Страница 12 из 14
— Вот потому-то так и важны ваши показания.
— Вы меня извините, но я… Просто боюсь. После того, что произошло с моим мужем… — Она сжала руку в кулак, поднесла к лицу. — Нет, вряд ли. Как только Джона выпишут, мы продадим мастерскую и уедем отсюда. Дарин никогда не найдет нас.
— Освальд арестован и сейчас находится в тюрьме. Он не сможет причинить вам никого вреда. Даже если суд признает его невиновным, мы отдадим его в психбольницу как тяжелобольного. А это от тюрьмы отличается только наличием лекарств и смирительных рубашек, — Молдер внимательно смотрел на Кавит.
— Это жестоко…
— Это справедливо, — отрубил Фокс. — Он уже убил пятерых, и двое — в больнице, оба в тяжелом состоянии. Так он не сможет больше убивать.
— Хорошо. Я согласна. Но только при одном условии. Если вы гарантируете мне полную безопасность. Я надеюсь, суд будет закрытым?
— Да, конечно, — откликнулась Скалли. — Это обязательное условие. Вы, если я не ошибаюсь, к мужу, в больницу?
Шэрон кивнула.
— Мы сейчас заедем в тюрьму. Мы уже договорились с психиатром, он обследует Да-рина. Вам сообщат, когда надо будет прийти для дачи показаний. Я думаю, что стоит встретиться еще раз, до этого.
Шэрон в очередной раз кивнула и вышла в соседнюю комнату за сумочкой. За окном уже совсем стемнело. Неоновая лампа над лестницей затрещала и погасла.
Уже подъезжая к тюрьме, Скалли почувствовала легкое беспокойство, которое быстро переросло в омерзительную уверенность. Что-то случилось… Пока шли извилистыми коридорами, Дэйна все прибавляла шаг и лишь когда Молдер прикоснулся к локтю и спросил, что происходит, она поняла, какое чувство гнетет ее.
Камера, в которой должен был находиться Дарин, оказалась пуста: казенная кровать аккуратно застелена, с тумбочки вытерта пыль. Молдер чертыхнулся и выбежал разыскивать шерифа. Скалли вытащила из кармана телефон, торопливо набрала номер.
Раздались длинные гудки. Шэрон Кавит дома не было. Дэйна вышла в коридор и направилась к выходу. Уже у самой двери ее нагнал Фокс.
— Ну? — Скалли глянула на Молдера.
— Он его отпустил, — Фокс в раздражении одернул костюм.
— Кто? — не сразу поняла Скалли.
— Шериф, конечно, кто же еще?
— То есть как это отпустил? Мы же выписали ордер!
— Он сказал, что ему наплевать на наши бумажки и он не намерен держать парня в тюремной камере. И что обвинение в убийстве с помощью электрического тока — это бред сивой кобылы. Пять человек мертвы — это бред. Я знаю, кто здесь сивая кобыла. Точнее — мерин, — Молдер дернул на себя ручку двери. Вспомнил, что она открывается наружу, и, еще раздраженней, толкнул ее плечом.
Улица встретила их порывом воздуха, перемешанного с водой. Мелкие капли оседали на лице, струйками стекали по плащу. Будто посреди лета наступила дождливая ветреная осень. Молдер залез в машину, повернул ключ зажигания. Подождал, пока Скалли пристегнет ремень.
Шины взвизгнули, и машина, сходу набрав восемьдесят миль, рванулась прочь.
Пустышка задержался на работе дольше обычного. Сначала было много народу, и все никак не удавалось выгнать заигравшихся посетителей. Потом пришлось проверять сломанный аппарат. Но вот входная дверь заперта и осталось сделать совсем немного — вытереть пыль и распихать по карманам сегодняшнюю выручку. Зеро достал тряпку, протер стойку. Заметил под ногами монетку. Наклонился поднять.
Темнота разлилась по залу, затрещали остывающие лампы. Зеро, ослепший во мраке, присел, медленно оглянулся, стараясь вжать голову в плечи.
— Эй, Дарин, это ты? Кончай дурачиться! — Пустышка, прикрываясь стойкой, пополз к выходу. В углу вспыхнул подсветкой музыкальный автомат. Радужный диск лег в проигрыватель.
Классическая мелодия тревожно расползлась по притихшему залу.
— Дарин! Послушай! Я не выдавал тебя! Я никому ничего не сказал! — Зеро приподнялся на колени. — Да поймешь ты или нет? Я ведь тебе друг, а если и наговорил чего сгоряча… Так ведь говорить — не делать!
