Тело архимага

Когда же я зашла туда, где мы собирались производить наши эликсиры, у меня рот открылся и не хотел больше закрываться.

Как хорошо, что Ал разбирается в массовом производстве, я бы никогда такого не смогла создать. Но теперь верю: мы не полмиллиона в год будем зарабатывать, а гораздо больше.

Затем мы сели и снова обсудили то, что было уже сто раз говорено-переговорено. Он будет изготовлять и продавать свой эликсир регенерации, я — молодость и красоту. Каждый наймет по паре помощников, и вперед. Ал берет на себя рекламу и сбыт, а я обещаю принимать участие в запланированных им мероприятиях.

Еще когда мы только приехали, у нас взял и интервью журналист из местной газеты. В нем я восхищалась Афросилайей и говорила, что хочу тут жить. Ал же, как более ушлый, сообщал, что мы собираемся наладить производство наших знаменитых на весь мир эликсиров, которые, несомненно прославят Афросилайю еще больше.

За интервью к нам приходили еще неоднократно, и Ал на все лады повторял эту информацию.

И вот свершилось. Можно пригласить журналистов, продемонстрировать им нашу лабораторию и все остальное и объявить о начале производства. Пусть аптеки делают заказы. Только мне надо купить новое платье.

В таких делах я с ним не спорю: бесполезно. Так что назавтра платье было куплено, а еще я наняла двух безработных ведьмочек, мать и дочь, себе в помощь. Дипломированных зельеваров здесь не найдешь, а ведьмы всегда умели работать с травами.

Правда, поначалу они решили, что одной из них очень подойдет мой муж, но он им лично объяснил, насколько крепкая у нас семья. Типа, если они собрались не работать, а хвостом перед ним крутить, могут сразу идти на выход. Он на их место мальчишек найдет и обучит. Так что если нужен заработок, пусть хорошенько подумают. Ведьмы присмирели и обещали стараться.

Кстати, надо взять идею на вооружение. Первую партию эликсира сделаем так, а потом действительно надо будет учеников найти.

Дальше пять декад мы работали не разгибая спины. Эликсир регенерации значительно проще по рецептуре, но требует больших магических вливаний. А мой эликсир очень сложен в изготовлении именно тем, что требует кропотливости и точности в дозировках и времени.

Чтобы хоть как-то справляться, пришлось нанять служанок, одну для стирки и уборки, другую на кузню. Я так и не решилась взять полноценную кухарку, выбрала молоденькую девочку и потихоньку учила ее всему, что умела сама. К сожалению я не могла ей уделять много времени, поэтому наши трапезы стали менее вкусными, но мы так выматывались, что не замечали этого.

Ал заранее выяснил, сколько зелья мы сможем наготовить, и взял заказов ровно на это количество. Остальные желающие записались в очередь. Я глянула эти записи и содрогнулась. Даже если я буду пахать весь год без праздников и выходных, мне и то не сделать столько эликсира. Ал успокоил:

— Не переживай, Мели. На мой эликсир желающих в разы меньше, так что дальше я буду тебе помогать. Справимся.

Ну, если мой муж говорит, что мы справимся, значит это так и есть!

От первых же полученных денег мы, до вычета всех налогов, отделили два процента и послали Игеррану. По своим векселям надо платить, и лучше это делать в денежной форме.

В общем, первая партия моего эликсира разлетелась как горячие пирожки. Не последнюю роль сыграло имя Эники. Мы не стали называть мой эликсир ее именем, но везде упоминали, что именно ему она обязана своей неувядающей молодостью. Вторая партия уже готова была к завершению, оставалось разить ее по бутылочкам и наклеить этикетки. Вся она была продана на корню.

За всеми этими хлопотами прошли весна и лето, настала осень. Здесь, в Афросилайе она мало отличается от лета: то же тепло, зелень, цветы вокруг, но и зелень не та, и цветы другие. Ночи стали свежими, по утрам завтракать на веранде, как мы привыкли, уже не получалось. Зато по вечерам мы там сидели допоздна.

В один из теплых осенних дней в наш дом постучал гость. До этого нас посещали журналисты, заказчики, да местный градоначальник с супругой как-то зашел отдать дань вежливости. А тут на веранду шагнул наш старый знакомый. Это был никто иной как Юстин.

