Страница 3 из 51
А сегодня, восседая на опасно поскрипывающем колченогом стуле в кабинете «убойного» отдела родного Петроостровского РУВД, капитан Забота был тих, задумчив и печален.
Напротив него за обшарпанным письменным столом сидел его товарищ по оперативной работе капитан Калинин. Вот уже минут сорок Калинин вчитывался в какой-то небольшой абзац лежащего перед ним служебного документа и, мучительным усилием собрав кожу лба в глубокие складки, пытался вникнуть в смысл написанного. Один раз он даже перевернул лист с текстом вверх ногами, взглянул на него вот в таком вот ракурсе, но затем, встряхнув головой, вернул в исходное положение.
— Что, дружок, похмелье? — наконец сочувственно полюбопытствовал Заботин.
— Гляди, — Калинин ткнул пальцем в злополучный абзац.
Забота поднялся со своего стула, пересек крохотный кабинет и склонился над документом.
— Читай, — не разжимая стиснутых зубов, глухо бросил Калинин.
— Ну и что тут… — Заботин взял в руки документ и стал читать.
— Нет, ты вслух читай.
— Ну и, пожалуйста, ну… «Том второй настоящего дела является продолжением тома первого…» Ну и что?
— Нет, ты дальше читай. А еще лучше — все подряд без остановки.
— Как скажешь, — покорно согласился Заботин и начал сначала: — «Том второй настоящего дела является продолжением тома первого, нумерация листов соответствует нумерации тома первого. В связи с этим том второй считать томом третьим. В распоряжение экспертов предоставить уголовное дело в трех томах».
— Ну? — поднял на него нехороший взгляд Калинин.
— Сейчас, Андрюх… Ты, главное, не горячись. Щас разберемся… — задумался Забота. — Значит, так… нумерация листов тома первого соответствует… соответствует… предоставить уголовное дело в трех томах. Так. Значит, в трех…
Минут через пять тяжелейших раздумий опер «убойного» отдела капитан Заботин взглянул на своего друга и коллегу по работе взглядом, в котором совершенно явственно читались признаки приближающегося безумия. Причем, возможно, буйного.
— Слушай, — чуть слышно прошептал он, и в этом его шепоте можно было различить шелест, который издает, цепляясь своими чешуйками за раскаленные песчинки, ползущая между барханов гремучая змея. — А откуда ОНО, — Заботин указал на лежащую на столе толстую папку, — вообще тут взялось?
— А я знаю? — пожал плечами Калинин. — Я пришел. Оно лежит. На моем столе. Ну… я с ним и работаю.
— Ты тут хоть где-нибудь подпись свою ставил?
— Пока нет… Здесь вообще первых десяти листов не хватает.
— А с чего ты вообще взял, что всем этим именно мы, а не дознаватели должны заниматься? Может, кто-то из них нам его сюда и подкинул. Или оставил спьяну. Вчера… ну, когда я уже ушел, тут кто-нибудь еще выпивал?
— Я не помню, я еще раньше тебя ушел.
— Ну и вот. Запросто такое могло быть. А ты себе голову мучаешь.
— Думаешь? — робко и неуверенно, но с явным облегчением во взоре взглянул на него Калинин.
Дело в том, что за годы службы в правоохранительных органах он несколько отупел от всех тех нелепостей, которые ежедневно ставились ему в качестве «боевой задачи», и уже практически потерял представление о том, что входит в круг его непосредственных должностных обязанностей. А потому Калинин смирился с мыслью — надо выполнять все, от чего нет возможности отвертеться.
— А тут и думать нечего. Тем более — зачем?
— А куда его девать?
— Да хоть куда! Можем Висюльцеву подкинуть — скажем, что в туалете нашли. А можем…
— Вообще выкинуть… а? — мечтательно произнес Калинин.
— Дак… все же в наших руках, Андрюха! — Слегка опухшее лицо Заботы расплылось в широкой искренней улыбке. Он сгреб со стола толстую папку и засунул в висящую на спинке стула спортивную сумку Калинина.
— А что ты там про похмелье-то говорил? — заинтересованно взглянул на товарища Калинин, к которому наконец-то (после окончания «работы над делом») вернулись нормальные человеческие реакции.
— Да я как-то… — замялся Заботин.
— Я тоже на голяке, — вздохнул Калинин.