Музыка испуганно билась в ушах.
— Ну, ладно! — отчаянно заорал Пустышка, вскакивая с колен. — Мне плевать! На все плевать! Убить пришел? Ну так убивай! А я молчал! Я не предатель…
Зеро всхлипнул, подошел, подволакивая ноги к двери. Дернул створку. Заперто. Он торопливо полез в карман, вытащил связку ключей. Уронил. Они зазвенели, упав на каменный пол, звук смешался с пронзительной музыкальной фразой. Пустышка осел, шаря рукой в поисках ключа.
— Что молчишь? А? — заорал Зеро. В глазах у него стояли слезы, нижняя губа дрожала. — Давай, давай!
Голос сорвался, Пустышка отстранение заметил, что попал в тон музыке.
Замок щелкнул. Зеро выбежал наружу.
Мутное марево затянуло небо, ледяные порывы ветра метались по площади, дребезжа банками из-под кока-колы и пива. Пустышка обернулся, погрозил кулаком. Порыв ветра сбил его с ног. Серый плащ всплеснул полами, словно пытаясь сбежать.
Музыка.
Яростная классика. Почти рок. Та же, что и в зале… Ноты лезли в душу, приводя в смятение… Зеро замер, холодея.
Пустое пространство… Серые тени зданий, шевелящееся месиво над головой. Большая площадь… Огромная… Таких не бывает. Да нет, просто он стал маленьким. Совсем малюсеньким, как в детстве. Пустышка поднял лицо к небу, захохотал, чувствуя, что проваливается в тучи, в музыку, в страх…
Сквозь облака светила звезда. Одна. Кусок черного бархата, а на нем — алмазная крупинка. Зеро вздохнул, впуская в себя холодный едкий ветер. Развернулся, музыка вздрогнула пронзительным аккордом.
Тишина ударила но ушам сильнее, чем неистовство звуков.
— Прощай, Дарин! — почти весело крикнул Зеро. — Мы обязательно встретимся! -сутулая фигурка зашагала по тротуару, спрыгнула на проезжую часть. И только плащ испуганно дергался, ощущая покалывание чужого взгляда…
Голуби на крыше конторы нотариуса испуганно захлопали крыльями, когда сгущавшийся мрак площади прорезала бледно-синеватая вспышка. Захрустел вспарываемый воздух, загорелись, не давая пламени, микроскопические пылинки. Изморось заиграла радугой, но только некому было смотреть, да вряд ли и смог бы кто-нибудь увидеть…
У молнии нет желаний. Но есть необходимость. Рваться вперед, к земле, чтобы раствориться в ней, наконец-то успокоиться. До земли недалеко, она ждет, мокрая, равнодушная, спокойная. Препятствие? Преграда? Нет. Всего лишь человек в мокром плаще. Сквозь… К земле.
Синий огонь ударил в спину уходящему. Фигурка качнулась вперед, словно ее толкнули. Упала. Яркие всполохи побродили вокруг обгорелого пятна на плаще и с тихим треском растворились, оставив после себя запах гари и озона.
На крыше зала игровых автоматов кто-то стоял. Стоял, устало опустив руки.
Дарин спустился с крыши, осторожно ступая по склизским перекладинам пожарной лестницы. Спрыгнул на мокрый асфальт. Осознал, как горят руки и лицо. В сухом горле вязко ворочался гнилой ком. Хотелось зажевать его луком, пусть даже с кожурой. Все-таки русские агенты понимали в этом деле.
Освальд запахнул куртку. Холодная дрожь-пробежала по тщедушному телу.
— Дождался? — произнес Дарин, подходя к лежащему на земле телу. Почувствовал тошнотворный запах горелого волоса.
Освальд поспешно опустился рядом с телом, перевернул ставшего необычайно грузным Пустышку. Из плаща звенящим потоком полились монетки. Дарин судорожно принялся рассовывать деньги по карманам.
— Вот теперь хватит, — шептал он про себя. — Здесь монет четыреста. Сотня долларов, не меньше. Жаль, домой зайти не удастся. Там в тумбочке… Плевать, сейчас это не важно.
Наконец ветер разорвал тучи, проступили звезды. Вылезла мутноватая круглая луна. Дарин отряхнул штанины, наклонился и подхватил труп под мышки. Коннервиль тихо спал, накрывшись мокрым одеялом мрака.
Молдер и Скалли ворвались в здание больницы. Они шли по длинным коридорам, и клиника просыпалась с каждым их шагом. .Зажигался свет, суетились медсестры.
— Вы куда? — окликнул их грозный голос дежурного врача.