Двуликая луна

— Лёшка, Лиза, как я рада вас видеть! — она с радостью обняла своих друзей.

— А мы не одни, — покачала головой Лиза.

— Наташа! — Катя бросилась на шею к своей подруге, рядом с которой стоял незнакомый ей мужчина.

— Катюша, — Наташа крепко поцеловала ее, — вот познакомься, это Кирилл.

— Боже мой, как я рада всех вас видеть, — улыбалась Катя, и ей казалось, что её широкая улыбка растянулась от уха до уха.

Любаша стояла рядом с Костей, который был страшно горд тем, что ему снова поручили быть свидетелем.

— Катя, я не узнаю своего мужа, — покачала головой Люба, — что вы с ним сделали?

— Да, Костя изменился, — согласилась Катя, — но мне кажется, он стал лучше, он стал земным, вырос из своих компьютерных фантазий.

— Ты права, — кивнула Люба и, ойкнув, положила руку на живот, — вчера я была на УЗИ, мне сказали, будет мальчик.

— Любаша, он у тебя уже толкается?

— Ага.

— А можно я… — Катя дотронулась до живота подруги, — привет малыш! — улыбнувшись, она почувствовала лёгкий толчок и, рассмеявшись, добавила, — как это чудесно.

— Чудесно то, что ты тоже ждёшь ребёнка, — Люба ласково обняла подругу, — столько всего пережить… ты настоящий герой, даже больше, чем наши парни.

— Брось, Люб, просто то место, монастырь в Тьянгбоче, оно настолько пропитано энергетикой, что… постой, а кто эта женщина? — Катя посмотрела на знакомый силуэт. Женщина сидела на скамейке и скрывала свое лицо под тёмными очками.

— Так, Катя, спокойно, — Люба взяла её за руку, — она не будет больше вам мешать…

— Это она?! Как она посмела?! — Катя чувствовала, как внутри всё начинает кипеть от гнева.

— Успокойся, — более твёрдым голосом произнесла Люба, — мы знали… что она приедет, но надеялись, что ты не узнаешь её… не злись, время меняет людей. Она восемь лет не видалась с Сергеем и теперь… он позволил ей только присутствовать и сказал, что если увидит вас вместе, не отвечает за себя.

— Я хочу поговорить с ней, — сверкнула глазами Катя, порываясь пойти туда, где сидела мать Сергея, — я должна ей все сказать!

— Катя, — всё еще держала её за руку Люба, — я не хочу, чтобы опять что — нибудь произошло и к тому же вам не нужен скандал.

— Скандала не будет, — уверила её подруга.

— Хорошо, — кивнула Любаша, — но я буду следить за тобой, Сергею может всё это не понравиться.

Катя не стала её слушать и быстрым шагом направилась к Валерии Владимировне. Та сделала вид, что не видит её, потянулась в сумочку, за сигаретами. Пока Катя приближалась к ней, в её душе, что-то притормозило её праведный гнев, и на мгновение, она вспомнила свой разговор с Саном Фурбой в Тьянгбоче, когда во всём ему призналась и почему не состоялась свадьба, и как она потеряла ребёнка, и в том, что она долгих, целых восемь лет пыталась убить в себе любовь к Сергею.

— Может быть, для человека худшее наказание не слова гнева, оскорбления, пусть и заслуженные, а простое холодное равнодушие, если прощение бессильно. Прощение и доброта — великие вещи, такие же, как любовь, только с их помощью еще держится земля и существует человечество.

Валерия, увидев подошедшую к ней Катю, сняла очки и поднялась со скамьи. Катя не сразу узнала в той прежде красивой холёной женщине мать Сергея. Время, а тем более проведённое в тоске, ни кого не красит. Так и Валерия, прежде такая красивая и привлекательная, постарела, и в ее глазах застыли слёзы. Они молча смотрели друг на друга, и Катя видела, что в её глазах нет ненависти как прежде. Валерия ждала, что сейчас девушка воздаст ей по заслугам, и была готова к этому. Вместо этого, Катя протянула ей руку и сказала:

— Почему вы сидите здесь и словно прячетесь от всех нас? Я всё помню, но простила вас и не нужно бояться, что я начну обвинять вас и прочее, вопрос в том, простили ли вы себя?

Валерия, не ожидав такого поворота, побледнела и на ее глаза набежали слёзы.

