Отряд ликвидации (ЛП)

– Не смотреть! – орет Трост, но слишком поздно. Я как раз отворачиваю голову, когда бомба взрывается, и кругом расходится волна белого света, обжигая сетчатку и вызывая тем самым пляшущие пятна перед глазами. Чувствую, как кто‑то хватает меня за плечо и ставит на ноги.

– Давай за мной, – пыхтит мне в ухо Таня, и я, шатаясь, перехожу на бег, пока она тащит меня через поляну. Чувствую запах гари, ощущаю, как под ногами хрустит обугленная земля. Быстро проморгавшись, ко мне возвращается зрение – сначала пятна желтого и зеленого, но через несколько секунд проступают туманные очертания кустов и серое пятно, я так понимаю Квидлон или Трост.

– Дверь недалеко, – слышу Квидлона и протираю глаза. Теперь я вижу его более четко.

– У тебя есть еще зажигательные, Подрывник? – спрашивает Таня.

– Осталась только одна, – отвечает он.

– Лучше прибереги ее, – говорю я, – используй обычные гранаты.

Мы бежим к выходу, который не так хорошо охраняется, и десять тау уничтожены тремя одновременными взрывами.

– Я думала, что выбраться будет сложнее, – признается Таня, пока мы несемся по коридору к входу в энергетический зал.

– А это потому, что большая часть пошла за мной, – говорит нам Трост, – я подозреваю, что сотворил такой адский бабах, что почти снес половину купола.

– Там и Полковник устроил погром, – напоминаю я им, когда Таня опять берется за лазерный резак, – нам нужно сохранить преимущество внезапности. Не знаю, насколько быстро они ответят, но что‑то подсказывает мне, что тау очень шустро соберутся.

– Я внутри, – информирует нас Таня, закрывая резак и цепляя его за один из ремней ранца.

– Придерживаемся плана, – говорю я, готовя дымовую гранату. До башни держитесь ниже, а затем внутрь. Подрывник и я держим атакующих, Мозги тем временем отрубает питание и закрывает двери. Снайпер бежит к вершине башни и готовиться выстрелить. Любые неприятности – только крикните и я прибегу.

– Поняли, Последний Шанс, – говорит Таня, и кивает, вытаскивая одну из своих дымовых гранат, – увидимся наверху башни.

Закатываем гранаты через открытый Таней пролом. Я смотрю им вслед и вижу, как за ними повсюду расходится густой синий дым.

– Вперед! – я шлепаю Таню по заднице, и она прыгает через дыру, за ней Квидлон. Слышу очередь и быстро ныряю за ними, Трост замыкает. Несусь через дым, даже не пытаясь отстреливаться, пока вокруг меня визжат и свистят пули, и почти что влетаю мордой в стену башни. Что‑то взрывается у меня над головой, и меня закидывает осколками от стен.

– Все внутрь, живо! – рявкаю я на остальных, и те направляются к двери. Взираю через прицел и вижу размытые очертания слева и справа, выбирая, куда стрелять. Пускаю одну очередь влево и вижу, как кто‑то падает. Затем еще одну вправо, и та залпом сшибает мишень с ног. Делаю пару шагов вдоль стены, чтобы поменять позицию. Ответный огонь тут же начинает высекать осколки из пола и стены, где я только что стоял. Я стреляю в ответ, ориентируясь по дульным вспышкам, и слышу приглушенный вскрик, когда пули попадают в цель. Еще пару шагов, и я вижу, как Трост у двери отчаянно мне машет.

– Что случилось? – спрашиваю я, спешно подбежав к нему.

– Квидлон ушел в самоволку, свалив на другую сторону башни, – говорит он мне, показывая за плечо большим пальцем.

– Ладно, держись здесь, я притащу этого тупого фраггера обратно, – говорю я саботажнику.

Внутри башни огромное открытое пространство, единственная спиральная лестница уходит на следующий этаж, огибая центральный столб, а небольшие площадки через равные интервалы уходят к потолку. Поднимаю взгляд и вижу, что Таня все еще несется по лестнице, ее винтовка за спиной, поскольку она держится за центральную колонну, так как на лестнице нет перил.

Возвращаюсь к непосредственной проблеме. Выглядываю через круглый проход напротив двери, который все еще открыт. Бросаю взгляд наружу, тау не видно, но перед парой тяжелых бронированных дверей стоят пять пустых боевых скафандров, рядом с которыми ошивается Квидлон. Скафандры открыты, передняя часть корпуса свешена, панели на бедрах опущены, демонстрируя кабину внутри. Оглянувшись, я бегом пересекаю открытую местность до Квидлона.

