Разведчик Пустоты

В воксе все еще слышались проклятия Первого Когтя, упрекавшего рапторов за отступление.

– Пускай скулят, – хихикнул Вораша.

Его смешок больше напоминал шипение. Оба они мчались по потолку. Остальные Кровоточащие Глаза – те несколько свирепых упрямцев, что пережили последние месяцы, – неслись по стенам и полу.

Корабль вновь тряхнуло. На какой‑то миг Люкорифу пришлось вцепиться в металл руками и ногами, чтобы не свалиться.

– Нет, – прошипел он в ответ, – подождите.

Кровоточащие Глаза замерли на месте с нечеловеческой слаженностью. Рапторы застыли, облепив стены вокруг своего вожака, – сбор стаи в трех измерениях. Вораша склонил к плечу свой клювастый шлем, вглядываясь наподобие птицы. На командира уставились демонические наличники, разрисованные кровавыми дорожками слез.

– Что? В чем дело?

– Идите! – Люкориф сопроводил приказ раздраженным орлиным вскриком. – Возвращайтесь во второй зал! Окажите поддержку Четвертому Когтю.

Их мышцы напряглись. Инстинкт повиновения пробежал по телам электрическим импульсом.

– А ты? – просипел Вораша.

Люкориф ответил бессловесным воплем – охотничьим криком падальщика. Затем развернулся и помчался туда, откуда они пришли.

Кровоточащие Глаза переглянулись. Их лидер мчался назад по потолку коридора. Инстинкт нашептывал им, что стая должна охотиться вместе или не охотиться вовсе.

–  Идите! – приказал по воксу Люкориф.

Не обменявшись ни словом, они неохотно подчинились приказу.

Родившись на почтенной, законопослушной планете на окраинах Сегментума Ултима, воин возвысился в рядах своего ордена благодаря немалой дисциплине, мастерству, целеустремленности и непревзойденному тактическому дарованию. Никто из братьев не одолел его в поединке чести за последние сорок лет. Трижды ему предлагали капитанский чин – принять командование над сотней избранных бойцов Императора, – однако каждый раз он со смирением и благодарностью отвечал отказом.

Один наплечник воина занимало каменное великолепие белого Крукс Терминатус, второй нес символ ордена, вырезанный в мраморе с синими прожилками и черном железе.

Для братьев он был просто Толемнионом. Для орденских архивов – Толемнионом Сараленом, чемпионом Третьей роты. Для врагов Трона Терры он был воплощенным возмездием в броне цвета кровавого халцедона.

Его доспех – огнеупорную броню из композитного металла – слой за слоем создавали и укрепляли, потратив сотни часов кропотливого труда. Его шлем с декоративным наличником, бронзовой решеткой и гребнем был величественной реликвией минувшей эпохи. Его отковали во времена межзвездного триумфа человечества. В одной красной перчатке был зажат вибрирующий силовой молот. Силовое поле оружия гудело, налившись энергией. В другой находился огромный ростовой щит в форме аквилы. Одно простертое золотое крыло прикрывало владельца щита.

Приказ, который он прорычал своим братьям, состоял всего из двух слов:

– Абордажные клинки!

Трое выживших братьев шагали рядом с ним. Они зачехлили болтеры и вытащили пистолеты и короткие мечи.

Первый Коготь наблюдал за неумолимым приближением противников. Повелители Ночи поливали коридор огнем, но вся их мощь разбивалась о щит чемпиона.

Меркуций угрюмо швырнул штурмовой болтер на пол.

– Снаряды кончились.

Повторяя движение лоялистов, он вытащил болтерный пистолет и обнажил гладиус, до поры прятавшийся в наголенных ножнах.

– Никогда не думал, что мне захочетсяувидеть Ксарла, – добавил он.

Талос и Кирион обнажили клинки секундой позже. Пророк помог Узасу встать. Никакой благодарности он не ожидал и, услышав дружеское ворчание, был удивлен сверх меры.

За миг до того, как отряды сошлись, имперский щитоносец прорычал сквозь решетку вокса:

– Я – Гибель Еретиков! Я – Злой Рок Предателей! Я Толемнион из ордена Генезиса, Страж Западного Предела, Истребитель…

Первый Коготь не стал дожидаться атаки. Они уже мчались вперед.

– Смерть прислужникам Ложного Императора! – выкрикнул Узас. – Кровь для Восьмого легиона!

