Царь Давид

– Мы его отберем, – сказал Давид, поглаживая бороду. – Какой смысл будет тогда в нашем строительстве в Иерусалиме, если он не будет для всех городом нашего Господа? Кем будем мы без покровительства Господа? А какой более яркий символ его защиты, как не ковчег?

– Тогда будет нужно завязать войну с филистимлянами, – не без удовольствия заметил Иоав.

– Война уже идет, прекратится только тогда, когда они поймут, что это земля царства двенадцати племен. Царства Бога. Если они не согласны, пусть уходят!

«Вот это речь», – подумал Иоав. В тот же вечер он обговорил это со своим братом Абисхаем, а также Эзером и Амоном. По данным лазутчиков, филистимляне, впрочем, начали действовать. Этот новый царь, его претензии управлять всей страной и блеск его столицы мешали им. Не его ли они изгнали из своих рядов? А он снова поднялся над ними?

Глава 7

ОПАСНЫЙ ОБЪЕКТ

Филистимлян было шесть тысяч человек. Самый большой отряд, по сведениям лазутчиков, пришел из Бет-Схемеша по долине Рефаима, остальные – из Газы по Сефеле, проходя по Ланхус. Осада могла отрезать Иерусалим от всей страны, но выступать против филистимлян было рискованно, так как большая часть отрядов Саула осталась в Миханаиме и питала враждебные чувства к Иоаву из-за убийства Авенира и Иевосфея; люди не верили в непричастность Давида к этому преступлению. Давид позвал Авиафара и заперся с ним в своих покоях. Авиафар принес ладан, чтобы зажечь его перед идолами. Три идола были точно такие же, как у Саула, но те остались в Миханаиме. Слуга принес раскаленные угли, которые затем были брошены в бронзовые чаши перед статуями, а сверху священник и царь положили ладан.

– Помолимся, – сказал Авиафар.

Они молились в тишине. Медленно поднимался дымок и терялся в отверстии потолка, вырезанного из кедра.

– Спроси у Бога, – сказал Давид. – Если я атакую филистимлян, отдаст ли он их на мою милость? Ведь это будет битва за Иерусалим – его город.

Авиафар погрузился в размышления. Через довольно продолжительное время из чрева идола раздался его голос: «Атакуй филистимлян, Давид, я отдаю их в твои руки».

Лазутчики доложили, что два отряда филистимских армий объединились и образовали единый корпус, который направлялся в долину Рефаима. Они держали путь в Иерусалим, единственный город в конце долины.

Давид пригласил Иоава и Эзера и приказал им разделить армию на две группы по две тысячи человек в каждой, расположить их по краям долины, спрятав в густых лесах, покрывавших холмы.

– Лучшее место – там, где долина сужается перед Баал-Перассим, – объяснил он. – Тысяча человек будет задействована непосредственно для защиты города под командованием Амона. Мы позволим им продвигаться, не обнаруживая себя, а когда они окажутся между армиями, мы их атакуем стрелами и пращами. Пусть лучники не начинают стрелять, пока враг не бросится врассыпную. Действуйте быстро. На ночь мы устроимся в лесу, чтобы их лазутчики нас не обнаружили. Лучше в расщелине долины, в том месте, где менее двухсот локтей (около восьмидесяти метров).

В эту же ночь армия ушла в засаду в леса, и Давид отправился с ней.

Лазутчики, сидевшие на деревьях, донесли, что филистимляне двинулись плотными рядами и, как обычно, во главе с колесницами.

– Пропустите колесницы, – приказал Давид. – Изолированные от армии, они станут легкой мишенью.

Филистимские разведчики показались на заре. Их было шесть или семь человек, они передвигались легким бегом, глядя по сторонам и время от времени останавливаясь, чтобы перекликнуться и оглянуться на восток, в глубь леса, посовещаться друг с другом. Они были явно удивлены, не обнаружив перед собой ни одного хевронца. Конечно, лазутчики из Иерусалима предупредили своих хозяев, но тогда где были войска Давида?

Немного погодя послышался шум меди и появилось облако пыли. Это говорило о приближении колесниц. Двадцать две колесницы, сиявшие на солнце, двигались парами по направлению к Иерусалиму. Спустя минуту вслед за колесницами последовали всадники на конях. Давид отдал приказ.