Вот уж кого не ожидала. Да, Ал его приглашал в гости, но я была уверена, что у Юстина духа не хватит воспользоваться этим приглашением. И вот он стоит на веранде и улыбается.

— Мели, не выгонишь?

— С каких это пор я выгоняю друзей? Заходи, гостем будешь.

— Я на пару дней, проездом. Решил послушать твоего совета и отправился путешествовать.

Тут вернулся Ал, который по дороге от входной двери зарулил на кухню отдать кухарке распоряжение подать ужин нашему гостю. Он усадил Юстина за стол и сел сам.

— Ну, рассказывай, где ты побывал.

— Пока не очень много где. Я только недавно покинул дом. Можно сказать вырвался. Меня не хотели отпускать, но я выпросил себе годичный отпуск. Столько всего произошло после вашего отъезда из Валариэтана. Вы знаете?

Ал знал, он у нас газеты читает. Я почему-то отказывалась читать, слушать, словом, как нибудь узнавать, чем кончилась история с телом архимага. Не хотелось узнать в подробностях, как кого-то казнили, пусть это были ненавистные мне жаба и пиявка.

Но сейчас передо мной был вдохновенный рассказчик, желающий поведать о событиях, которым он лично был свидетелем. Затыкать Юстина под надуманным предлогом было просто жестоко, и я приготовилась внимать. Ал его предупредил:

— Рассказывай, рассказывай, Мели у нас газет принципиально не читает и ничего не знает. Даже не знает чем закончился суд и какие были вынесены приговоры.

Глаза у Юса заблестели, он наконец-то нашел себе слушателя.

— Мели, ты правда ничего не знаешь? Не может быть! Ну, хотя бы кто во всем виноват?

— Ты про кого? Про Теодолинду, Мартонию, Сосипатру или про лорда Кориолана?

— Про всех сразу и про каждого в отдельности. Понятно, тебе стоит рассказать только окончание истории. В общем, всех трех дам приговорили к смерти. Предложили на выбор: казнь или блокировка дара. Теодолинда и Сосипатра выбрали смерть, а Мартония — блокировку.

Идиотка, она не знала, на что шла.

— Теперь все трое мертвы.

В голосе Юстина не было торжества, одна усталость.

— Эдилиена пощадили, но ограничили его дар на десять лет и на столько же отправили в крепость Удум. Там стены не дают применять магию.

Ага, как в той первой моей камере. Бедняга. Пусть он действовал в этой истории подло и глупо, но сам не был ни подл, ни глуп. Хороший человек, которым манипулировали мерзавцы. Я на него зла не держала, Ал тоже давно все ему простил.

— Так же поступили с Ранульфом. Он несколько раз пытался бежать, но его ловили и наказывали. На сутки надевали блокирующие кандалы. Это никак на него не влияло, при малейшей оказии он снова пускался в бега. Три раза за полгода. Тогда приговор ему изменили. Если он опять попытается сбежать, то кандалы наденут насовсем.

А это уже практически смертный приговор. Теперь гад на собственной шкуре узнал, почем фунт лиха. Убеждена, он так ничего и не понял. Будет злиться и всех обвинять в своих бедах, но так и не догадается, что сам во всем виноват.

— А мой отец… Суд, вернее, Совет заочно приговорил его к смерти. Обычно в таких обстоятельствах посылают наемников с тайным заданием убить приговоренного там, где они его найдут. Но король Домиан торговался с магами и выторговал, что приговор будет действителен только на территории Валариэтана. Дома Кориолан может находиться сколько захочет, но за границу — ни-ни.

— Почему? Вроде же договорились: только в Валариэтане…

— Наши ближайшие соседи поддержали приговор. Отец всем здорово насолил, решили отыграться. А маги ему полностью перекрыли доступ к стационарным порталам, да еще отыскали три его собственных и их тоже заблокировали.

Ну, это они в Валариэтане отыскали, в других местах, небось, сохранились. Да при его уровне магического искусства он себе еще понаделает. Правда, туда, где его уже ждут убийцы, я бы не сунулась,