VII

ТУПИК

У Первого Когтя был единственный шанс пережить следующие несколько минут, и они вцепились в этот шанс всеми силами. Четверо Повелителей Ночи рванулись вперед, как один, выставив вперед закованные в броню плечи. Талос и Меркуций неслись в авангарде. Их шипастые наплечники врезались в крыло аквилы, и из обеих глоток вырвался бессловесный гневный вопль.

Толемнион уперся в палубу, приняв на себя удар. Из‑под подошв его ботинок посыпались искры, когда воина медленно оттеснили назад. У него была лишь доля секунды, чтобы взмахнуть молотом и нанести удар по батарее, расположенной на спине Меркуция, высвободив таившуюся в ней штормовую силу в облаке света и энергии.

Спинной ранец Меркуция взорвался, разбросав во все стороны осколки. Удар молота швырнул Повелителя Ночи на палубу под грохот обесточенной брони – прямо под ноги обоим отделениям. Талос увидел, как жизненные показатели Меркуция исчезли с экрана – датчики отключились еще до того, как зарегистрировали потерю сердечного ритма.

Но не успел Меркуций упасть, как Узас занял его место. Навалившись на щит, он оттолкнул чемпиона назад. Тот пошатнулся и отступил. Кирион врезался в спины братьев, прибавив свой вес и силу к временной фаланге.

Это склонило чашу весов в их пользу. Первый Коготь и их величественная жертва покатились на пол, молотя кулаками, шипя и ругаясь.

Кирион вскочил на ноги первым и первым же оказался перед клинками ордена Генезиса. Он вонзил гладиус в живот ближайшего имперского космодесантника, вызвав стон гнева и боли. Лоялисты осыпали ударами его доспех. Их клинки оставляли серебряные царапины там, где сдирали краску с керамита и керамит с нижних слоев.

Узас даже не потрудился встать. Он взмахнул цепным мечом, отрубив ноги одному из противников по колено. За это второй имперец отблагодарил его, всадив ему короткий меч между лопаток.

Талос, прижатый к щиту Толемниона, никак не мог добраться до чемпиона сквозь преграду из аквилы. Он перехватил падающий сверху клинок аугметической рукой и дернул. Воин Генезиса потерял равновесие и рухнул вперед, напоровшись горделивым нагрудником из помятой бронзы прямо за золотую молнию клинка Талоса. Хруст. Скрежет металла по металлу. Шипение крови на силовом лезвии.

Пророк откатился в сторону, сбив умирающего имперца с ног.

Минус два. Тело как будто вибрировало, реагируя на обострившиеся чувства и рефлексы. Талос поднялся и бросился на последнего космодесантника одновременно с Кирионом. Двое Повелителей Ночи швырнули врага на палубу и утолили жажду своих мечей, нанося удар за ударом.

Мы не солдаты. В первую и последнюю очередь – мы убийцы и останемся ими навсегда.

Кто написал эти слова? Или произнес их? Был ли это Малкарион? Севатар? Оба они любили такие высокопарные фразы.

Голова у пророка кружилась. Глаза слезились. Он вытащил клинок из трупа. Силовой меч со скрипом покинул «ножны» – ключицу космодесантника. Талосу еще ни разу не приходилось вступать в бой почти сразу после пророческого сна. Толемнион поднялся под скрип суставных сочленений доспеха и отшвырнул Узаса в сторону, ударив его краем щита. Легионер отлетел обратно к братьям. Его шлем искорежило до неузнаваемости.

Меркуций неподвижно лежал у ног чемпиона. Трое воинов Генезиса валялись на палубе и тоже не подавали признаков жизни. Талос, Узас и Кирион встали лицом к лицу против Толемниона. Весь их боевой задор – которого и в начале боя было негусто – сейчас улетучился. Узас и Талос едва держались на ногах. В мрачной и вполне бесславной истории Первого Когтя еще не было таких безнадежных поединков.

– Вперед, – пробормотал космодесантник.

Все они ясно услышали в его голосе холодную насмешку, пробившуюся даже сквозь осиное гудение вокс‑динамика.

Несмотря на брошенный вызов, Толемнион не стал дожидаться, пока они нападут. Он также не желал допустить, чтобы противники спаслись бегством. Наклонив украшенный гребнем шлем, он двинулся вперед. Силовой молот, готовый разить, наполнил воздух болезненным звоном.