– Эй, Мозги, какого фрага ты тут делаешь? – ору я на него.

– Разве они не великолепны? – спрашивает он, улыбаясь как идиот. – Ты только подумай, если мы возьмем один из них, то нас никто не остановит, и мы без проблем посечем воинов Огня!

– Если мы сейчас же не двинемся, мать твою, дальше, тогда кучка тау‑ублюдков в этих самых скафандрах придет за нами, и у нас не будет и шанса, – рявкаю я на него, хватая за плечо и разворачивая, – а теперь отрубай долбаное питание, пока не прибыло подкрепление на грави‑поезде!

– Я только быстренько взгляну, – говорит он, отмахиваясь и делая шаг к ближайшему боевому скафандру.

– У нас нет времени на это дерьмо! – ору я на него, хватая за руку. Он внезапно поворачивается и кулаком врезает мне в живот, сшибая на колени.

– Отвали, Последний Шанс, – отрезает он, – я, может быть, умру здесь, но перед уходом хочу заглянуть в одну из этих машин.

Он карабкается на скафандр, но я прыгаю вслед за ним и стаскиваю обратно на землю. Он с легкостью выскальзывает из моей хватки и пинает меня в пах. Этот удар я едва успеваю остановить бедром. Да, я хорошо его обучил. Его кулак молотом врезается в мой правый глаз, в этот раз намного быстрее, чем он когда‑либо действовал на тренировках. Ошеломленный падаю на задницу, а он снова карабкается вверх.

Опущенная передняя сторона бедра позволяет мне заглянуть внутрь. Внутри сидение, окруженное панелями дисплеев и рядами подсвеченных кнопок. Закинув ногу внутрь, Квидлон плюхается на сидение, и я вижу, как его ноги уходят в бедра скафандра. С шипением вокруг его ног закрываются зажимы, фиксируя на месте.

Когда я, держась за живот, вскакиваю на ноги, он тыкает в одну из кнопок. Раздается высокочастотный звук, и голос тау произносит что‑то.

– Вылезай оттуда. Ты не знаешь, что делаешь! – ору я на него.

– Отвали, Последний Шанс! – орет он в ответ, а в его глазах плещется безумие и одержимость. Левой рукой он хватается за короткий джойстик управления, а правой тыкает в кнопки.

– Думаю, разобрался, управление на самом деле достаточно простое, все на своих местах.

Бедерные панели защелкиваются на место, с лязгом запечатывая броню, затем с завыванием приводов опускается фронтальный фонарь. Последнее что я вижу – широченную ухмылку Квидлона. Мгновение скафандр стоит неподвижно, и меня разбирает любопытство, а вдруг у него и правда все получится.

Затем боевая машина начинает дико вибрировать, яростно трясясь пару секунд. После чего грудная пластина с шипением открывается снова. Фонарь поднимается на петлях, являя зажаренный труп на сидении. Тот все еще дымится, а обожженные губы натянуты в безумной ухмылке. Несколько разрядов энергии все еще бегают меж двух жезлов, вставленных с разных сторон в голову Квидлона. Жезлы бесшумно убираются обратно в борта кабины. Бедро откидывается вниз, открывая его изуродованные ноги – куски сожженной плоти на костях. Вонь горелого мяса долетает до моего обоняния, и я закрываю рот руками. Тяжело сглатываю, чтобы остановить рвотные позывы.

– Ты тупой кусок сточного говна! – ору я на шелушащееся тело Квидлона. Полностью потеряв самоконтроль, я делаю пару выстрелов в дымящиеся останки, и те рассыпаются грудой пепла и костей, выплескиваясь из скафандра. Плюю на пепел и пинаю его, разбрасывая вокруг себя куски плоти и кости.

– Тупой, фракнутый, тупица, сукин сын, глупый фраггер! – хрипло ору я, подчеркивая каждое слово пинком, после чего беру себя в руки.

Задыхаясь стою на месте и взираю на слегка дымящийся боевой скафандр. Достаю гранату с пояса и зашвыриваю на сидение, после чего отхожу назад. Взрыв разносит кабину на части, раскидывает разбитое стекло и куски панели управления, которые падают среди сгоревших останков Квидлона. Осознавая, что у меня осталось не так много гранат, и с помощью автогана расстреливаю оставшиеся четыре, посылая короткие очереди в каждый. Стрельба вознаграждается электрическими искрами и небольшими язычками пламени, что прорываются через различные контрольные панели.