Чудесный сад

— Вот всё твёрдое! — выкладывает Алдар-Косе баю голые кости. — А нам остальное.

Уселись батраки вокруг казана и принялись за еду. Бай посинел от злости, а работники посмеиваются. Наевшись баранины, вытерли они усы и сказали разом:

— Спасибо за угощение, Алдакен!

Как бай свел знакомство с Алдаром-Косе

Один спесивый бай разглагольствовал перед одноаульцами:

— Вся степь твердит: Алдар-Косе! Алдар-Косе!.. Не верю я россказням про его ум и хитрость. Поглядеть бы мне на этого ветрогона хоть разок. Я б его вмиг самого одурачил.

Рассмеялись молодые, закачали головами старики.

— Не хвастай, бай, не срамись. Ещё никому на свете не удалось одурачить Алдакена.

— А вот я одурачу! — раскипятился бай. — Обещаю вам заколоть кобылицу и устроить той на весь аул, коли не перехитрю при случае хитреца. Только бы мне с ним повстречаться!..

Как-то раз — по делу ли, без дела ль — выехал этот бай на верблюде в степь. Смотрит: неподалёку от дороги, точно ищет что-то, ходит и ходит по кругу какой-то человек.

— Эй, приятель, — крикнул бай, — что потерял?

Незнакомец остановился и озабоченно отвечал:

— Ничего не потерял, а всё-таки ищу.

— Что же ищешь?

— Ищу начало земли. Хорошо знаю, что оно где-то здесь, да никак не могу отыскать. Глянуть бы на степь с высоты — сразу нашёл бы. Да вот беда — ни холмика, ни бугорка кругом. Но всё равно достигну своего. Громкая слава, вечный почёт ожидает того, кто найдёт начало земли.

С удивлением выслушал бай незнакомца, потом спросил:

— А с верблюда, скажи, друг, мог бы ты увидеть начало земли?

— Ещё бы с верблюда не увидеть! Конечно, увидел бы. Да ведь у меня нет не то что верблюда, даже паршивого осла.

Бай заёрзал в седле.

— Полезай на моего верблюда, — предложил он. — Но только с условием: всюду будешь говорить, что мы вместе нашли начало земли. Поделим славу и почёт. Согласен?

— Так и быть, согласен!

Слез бай с верблюда, подсадил на него незнакомца и, задрав кверху бороду, ждёт не дождётся, что тот скажет.

— Ну, как, видишь ли начало земли?

— Нет, — вздохнул незнакомец, поудобнее усаживаясь и подбирая поводья, — не вижу. Вижу только, что ты, бай, большой дурак. Ну, да не горюй: зато с этого дня ты можешь всем хвалиться, как с Алдаром-Косе искал начало земли!

— Алдар-Косе! Так это ты?! — взревел бай и кинулся к всаднику. — Отдай верблюда, разбойник!

— Отдам, если догонишь! — крикнул Алдар-Косе и пустил верблюда напрямик, да так, что только трава пучками полетела. А бай с раскрытым ртом остался на месте.

Лишь на закате дотащился он до аула. Навстречу жена:

— Что согнулся крючком? Где верблюд?

— Нет верблюда. Отнял Алдар-Косе, — буркнул бай.

Завыла жена бая. Сбежался народ. Узнали, в чём дело.

— Как отнял, — спрашивают, — силой или хитростью?

— Хитростью, — признался бай.

Зашумел аул. Молодые хохочут, посмеиваются старые.

— Так тебе и надо, хвастун! Режь кобылу, зови людей на той. Ты проиграл спор.

Куда деваться баю? Против народа не устоишь. Зарезал кобылицу, глотая слёзы, потчует мясом весь аул.

В разгар тоя подъезжает на верблюде Алдар-Косе.

— Получай, бай, верблюда, — смеётся, — да не тягайся вперёд умом с бедняками и не гонись за чужой славой!

Рад бай верблюду, а народ Алдакену. Подняли бедняки своего любимца на руки, усадили на почётное место, поднесли ему лучший кусок. До утра пировали в веселье.

Как Алдар-Косе наказал жадного муллу

Сундуки муллы ломились от приношений верующих, а мулле всё было мало. Редкий человек не слышал от него слова «дай», но не встречалось таких, кому бы он хоть раз сказал: «Возьми». Если какой-нибудь горемыка и обращался к мулле за помощью, то ответ был всегда один и тот же:

— Сын мой, усерднее молись всевышнему. Аллах всемогущ и милостив к правоверным. Если на тебе нет греха, он не оставит тебя своими щедротами.