Лучники, сидевшие на деревьях, фрондеры на земле тут же начали сражение, выпуская град стрел и камней. Конники падали, не успев понять, откуда на них нападают, ржали лошади, лишившиеся своих всадников, метались по сторонам, создавая еще большую суматоху. Задние ряды филистимских батальонов натыкались друг на друга в этой толчее, не имея возможности продвинуться вперед, блокировали долину – все это делало их легкими мишенями. Зайдя еще дальше в тыл, филистимские лучники и пехотинцы быстро потерялись в этом беспорядке, как и предвидел Давид. Не имея возможности двигаться вперед, они сталкивались с обезумевшими лошадьми, которые попросту топтали их. Им казалось, что враг справа, но, когда они бросились в лес, чтобы сразиться с ним, их спины пронзали стрелы лучников и фрондеров с противоположной стороны, и воины падали, сраженные камнями и стрелами. Весь строй армии смешался, генералы кричали, чтобы воины возвращались, так как это было единственным выходом в сложившемся хаосе.

Но никто не слышал приказов, все продолжали нестись вперед.

Тем временем Давид и Эзер со своими офицерами, Иоав со своими вышли из леса и бросились на филистимских генералов, метавшихся неподалеку в бессильной ярости.

Колесницы, сделав полукруг, возвращались, а поджидавшие их иудеи поднимались по склонам холмов. Колесницы громили то, что оставалось от их собственных отрядов, катясь назад через просеку, три колесницы перевернулись. Солнце уже пошло на закат, когда битва наконец закончилась. Филистимляне оставили на поле шестьсот мертвых, иудеи – менее ста.

Начался сбор добычи. Иудеи взяли три колесницы, те, что перевернулись, несколько лошадей, латы, каски, мечи, копья, которые можно было еще починить, золотые украшения с трех погибших генералов, десятки амулетов… Все это сложили на колесницы, к которым привязали лошадей.

Возвращение в Иерусалим было триумфальным. С большой торжественностью Давид принес жертву на алтарь, который соорудили на месте будущего храма.

Спустя месяц филистимляне решили взять реванш. По донесениям лазутчиков, их было еще больше, чем в прошлый раз, и, наученные горьким опытом, они заняли на этот раз всю долину Рефаима; специальный корпус должен был атаковать лес и двигаться к опушке с двух сторон.

Давид велел позвать Авиафара и еще более внимательно расспрашивал идолов.

– Окружи их и, как только услышишь треск на верхушках деревьев, атакуй их напротив тополиного леса. А я разобью их раньше тебя.

Такое пророчество озадачило Давида: идти в обход – разумная стратегия, но что означает скрип верхушек деревьев? Авиафар ничего об этом не знал, и Давид не смог вытянуть из него ни слова.

На следующий день, к полудню, Давид проехал вдоль пустой долины Сорек. Он осмотрел деревья, чтобы определить их породу, но вначале обнаружил только зеленые дубы, затем сосны. С другой стороны горы филистимляне, которые шли в противоположном направлении к Иерусалиму, туда, где буйно шумела чаща, гадали, какую хитрость придумали иудеи на этот раз. Когда солнце начало скрываться в свинцовом небе, Эзер крикнул: «Тополя!»

И действительно, на краю поля стоял тополиный лес, в самом конце долины Сорек, там где река сливалась с Рефаимом. И тут началась гроза. При первом скрипе верхушек деревьев Давид все понял. Полил дождь, который через несколько минут превратился в настоящий поток. Гром сотрясал холмы. Потоки воды разбивались о холмы Иерусалима. Уровень воды в Рефаиме поднялся, и она хлынула из берегов.

Давид сделал знак, Эзер и Иоав приказали атаковать. Иудеи бегом окружили гору и устремились в долину Рефаима, держась за склоны холмов, уже становившихся скользкими. Поток воды угрожающе шумел. Филистимляне были в ужасном положении: колесницы скользили, переворачивались, лошади не могли больше бежать и пытались уйти в горы, всадники и лучники оказались по пояс в бурлящей воде. Евреи нападали на них. Гроза прибавила всем ярости. Филистимлян, которые все-таки смогли добраться до гор, оказалось очень мало. Многие из них утонули, другие продолжали выдерживать град стрел евреев. Мокрая тетива луков больше не натягивалась, а действовать копьями в воде было трудно. Резня заканчивалась. Поток воды нес трупы. Те, кто смог достичь горы, где было меньше евреев, побежали в Баал-Перассим, где месяц назад потерпели поражение их товарищи. Колесницы, которые еще держались на земле, стремительно отступали, за ними бежали солдаты, преследуемые евреями.