— Но я зато… — Забота задумчиво посмотрел за окно, — похоже, знаю, где взять.
— И чего мы тогда здесь сидим?
— Да я вот думаю… Этично ли это?
— А в чем проблема?
— В чужой дом забираться придется. В отсутствие хозяев.
— Ерунда. Скажем Висюльцеву, что прямо сюда, в кабинет, поступил звонок от… ну, скажем, от одного из твоих «барабанов»[9], что по конкретному адресу кража со взломом. И… не исключена и мокруха[10]. Если нас здесь хватятся, он отрапортует, что мы с тобой немедленно выехали на адрес. А если там накладка какая случится, скажем — на сигнал отреагировали. Вот мы со всех сторон и отмазались[11]. Скажешь нет?
— Н-нуу…
— А хозяев там точно дома нету?
— Да вроде не должно быть…
— Ну вот. Я же и говорю — «со взломом». Это далеко?
— Да нет, тут… рядом. Она такая, знаешь… интеллигентная женщина. Искусствовед.
— И что там у нее?
— Шило[12] на чесноке.
— Много?
— Залейся.
— И чего мы ждем?
— Так вот я и думаю… Я у нее вчера в гостях был, она меня угощала. Мы об искусстве говорили. А сегодня…
— Так я же тебе и говорю, поступил сигнал — «кража со взломом». Мы же ее имущество летим спасать. Еще благодарна должна быть. Что вовремя успели. Что, кроме спирта, ничего не пропало…
— Да там не так вообще-то все просто. — На лицо капитана Заботы вновь легло облачко грусти. — Я же ей не ментом, я художником представился.
— Зачем?
— Да… как-то так, — пожал одним плечом Заботин. — Машинально.
— Ладно. Все, летим, — Калинин открыл сейф и вынул из него оставшийся от какого-то так и не раскрытого дела вещдок[13] — короткую хромированную «фомку»[14]. — Потом разберемся. Впервой, что ли?
— Тоже верно.
Легко сбежав на первый этаж, Калинин и капитан Забота, проходя мимо восседавшего за стеклянной перегородкой начальника дежурной части майора Висюльцева, слегка притормозили.
— Слышь, Гена, — склонился к окошечку Заботин. — Тут это… поступила оперативная информация, что кто-то хату одну подломить[15] собирается. Прямо щас. Не исключается и мокруха. Нам с Калиной по начальству докладываться некогда — сам понимаешь. Дорога каждая минута. Так что ты… если про нас спросят… поставь в известность, лады?
— Откуда поступила? — озаботился бдительный Висюльцев, тайком задвигая ногой подальше под стол ополовиненную бутылку розового вермута и одновременно пряча в карман надкушенную луковицу. — Мне сюда ничего не поступало.
— Да «барабан» мой прямо нам в кабинет отзвонился. Короче, мы бежим.
— А адрес, адрес-то? — высунувшись в окошечко, выкрикнул вслед убегающим онерам Висюльцев.
— Да он там что-то неразборчивое пробубнил… — обернулся в дверях Заботин и выскочил вслед за Калининым на улицу.
— Куда это они? — выйдя из туалета и застегивая на ходу ширинку, начальник «убойного» отдела майор по фамилии Молодец, приоткрыл дверь каморки дежурной части и кивнул на захлопнувшуюся за операми дверь.
— Так это… — стараясь дышать в сторону, доложил Висюльцев. — Поступил сигнал. Упреждающий. В некоем адресе возможна кража со взломом. А может быть, и труп.
— В каком таком адресе? — насупил брови Молодец. — Сигнал зафиксирован?
— Нет… пока. Заботин говорит, ему прямо в кабинет отзвонились. Его… это… агентура сигнализировала.
— Но адрес-то известен?
— Он говорит, что… источник произнес нечто невнятное.
— Так куда же они полетели? Если даже адреса толком не знают?
9
Барабан (жарг.) — внештатный источник оперативной информации.
10
Мокруха, мокрое дело (жарг.) — убийство.
11
Отмазались (жарг.) — в данном случае — застраховались на случай непредвиденной ситуации.
12
Шило (жарг.) — спирт.
13
Вещдок — вещественное доказательство.
14
Фомка (жарг.) — короткий металлический ломик, используемый для вскрытия дверей.
15
Подломить хату (жарг.) — обворовать, ограбить квартиру.