Узнал Алдар-Косе про жадность и лицемерие муллы и решил его проучить.

Как-то раз ехал мулла на осле из одного аула в другой. Слышит: впереди у дороги кто-то горестно рыдает. Что такое? Не по умершему ли плачут? Мулла подогнал ослика. Ведь не зря говорится: «Скотина жиреет от обильных кормов, мулла — от частых покойников».

Подъезжает мулла к старому придорожному колодцу и видит: сидит какой-то человек, уронил голову на колени, громко плачет.

— Что случилось? — спрашивает мулла.

— Ой, беда, беда! — не перестаёт причитать человек.

— Какая беда? Не умер ли кто-либо из твоих родичей?

— Ой, хуже!

— Что же может быть хуже?

— А то, что меня разорил проклятый Алдар-Косе.

— Алдар-Косе? От этого безбожника всего можно ждать. Я не видел его, но знаю о нём от людей. Что же он тебе сделал?

— Мы случайно сошлись у колодца. Сели, поговорили. Алдар-Косе попросил у меня щепотку насыбая. Я протянул ему свой старый кисет, а он, негодяй, выхватил его и швырнул в колодец…

Мулла усмехнулся.

— Стоит ли из-за старого кисета, даже если в нём был табак, поднимать шум на всю степь!

— Так ведь в кисете под табаком я хранил три золотых монеты — всё моё достояние, — проговорил незнакомец и заревел ещё громче.

Мулла соскочил с седла:

— Ты говоришь, в кисете три золотых? Что же ты не лезешь за ними, чудак? Колодец не очень глубок.

— Как лезть, когда у меня нет верёвки.

У муллы забегали глаза.

— Послушай, — сказал он, — я одолжу тебе ослиный повод, если ты дашь мне за это одну монету.

— Да благословит вас аллах, благочестивый мулла! Я с радостью отдал бы вам золотой, но боюсь, что и повод мне не поможет.

— Почему же?

— Потому что я с младенческих лет больше всего на свете боюсь холодной воды, и мне легче помереть, чем окунуться в колодец…

«Вот дуралей! — подумал мулла. — Да я бы ради денег не то что в колодец, в преисподнюю полез бы…» А вслух говорит:

— Коли так, изволь, я выручу тебя из беды, достану со дна твои деньги. Только за риск и труды ты должен дать мне две монеты.

— Отдам! Без жалости отдам! Всё равно пропадают деньги. Пусть так и будет: два золотых — вам, один — мне.

Мулла мигом сбросил одежду и, придерживая живот, опасливо заглянул в колодец.

— Крепче держи повод, — сказал он, — а когда я достану кисет, тяни изо всех сил.

Ухватившись за повод, мулла, пыхтя, спустился в колодец и повис над водой.

— Опускай, опускай меня помаленьку, да, смотри, осторожно! — раздался из глубины его голос. — Ну, что же ты медлишь?

— А куда нам спешить, отец мой? — услышал он сверху. — «Неторопливый и на арбе догонит зайца». Я медлю потому, что думаю. А думаю я вот о чём: не признаться ли мне вам сразу, что в колодце нет никаких денег.

— Как?! — вскричал мулла. — В колодце нет денег? Мошенник! Значит, ты солгал, будто Алдар-Косе зло подшутил над тобой?

— Солгал, солгал, каюсь, святой отец! Алдар-Косе действительно подшутил, но только не надо мной, а над вами. Ведь Алдар-Косе — это я сам.

— Ох, бедная моя голова! — взвизгнул мулла и, сорвавшись с повода, плюхнулся в воду.

Колодец и вправду был неглубок. Стоя по пояс в воде, мулла бранился, проклинал, угрожал, но скоро понял, что этим Алдара не проймёшь: тот только весело хохотал, наклонившись над колодцем. Тогда мулла заговорил по-другому:

— Алдакен, душа моя, я на тебя больше не сержусь за твою озорную выходку. Не сердись и ты на меня. Пошутил — и хватит. Кинь мне поскорей конец повода, помоги, дорогой, выбраться из колодца!

Но Алдар отвечал голосом муллы:

— Молись усерднее всевышнему, святой отец. Аллах всемогущ и милостив к правоверным. Если на тебе нет греха, он не оставит тебя своими щедротами.