Страница 36 из 66
- Понимаешь, отец, мне кажется, что ему все равно, кто находится пред ним: то ли пророк Иисус, то ли разбойник Варавва. Ну, все, хватит об этом. Самыми дорогими пророками для меня являетесь вы, и в первую очередь я должна вас накормить. Думаю, если бы наша мама была жива, она бы меня поддержала.
- Молодец, доченька, ты есть такая, какая есть на самом деле, ты удалась вся в мать, но ежели бы мать оказалась на твоем месте, то она бы в один миг перевоспитала Иосифа, а хотя, пусть Бог ему будет судьей и совесть его. Все равно придет время – и он образумится, но думаю, что тогда уже будет поздно.
- Отец, что ты имеешь в виду?
- Доченька, я думаю, что со временем Иосиф изменит свои нравы и, как мне кажется, в лучшую сторону. Не может простой человек судить своего Бога.
На улице послышались раскаты грома, и землю окропил сильный дождь. Наара принялась готовить обед, а всех остальных потянуло ко сну, кто, где мог, тот там и улегся.
- Вот так-то, пророки вы мои дорогие, лучше поспите, Сам Господь на вас направил сон, - сказала Наара.
А в это время на улице разыгралась сильная гроза, шумел ветер. Нааре поначалу было страшно, но, глядя на спящих родных, она успокоилась и продолжала делать свое дело. Они же ничего не слышали.
Анан, как всегда, быстро погрузился в сон. Во сне он видел Симеона и Анну, свою покойную жену, и еще он видел каких-то страшных людей. Хотя они были не похожи на таковых, какие живут на земле. Они пытались избить Анана, но им это не удавалось, потому что кто-то оберегал его, и этот кто-то был невидимым, хотя присутствие его Анан ощущал. И снова он несся в какую-то безграничную даль. Со всех сторон его окружал яркий свет, доносились приятные запахи. „Какое блаженство”, - подумал он.
- Отец, братья, проснитесь, у меня уже все готово.
Анан открыл глаза, в оконный проем светило яркое солнце. По всему дому стоял приятный запах от вкусно приготовленной пищи.
- Отец, гроза давно кончилась, уже и солнце светит, а вы так спали, будто бы всю ночь работали в каменоломне.
- Доченька, ты уж прости нас. Лично я в последнее время стал слабеть и меня все время клонит в сон. И особенно перед дождем или во время дождя на меня налегает какая-то тяжесть, и я не в состоянии ее выдержать.
Трапеза продолжалась недолго, и сразу же после нее Иасув обратился к отцу:
- Отец, вот мы пообедали, отдохнули, может быть, продолжим беседу?
- Да, мои дорогие, я готов к этому. Наара, присаживайся поудобнее, и послушай то, о чем я буду глаголить.
- Отец, но ты же знаешь мои нравы.
- Доченька, не обижай меня, присаживайтесь все.
Дети и внуки окружили Анана и с нетерпением ждали продолжения интересного невымышленного рассказа:
В первый день пребывания в Хоразине Анна, Симеон и Гойша отдали предпочтение отдыху. Уставшие с дороги они беспробудно спали, и, проснувшись утром следующего дня, Гойша и Симеон не увидели в доме Анны.
- Боже, куда она уже запропастилась? – спросил Симеон Гойшу.
Гойша улыбнулся и ответил:
- Не беспокойся, Симеон, ее излюбленное место – берег моря нашего. Она зачастую рано утром уходила на свое любимое место, только вот не знаю, какая сила тянет ее туда. Я тоже несколько раз пытался рано утром побывать у моря, приду, посмотрю – море, как море, берег, как берег, и меня сразу начинало тянуть ко сну, и там же прямо на берегу я и засыпал. Вот в этом и находил для себя красоту.
Симеон улыбнулся:
- Неужели вас ничего не интересует в этой жизни?
- Да как тебе сказать, многое меня интересует, но кто сможет мне ответить на интересующие меня вопросы. Священники говорят одно, люди глаголят другое, ишак мой вообще молчит. Так что спросить не у кого. Вообще, если признаться тебе, то я люблю подолгу смотреть на ночные звезды. Конечно, при этом я о чем-то мечтаю, но и быстро забываю, о чем мечтал. Самым главным для меня всегда являлась Анна, ведь я ее с самого мальства один воспитывал, и думаю, воспитал неплохо. Идем, Симеон, на улицу.
