Цветок и камень

Но реальность жестока, я знала, что утром он уйдет, а я не стану его останавливать.

Рассказ Криса тем временем продолжился.

— В то утро отца вызвали в офис, из-за дела о побеге тринадцати заключенных из водной тюрьмы на Мичигане.

— Водная тюрьма? — я впервые о ней слышала.

— На Мичигане курсирует большой лайнер. Он не виден и не осязаем для человеческих судов из-за того, что на нем работает сразу целый полк маскировщиков. Он окружен кучей защитных полей, вплоть до того, что в те года там работал мужчина, который заставлял воду кипеть, если один из заключенных решил бы доплыть до ближайшего берега. В гавань этот лайнер не заходит, строго говоря, он и не лайнер вовсе. Все пассажиры доставляются на него либо другими лодками, либо по воздуху. На борту корабля и в пределах нескольких метров вокруг него, нельзя использовать телепортацию. Сбежать с него удалось до той истории дважды. Женщине мотыльку, которая соблазнила надсмотрщика и пареньку лет четырнадцати, который попал туда за то, что убил нескольких человек, подсыпая им яды в напитки. И то, как он это сделал никому не известно. Но чтобы тринадцать человек из тридцати возможных заключенных смогли одновременно покинуть судно, это был целый скандал. Как ты, наверное, уже догадалась эти тринадцать, посетили ту тюрьму с легкой руки мой матери. В основном они были серийными убийцами, поэтому мать решила, что содержание их там, в полной изоляции, под лекарствами будет безопаснее. Некоторые заключенные вообще содержатся под постоянным воздействием паралитических газов. Алхимики выделяют их из яда тех пауков, кстати.

Я поморщилась, вспомнив как там, на стройке паук провел своим липким шершавым языком за моим ухом.

— Когда отец ушел, мама долго сидела у него в кабинете. У нас огромный дом. Намного больше твоего, отец почему-то считает, что от размера зависит презентабельность. Ты увидишь этот шедевр пафоса скоро, на мамину годовщину ты все еще идешь со мной.

Я улыбнулась, да хоть на край света. Подумав это, я тут же себя одернула.

— Мама сидела там слишком долго, а мне и Нине ужасно хотелось пойти погулять. Мне было всего десять, а Нине семь, нам было невдомек, что сбежавшие преступники имеют хоть какое-то отношение к маме. Мы оделись и, не сказав никому ни слова, убежали на улицу. Это была моя идея.

Он выглядел очень, мрачным произнеся эту фразу. Он винил себя, это было видно по глазам, представить себе не могу какого это жить с постоянным чувством вины.

— В любом случае мы рванули в парк. В наш любимый парк, там была детская площадка с огромными зелеными качелями. Мама приводила нас туда еще, когда мы были совсем малышами, она подолгу раскачивала нас на них. Нинет там нравилось, и мы играли, наверное, около трех часов. Прятки, догонялки, даже гоняли голубей. Нам было весело и хорошо, но когда мы собирались пойти домой. К нам подошел мужчина и предложил пойти прогуляться, мол, ему так понравилось, как мы играем. Ума отказаться мне хватило, но мужчина не отставал и наконец, когда он схватил меня и Нинет за руки сзади послышался крик моей мамы. Она стояла метрах в пяти от нас и просила оставить нас в покое, но мужчина только громко смеялся и говорил, что никогда на свете не поможет Ирен Стоун, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Тогда она недолго думая предложила обмен. Мужику, которого как впоследствии я узнал, звали Ларри, не самое злодейское имя, эта идея понравилась. Он отпустил нас с сестрой и потащил маму из парка. Мне было велено увести Нинет, но я не послушался. Я довел ее до выхода и велел бежать домой, попробовать позвонить отцу. Она послушалась, я даже не ожидал. Я рванул обратно в парк, мама сопротивлялась. Ее с ее ловкостью и реакцией вообще было трудно куда-нибудь сдвинуть.

— Ты способностями пошел в нее?