— Я… я могу уйти… я не хочу всё портить, как тогда, — ей тяжело давались эти слова, и Катя знала, что сейчас не сможет, ласково улыбаясь, позвать ее за собой на их бракосочетание, но теперь у нее больше не было злости. Сейчас, когда мать Сергея стояла такая потерянная, в слезах, Кате стало жаль её.

— Всё еще можно заново построить, — сказала она, — но теперь вам нужно быть очень осторожной, потому что Сергей не такой как я и… я не знаю, что ещё сказать, — Катя, повернувшись в сторону, где стояли Люба с Костей, увидела приближающего Сергея, — я лучше пойду…

— Катя, — Валерия Владимировна попыталась взять её за руку, но Катя, покачав головой, высвободила пальцы из её ладони, не смотря на это, Валерия продолжила, — прости меня девочка, я была не в праве решать за вас, я поступила подло…

Катя, опустив глаза, стояла и чувствовала, что ещё немного, и она расплачется. Подбежавший Сергей, взял её за руку и, не сказав не слова, притянул её к своей груди. Катя обняла его и ощутила такое безграничное счастье, что ей стало легко и радостно, что у нее есть Серёжа. Она знала, что в этот момент, он чувствовал то же и, подняв на него глаза, улыбнулась.

— Пойдём, а то сейчас вместо нас кого-нибудь других поженят.

Он увлёк её за собой, и Валерия, почувствовав себя здесь чужой, повернулась к своей машине и, сделав знак рукой своему водителю, хотела направиться к ней, как её окликнул сын.

— Мама, ты же не хочешь опоздать? — она всё еще не верила, что это возможно, восемь лет она не слышала этого родного слова «мама» и проклинала себя за то, что своими руками разрушила счастье сына и оттолкнула его от себя на многие годы. Она посмотрела в его серые стальные глаза и вновь увидела в них прежний блеск, её сердце радостно забилось, и Валерия почувствовала, что ещё можно все исправить и начать заново.

Марина Карловна держала за руку Арбенина, и с любовью смотрела на своих детей, которые вошли в торжественный зал, такие счастливые и красивые в свадебных нарядах, что толпа гостей восхищённо ахнула. Здесь были все самые близкие, приехали почти все из Ангарска, Саянска, Серёдкино, Иркутска, Питера, Твери и из других мест. Рядом с женихом и невестой стояли их друзья, и Марина Карловна еле могла сдерживать слёзы, видя, что все возможно: и счастье, и искренняя дружба, и любовь.

Арбенин сжимал её руку, и ему передавались чувства Марины, которая с любовью смотрела в его глаза, повернувшись к своей жене, он улыбнулся и ласково поцеловал её в губы.

В воздухе стоял аромат весенних цветов, всё пробуждалось от долгой зимы, со склонов сбегали ручьи, всюду носились быстрые стрижи и порхали бабочки, а долину Сагарматха покрыли цветы прекрасного рододендрона и розовых примул. Жёлтым ковром расстелился цветущий эдельвейс и маленький Ванечка, ступая по траве, пытался догнать бабочку, порхающую с цветка на цветок.

Катя подхватила его на руки и передала Косте, который нежно прижал его к груди.

— А ваш, всё еще спит? — улыбаясь, спросила Люба, кивнув на Катиного Димку, уснувшего на руках Сергея.

— Так наш еще маленький, — протянула Катя.

— Тут так здорово, — восхитилась Люба, — как хорошо, что мы поехали сюда.

— По местам боевой славы, — добавил Сергей.

Когда они пришли к монастырю, их с радостью встретил Сан Фурба, обнимая и целуя своих друзей. Казалось, здесь время остановилось, ничего не изменилось, за исключением ворот монастыря, которые были заново покрашены, после того, как Виктор тут всё разгромил.

До позднего вечера, они вспоминали свои былые подвиги и с аппетитом ели простую монастырскую еду, запивая ароматным пенистым джаром.

Сергей вышел на улицу, чтобы еще раз полюбоваться красотами заснеженных гор, как услышал вибро-звонок своего телефона.

— Звягинцев слушает, — ответил Сергей, он знал, что это мог быть только один человек.

— Сайборг, в Европе не всё спокойно, — спокойно ответил Чарыга и Сергей знал, что, называя его кодовым именем, Алексей Викторович дал понять, что предстоит новое задание.