Царь Давид

– Пусть войдет, – послышался голос царя.

Комната, где находился монарх, была такой темной, что Давид его сначала не увидел. Толстый ковер закрывал два окна, и, вне сомнения, Саул жил здесь при свете ламп, так как воздух был пропитан запахом масла. Три большие терафемы[4] из дерева, украшенные золотом, стояли вдоль стены.

– Входи, – сказал Саул, и Давид заметил его, лежащего высоко на скамье, покрытой шкурами животных. Бронзовый щит у стены и ручное копье отражали лучи света. Давид был поражен худобой царского лица, в сумерках с трудом различимого. Нос заострился, выступая из массы костей, борода спускалась до груди. На мгновение в глубине одного глаза возник красный отблеск, как на оружии, как у дикого зверя. Давид сглотнул слюну.

– Ионафан мне говорит, что ты поешь, как ангел, и что тебя приходят слушать даже к твоей палатке. Ты определенно наделен множеством талантов, Давид.

– Благодарю тебя, царь, мой отец, – ответил Давид, прикидываясь, что не заметил иронии комплимента.

– Располагайся, – сказал Саул, указывая на подушки на полу напротив сундука, инкрустированного слоновой костью.

Давид повиновался, несколько секунд спустя он извлек несколько нежных нот из своей лиры. Саул не двигался.

Он прочистил горло медом и поэтому знал, что поет верно. Он посмотрел на Саула и почувствовал, что тот его не видит, взгляд был устремлен на него, но веки не шевелились. Саул молчал.

Словно молния, ожила неподвижная фигура царя. Он выпрямился, схватил своей рукой копье и бросил его в Давида ловким и быстрым движением. Давид, заметивший движение Саула, бросился на пол, а копье с силой пронзило сундук, на котором он недавно сидел.

– Лжец! Ты насмехаешься надо мною, воркуя здесь, как невинный голубок! Маленький евнух-интриган! Я не попал в тебя на сей раз, но я тебя догоню в следующий, – ревел Саул.

– Теперь я понимаю Самуила, – прошептал Давид, дрожа.

Саул испустил крик ярости и бросился на него. Однако внезапно открылась дверь и появился Ахия, бледный, с глазами, вылезшими из орбит. Давид оттолкнул его и воспользовался всеобщим замешательством, чтобы убежать.

– Поймайте его! – кричал Саул.

Но Давид был уже далеко. Он долго бежал в ночи до леса, который окутывал Гиву. Переведя дух, он обхватил лицо руками. У него все тело изнывало от боли, как будто он был весь изранен.

Действительно, это был разрыв. Судьба разорвала грамоту, на которой до этого момента имена Давида и Саула были вместе.

– Как я был наивен! Боже! Боже, помоги мне! – стонал он.

Он понимал, что больше не принадлежал себе. Он был инструментом в руках высшей силы, волю которой провозгласил Самуил. И этой силой был Бог Самуила и отныне его, Давида. Только этот Бог, который сделал его царем, мог защитить его.

Глава 21

БЕГСТВО

Когда его рассудок успокоился, Давид вышел из леса, так как не был склонен уступать зверям ту шкуру, которую проспорил людям. Его беспокоили не маленькие плотоядные летучие мыши, когда они точно и мягко летали над его головой, не мангусты, скользящие между ног, а скорее кабаны, стремительно атакующие, как он сам атаковал филистимлян, а также гнезда ос, которые он боялся столкнуть с низких ветвей деревьев. Ведь Давид убежал из дворца Саула со своей лирой, единственным оружием, и в рубашке – всей имевшейся у него одежде.

Луна заливала светом холм с вершины, там, где спал город. Там отныне находился самый грозный враг, еще страшнее, чем Голиаф и все филистимляне: Саул. Другой царь, мечтал непроизвольно Давид. Другой царь, так как намерения Самуила проникли в него: Давид осознавал себя царем, смутное убеждение поселилось в нем. Он начинал верить в то, что настоящим царем будет он сам. И он вдруг понял то, что жестоко предсказал Великий ясновидящий: сок дерева Саула отныне был отравлен. Саул скоро падет.

Поднимаясь на холм, он убедил самого себя, что подверженный болезни Саул, несомненно, уступил приступу гнева и не будет продвигать дальше свой убийственный план. И что, конечно, ни Ионафан, ни Мипал не будут без причины убивать собственного зятя. Но он убедил себя только наполовину, и осторожность толкнула его обратиться в дом Эзера, своего адъютанта, чтобы провести там остаток ночи.

Дом находился на достаточном расстоянии от дворца. Он постучал в дверь. Ему отворил сам Эзер, подняв лампу, чтобы рассмотреть вошедшего.

– Мой царь, – вскрикнул он тревожно при виде растрепанного Давида. – Что происходит?

– Я прошу у тебя приюта на одну ночь.

Эзер быстро отодвинулся, чтобы впустить Давида.

– Входи, прошу тебя, входи, – сказал он, широко распахнув дверь.

– Саул пытался меня убить, и я убежал в лес.

– Ты хотел защищаться лирой? – спросил Эзер.

Сидя на табурете, Давид рассказал о произошедшем.

Хижина ожила, проснулась жена Эзера, она вышла посмотреть, что происходит, и еле сдержала удивленный возглас при виде Давида.

– Согрей молока, – попросил ее Эзер. – И приготовь ложе для моего хозяина.

– Ты можешь отправить кого-нибудь к моей жене сообщить, что я цел и невредим? – спросил Давид.

– Своего сына, – ответил Эзер. – Он не привлечет внимания.

Это был десятилетний худой паренек, сначала вялый со сна, а потом оживший от предвкушения своей ночной миссии.

– Будь осторожен, следи, чтобы никто не шел за тобой на обратной дороге. Легко, как мушка, невидимо, как ветер, слышишь?

Мальчишка кивнул. Его глаза горели, полные отважной гордости.

– Ты думаешь, что за ним могут следить, чтобы убить меня? – сказал Давид.

– Никто в армии не поднимет палец на тебя, – ответил Эзер. – Даже Авенир, если ему отдаст приказ царь. Но у Саула есть беззаветно преданные люди. Он может купить наемного убийцу.

Давид задумчиво выпил молоко и съел хлеб с кунжутом. Он немного успокоился.

– Этого следовало ожидать, – сказал Эзер. – Старейшины не могли долго хранить секрет. Ахия был осведомлен о твоем миропомазании Самуилом, и он передал весть Саулу.

– Но Ахия неплохой человек, – заметил Давид.

– Он неплохой человек, но он слуга Саула, а не Самуила. Он бы чувствовал себя виноватым, не сообщи об этом Саулу. В любом случае, рано или поздно Саул узнал бы о твоем царствовании. Твоя смерть – это единственная месть Самуилу. Как ты этого не понял?

– Что Ионафан? – спросил Давид.

4

Терафемы – статуи или статуэтки из бронзы, глины или дерева. Эти семейные идолы служили оракулами. Так, во время бегства Якова его супруга Рахиль похитила терафемы своего свекра, они были частью семейного наследия. Наличие терафем в доме Саула доказывает тот факт, что у его дочери Мелхолы была такая статуэтка и что Самуил отвергал их обычай.