Крис в ответ лишь покачал головой. Мы пока он рассказывал, меняли наше расположение, теперь его голова была на уровне моего носа, а я поглаживала ему затылок, обоими руками держа его лицо. Я чувствовала как ему больно, такую бурю он просто не мог от меня скрывать. Я хотела крепко прижать к его себе, но я боялась, что тогда он не закончит рассказ. Я знала, что первая кому он это рассказывает, рассказывает так, не скрывая эмоции, хоть и не по своей воле. Я знала, что ему надо выговориться. Я чувствовала.

— Когда она вырывалась, она увидела меня, тот мужик присвистнул кому-то и из кустов на меня выпрыгнул какой-то парень лет двадцати. Его лица я не помню, но помню, как пытался использовать силу. Я хотел разозлиться, хотел спасти маму, но я слишком был напуган и страх мешал. Ты же знаешь, что я могу разорвать кого угодно в гневе, но тогда мои мысли затуманил страх. Парень отодвинул мою голову назад за волосы и резанул ножиком, от этого я не умер, но кровь шла довольно сильно.

Я невольно нащупала пальцами шрам на его шее, боже какой кошмар, он ведь был совсем ребенком. Каким бы он стал, не умри его мама тогда? Был бы он более добрым или может у него бы, были постоянные девушки? Стала бы Нинет красить пряди волос в красный цвет? Стала бы так одеваться и себя вести? Может, мы даже смогли бы стать подругами?

— Потом меня избивали в живот, кровь хлестала, я смотрел на огромную лужу на асфальте. Я кричал, слышал, как кричит мама, помню, как она даже взяла меня за ладонь, но потом тот мужик все-таки ее утащил, но недалеко. Когда нас с ней нашли, я был еще жив, она лежала в ближайших кустах. Экспертиза установила, что она погибла не от побоев, потому, что травм несовместимых с жизнью у нее не было. Сначала решили, что это случилось от болевого шока или от потери крови, но те версии тоже были надуманными. Меня поместили в больницу, но на похороны я все равно поехал. Ее похоронили на семейном кладбище за домом. Там очень большой участок, так что да семейные останки, не покидают территорию нашего особняка. Примерно через месяц после того как маму похоронили, я смог поймать выпущенную в меня стрелу. Она прилетела совершенно случайно, сестру учили стрелять из лука, но когда это случилось, я понял, от чего умерла мама. Она отдала мне свои способности, а вместе с этим и жизнь. Понятия не имею, как она это сделала, наверное, всегда умела, но не показывала. Я пришел к своему куратору и рассказал об этом. Я был одаренным маленьким мальчиком, но в купе с материнскими способностями я был почти непобедим. Поэтому меня допустили до службы в выездной группе, когда мне исполнилось четырнадцать. В шестнадцать мне поручили командование, а к восемнадцати я отловил всех сбежавших в тот день преступников. Восемь лет я искал их, восемь ненавидел. Когда я поймал Ларри, я не отдал его под суд. Ган прикрыл меня, и я смог отомстить. Я выломал уроду позвоночник, но когда отец узнал об этом, мы поругались.

— Вы поэтому с ним до сих пор в ссоре?

— Почти. И поэтому и по многим другим причинам. Сначала отец винил меня в смерти матери, я не возражал ведь я винил себя тоже. Нинет пыталась много раз нас помирить, но последней каплей стало то, когда отец избил Нину.

— Что?

Крис нахмурился. Он выглядел одновременно несчастным и сердитым. Не на меня и это радовало, но то, что их отец поднял на нее руку, казалось мне совершенно ужасным.

— Это случилось через неделю после того случая с тем уродом. Отец узнал, что я и Ган подделали отчеты и вышел из себя. Нина была наверху и, когда я вышел покурить, я не заметил, как она спустилась вниз, отец был в ярости и пьян, а когда я вернулся, он уже держал ее за горло и бил в лицо. Я налетел на него сзади и исходил его кулаками вдоль и поперек, в тот день я ушел из дома. Нинет не смогла пойти со мной, она сказала, что если что-то подобное произойдет еще раз, то обязательно мне позвонит. Я особенно не верю ей, думаю, она просто покрывает отца, но когда я с ней встречаюсь у меня уже три года привычка искать у нее синяки. Я жил у Гана какое-то время, а потом купил этот дом на деньги, доставшиеся мне в наследство со счета мамы в банке. Нинет теперь тоже имеет к ним доступ, но она не хочет уходить из дома. Говорит, что уже привыкла там жить.