Выйдя из дома, Гойша подвел Симеона к высокому дереву.
- Поверь мне, Симеон, что в этом дереве заложена вся моя жизнь и жизнь моей дочери, ибо, когда родилась Анна, я посадил это дерево. И вот по возрасту этого дерева я слежу за возрастом Анны и за ее развитием. Когда мне бывает грустно на душе, я подхожу к нему и общаюсь с ним, как с человеком. Ты можешь мне не поверить, но от этого дерева я получаю ответы. От Анны я это скрывал, не хотел, чтобы она надо мной смеялась. Но сейчас думаю, если бы узнала об этом, она бы не смеялась, я знаю, что она меня очень сильно любит.
- Гойша, мир тебе!
- А, Исаак, мир и тебе! Симеон, познакомься, это мой сосед.
- Гойша, я тебя давно не видел, но знал, что ты все равно вернешься, ибо твое дерево без тебя начало скучать. Надолго ли ты вернулся?
- Понимаешь, Исаак, все это время я находился в Иерусалиме. Но думаю, что это только тело мое там находилось, а душа моя присутствовала здесь, вот на этом месте, где я сейчас стою.
- Ну, конечно же, я это замечал, ибо часто видел под деревом мокрые места.
Возникло молчание, и потом громко все рассмеялись.
- Исаак, ты остался в одной поре. Поверь, я же не шучу.
- А разве я шучу. Мокрые пятна я видел, которые оставались после дождя, а ты о чем подумал? Однако, Гойша, вы долго спите, Анна уже давно находится у моря, и она мне рассказала все о вас. Мне как-то неудобно, ибо еще раннее утро и не принято нашим законом, хотя этот закон не я выдумал и не ты, и неизвестно, кто его выдумал, но я вас хочу угостить своим созревшим вином. И мы выпьем за твое благополучное возвращение. Я уверен и убежден, что назад в Иерусалим ты уже не вернешься. Ты обыкновенный пастух, и среди богатых жрецов, думаю, тебе делать нечего. Гойша, я не ошибаюсь, прав ли я?
- Конечно, Исаак, ты прав.
- Что ж, подождите меня немного, я принесу мелех.
- Вы меня извините, - обратился Симеон, - я вас оставлю и пойду к Анне.
- Что ж, ступай, вы молоды, и вам надо больше смотреть на море, ибо оно приносит много приятных мыслей, а наше же утешение уже живет в мелехе с вином.
Симеон отправился к морю. День был ясный, море было спокойным. Симеон увидел сидящую на небольшом камне Анну:
- Анна, доброе утро!
- А, Симеон, присаживайся рядом со мной.
- А почему ты такая грустная?
- Понимаешь, Симеон, нам было обещано, что мы вновь должны посетить „огненную колесницу” и встретиться там с ее обитателями. Не могу дождаться этого момента и поэтому скучаю.
- Анна, давай просто посидим и помолчим.
––––––––––––––—
Исаак принес мелех с вином. Они удобно разместились под деревом, и выпили по чашке молодого виноградного вина.
- Исаак, за время моего отсутствия, что-либо изменилось в нашем селении?
- Гойша, да как тебе сказать. Несколько человек умерло, несколько родилось, в общем, жизнь какой была, таковой и осталась. Только вот в последнее время, не знаю, может мне это только кажется, а может и происходит на самом деле, над нашим морем стали происходить какие-то странные явления. Я их видел, но никому об этом не рассказывал, ибо точно знаю, что меня могут высмеять точно так, как когда-то смеялись над Анной.
- Исаак, ежели не секрет, что ты видел?
- Видел я и не один раз, что над морем летают какие-то огненные шары. Поначалу я видел, что это луна родила своих детей, и они купаются в море. Но думаю, что ошибался, потому что эти шары были маленькие и большие. Однажды один небольшой шар начал приближаться ко мне, я испугался и начал убегать в сторону нашего селения. Конечно, в этот момент я кричал не своим голосом, люди подумали, что я сошел с ума, ведь они не видели этого шара, гнавшегося за мной. Но я то видел его. Ты-то мне веришь, Гойша?
- Конечно, верю, но только ты мне скажи, ты тогда мелех с собой не брал?
- Вот-вот, значит, и ты мне не веришь. Но поверь, я видел их, видел точно. Стыдно мне об этом говорить, но доказательством являлось то, что я ни один раз после этого менял свое белье.