Слепая ярость

Но на этот раз отбить атаку не удалось.

Боумэн сравнительно быстро вылез из кресла боевого поста. Гравитация гравитацией, но надо было тащить на палубу свое грузное тело, облаченное в тяжелый скафандр.

Удар первого снаряда берсеркеров был таким мощным, что заставил содрогнуться не только новичков, но и ветеранов. Самому Боумэну его флагман показался маленьким зверьком, попавшим в когти пернатого хищника. Экраны боевых дисплеев треснули, а в интеркоме прозвучал голос, читавший молитву. Электричество отключилось, и все жизненно важные системы перешли на аварийный режим.

Палуба под ногами адмирала накренилась, но через несколько секунд искусственная гравитация позволила кораблю выровняться.

И тут в «Ланквил» угодил второй снаряд, убивший тех, кто пытался восстановить энергоснабжение. Теперь отказало почти все, в том числе и аварийное освещение. Управлять кораблем стало практически невозможно.

Черт побери, это был конец. Полный конец. Боумэн неохотно отдал приказ покинуть корабль. Его единственным средством связи стал радиопередатчик скафандра. Однако он не имел права терять контакт с другими кораблями обоих тактических соединений. Боумэн все еще был адмиралом и командовал всеми силами соларианцев в этом районе космоса. Учитывая это, ему оставалось перенести командный пункт на крейсер «Джонджей», который, как с трудом понял Боумэн, оказался поблизости.

— Нет никакого смысла поджаривать две тысячи человек вместе с кораблем.

Толпа мужчин и женщин в скафандрах по темным коридорам пробиралась на верхнюю палубу.

Бомбардировщики улетели, но нанесенные ими повреждения были слишком серьезными, чтобы устранять их на поле боя. Малым кораблям «Ланквила», еще находившимся в космосе, было приказано лететь на соединение с «Жалящим» и «Рискованным».

Снять адмирала и его штаб с гибнущего флагмана и поднять их на борт крейсера, когда все остальные тоже пытались покинуть «Ланквил», было делом непростым. Но эвакуировать людей с изуродованной палубы самого корабля-носителя было не легче. Истребители, бомбардировщики и штурмовики не могли иметь на борту никого, кроме членов собственных экипажей, а другие малые корабли были чудовищно перегружены. Поэтому вокруг погибавшего корабля кишели сотни фигур в стальных скафандрах.

Переход на борт «Джонджея» прошел сравнительно благополучно. Но трудности со связью остались. Адмирал Боумэн не имел контакта с большинством кораблей своего флота одиннадцать томительных минут.

Эскадрилья истребителей «Ланквила» добралась до Шестнадцатого тактического соединения в составе «Жалящего», «Рискованного» и примерно двух дюжин кораблей эскорта и поддержки в 8 часов 38 минут первого боевого стандартного дня, который начался для «Жалящего» в 7 часов 00 минут, а для «Рискованного» в 7.06.

На полпути к цели шесть штурмовиков заметили стремительно летевшую навстречу одинокую «пустышку», очевидно, нагонявшую тех, кто отправился бомбить Фифти-Фифти. У людей была другая цель; у берсеркера, очевидно, тоже, потому что никто из них не сменил курс.

Вскоре после этого эскадрилья соларианцев обнаружила врага, и Тадао увидел два корабля-матки.

А затем из-за облака газа неожиданно появились «пустышки» и атаковали шестерку сзади. Орудия берсеркеров произвели залп.

Во время второго захода врага Смит ощутил мощный удар. На экране шлема зажглись сигнальные лампочки, показывавшие, какие системы повреждены, в том числе сильно.

Башенный стрелок Мэннинг был убит. Его символ в интеркоме сменился символом «не отвечает».

Когда Смит снова вызвал Мэннинга, символ стрелка на экране шлема застыл. Техника сразу почувствовала, что мозг человека прекратил функционировать.

