. Пробежав несколько шагов вперед, я не смогла разглядеть ничего вокруг себя. Серый дым, густой и непроглядный. Я вскинула руки и начала отводить его от себя. Это продолжалось до тех пор, пока за спиной я не услышала рычание, приглушенное, но знакомое.
Цербер. Огромный цербер. Куда больше и яростнее Симпатяги. Со всех трех пастей капала слюна на пол, оставляя противные вязкие скользкие лужи. Я сделала пару испуганных шагов назад, как это чудовище с громким лаем прыгнуло вперед. Я еле увернулась, и когтистые лапы скользнули по плечу. По телу прошла волна жгучей боли. Из горла вырвался хрипловатый стон, но мне пришлось взять себя в руки. Вернув свое внимание на псину, я попыталась сломать ему лапы. Но он был слишком проворен, телекинетическая волна прошла мимо расколов камень. Я стала кружить с ним, целясь, то в одну, то в другую ногу. Он продолжал прыгать на меня, а я силилась увернуться. В итоге пес рассек мне бедро, и я повалилась на пол. Думать, надо думать. Ноги хоть и большие, но проворные. Пес отскочил, задав разгон. Но его головы не так проворны. Он прижался к земле, шерсть встала дыбом. Я приподняла руку, концентрируя силу в ладони. Пес бросился вперед, а я начала сворачивать ему шеи. Правая, пес взвыл, но не остановился, левая, раздался оглушительный вой, но все еще бежит, центральная пала под натиском чар уже в прыжке. Много килограммовая туша приземлилась на меня, и протащила мое тело под собой пару метров.