Оставалось надеяться, что с головы стрелка сбило шлем, но сам он еще жив. В бою бывает и не такое. Время от времени с каждым случается не только возможное, но и невозможное.

Штурмовик, на котором летели старший мичман Тадао, пилот и стрелок, был серьезно поврежден огнем врага.

Стрелка убили, а Тадао и пилота ранили.

Пилот с величайшим трудом довел изуродованный корабль до атолла, с которого они стартовали.

Бегло просмотрев список неисправностей, пилот обнаружил еще одно повреждение, сделавшее оружие штурмовика практически бесполезным: люк для бомбометания не открывался, и доступа к снарядам не было.

Часть систем, управлявших полетом, тоже не действовала. Под контролем пилота оставались лишь защитные поля, которые могли в случае аварии выполнять эту функцию — правда, с трудом и очень медленно.

Шестнадцатое тактическое соединение и то, что осталось от Семнадцатого после гибели флагмана, время от времени связывались между собой с помощью курьеров. Причин опасаться, что берсеркеры перехватят эти послания, не было: люди знали, что пока у врага нет изобретенных соларианцами сложных систем, которые позволяли считывать информацию с находящегося в полете курьера. До сих пор боевое счастье уберегало Шестнадцатое от налета малых кораблей врага, в то время как невезучее Семнадцатое было обнаружено берсеркерами дважды.

Эскадры находились в нескольких световых минутах и при известном навыке могли не только связываться с помощью узкого луча радиоволн, но и видеть друг друга.

Поскольку единственным видимым результатом торопливых атак соларианцев были катастрофические потери, понесенные эскадрильями истребителей и особенно штурмовиков, Негьюэнс и Боумэн были вынуждены признать, что первая попытка нанести врагу ощутимый урон закончилась провалом.

Тяжелые бомбардировщики в целом справлялись со своей задачей лучше штурмовиков. Серьезно пострадала лишь эскадрилья бомбардировщиков «Рискованного», потерявшая шестнадцать из двадцати машин.

Истребители врага и тяжелые орудия берсеркеров-маток легко уничтожали устаревшие корабли соларианцев вместе с экипажами.

До сих пор ход событий убедительно доказывал, что даже новейшие малые корабли соларианцев не могут тягаться с беспилотными «пустышками». Причина отставания заключалась отнюдь не в том, что экипажам требовалась защита; действие инерционных сил, развивавшихся во время маневров, успешно гасилось внутри тесных кабин и кокпитов. Преимущество, которое обеспечивало взаимодействие органических и оптэлектронных мозгов, не могло компенсировать более высокой маневренности беспилотных вражеских машин.

Причиной технического превосходства берсеркеров был не более высокий интеллект, а великолепно налаженное производство и качество применяемых материалов. Корабли соларианцев не успевали подойти к берсеркеру-матке на расстояние, необходимое для бомбометания, как оказывались сбитыми. Те немногие, кто сумел приблизиться к врагу, не попадали в цель. Или выпущенные ими торпеды просто не взрывались.

Единственным достижением первых атак соларианцев (в то время казавшимся очень незначительным) было то, что строй берсеркеров-маток и кораблей конвоя временно нарушился и продвижение вражеского флота к Фифти-Фифти существенно замедлилось. Плановые сроки были нарушены, эскадрильи истребителей понесли потери, а запасы энергии и снарядов истощились.

Сообщения по радио поступали от эскадрилий истребителей и бомбардировщиков с таким опозданием, что были практически бесполезными для соларианского командования. Иногда вести поступали намного позже возвращения пославших их кораблей… если эти корабли действительно возвращались.

В эфире звучали возбужденные голоса людей, погибших еще до того, как их рапорт достиг одного из двух флагманов. Они докладывали, что попали в берсеркера-матку. На какое-то время адмиралы успокаивались, но жизнь научила их не слишком доверять таким донесениям.

В конце концов выяснилось, что ни один торпедоносец не сумел причинить вражескому носителю никакого ущерба.