Страница 49 из 55
— Да, — неохотно созналась Николь.
— Значит, теперь уже поздно искать его, — сказал Гольц. — Ладно, давайте продолжим. Николь, первая же ваша акция должна быть направлена против двух картелей-монстров. Я имею в виду Карпов и «АГ Хеми». Антон и Феликс Карпы особенно опасны —.при просмотре вариантов альтернативного будущего нам попалось несколько таких, где они уничтожают вас и остаются у власти по меньшей мере целое десятилетие. Мы обязаны предотвратить это любыми способами.
— Хорошо, — кивнула Николь.
Эта мысль показалась ей удачной. Она в любом случае выступила бы против Карпов, даже без советов со стороны этих типов.
— У вас такой вид, — отметил Гольц, — будто вы не нуждаетесь в нас и в наших советах. Но в действительности вам без нас не обойтись. Мы хотим объяснить вам, как вы еще можете спасти свою жизнь — в самом прямом смысле, физически. И уж только во вторую очередь вас должно беспокоить, как сохранить свое положение в обществе. Не будь нас, вас бы уже не было в живых. Пожалуйста, поверьте мне, мы пользовались аппаратом фон Лессингера и знаем, что говорим.
— Я просто никак не могу свыкнуться с мыслью, что здесь оказались вы, — сказала Николь.
— Но я был тут всегда. Просто вам об этом не было известно. Ничего не изменилось, кроме того, что сейчас вы это наконец обнаружили, а это, в общем-то, пустяк, Кейт… Слушайте, вы хотите остаться в живых? Вы намерены прислушиваться к нашим инструкциям? Или вас больше устраивает, чтобы Уайлдер Пэмброук и Карпы прикончили вас? — Тон его голоса был совершенно безжалостным.
— Разумеется, я согласна сотрудничать с вами, — сказала Николь.
— Вот и прекрасно. — Гольц кивнул и обвел взглядом коллег по Совету. — Первое распоряжение, которое вы отдадите… разумеется, через Руди Кальбфляйша… — это указ о национализации предприятий картеля «Карп унд Зоннен Верке» на всей территории СШЕА. Все активы Карпа должны стать собственностью правительства. Дайте указания военным на сей счет; их задача — захватить различные филиалы Карпа. Это должны сделать вооруженные подразделения, возможно даже с применением самоходной бронетехники. Срок — немедленно, лучше еще до наступления темноты.
— Хорошо, — сказала Николь.
— Нескольких армейских генералов, минимум троих или четверых, следует послать в центральный офис Карпа в Берлине.
Они должны арестовать семью Карпа. Прикажите им отвезти Карпов на ближайшую военную базу, отдайте под трибунал и немедленно казните — также до наступления ночи. Теперь о Пэмброуке. Я полагаю, лучше всего подослать к нему убийц из числа «Сыновей Иова». Военные пусть остаются в стороне. — Тон Гольца внезапно изменился. — Почему у вас такое выражение лица, Кейт?
— У меня разболелась голова, — сказала Николь. — И не зовите меня Кейт. Пока я у власти, вам следует называть меня Николь.
— То, что я говорю, не нравится вам, верно?
— Да, — призналась Николь. — Я не хочу никого убивать, даже Пэмброука и Карпов. С меня достаточно рейхсмаршала, более чем достаточно. Я не убила даже двоих музыкантов, которые притащили в Белый дом папулу, чтобы она укусила меня. Я позволила им эмигрировать на Марс.
— Такими путями проблем не решишь.
— Вы правы, — согласилась Николь.
За спиной у нее открылась дверь. Николь обернулась, ожидая увидеть Джанет Раймер.
В дверях с пистолетом в руке стоял Уайлдер Пэмброук, а за ним целая группа энпэшников.
— Вы арестованы, — сказал Пэмброук. — Все здесь присутствующие.
Вскочив на ноги, Гольц сунул руку под пиджак.
Пэмброук убил его первым и единственным выстрелом. Гольца отбросило назад. Кресло с грохотом перевернулось, и тело Гольца оказалось под дубовым столом, где и осталось лежать.
Больше никто даже не шевельнулся.
Пэмброук повернулся к Николь:
— Поднимайтесь наверх, вы должны выступить по телевидению. Прямо сейчас. — Он красноречиво взмахнул в ее сторону дулом пистолета. — И поторопитесь! Телепередача начнется через десять минут. — Он вытащил из кармана сложенный лист бумаги. — Тут то, что вы должны сказать. — Лицо его исказилось, будто у него начался нервный тик. — Это заявление о вашем уходе в отставку. Вы также признаете, что обе обнародованные сегодня новости являются правдой. И та, что касается Дер Альте, и та, что касается вас самой.
— Кому я должна передать свои полномочия? — спросила Николь.
Голос ее прозвучал очень тихо даже в собственных ушах, однако, по крайней мере, она не скулила. И была очень этим довольна.
— Чрезвычайному полицейскому комитету, — сказал Пэмброук. — Он организует подготовку к предстоящим всеобщим выборам, после чего, разумеется, будет распущен.
Ошеломленные и остававшиеся совершенно неподвижными члены Совета последовали было за Николь.
— Нет, — остановил их Пэмброук. — Вы все остаетесь здесь. — Лицо его побелело. — С нарядом полиции.
— Вы знаете, что он собирается сделать? — спросил у Николь один из членов Совета. — Убить нас.
Слова мужчины были едва слышны.
— Она бессильна помешать этому, — заявил Пэмброук и вновь махнул пистолетом в сторону Николь.
— Мы изучали такой вариант с помощью аппарата фон Лессингера, — сказала, обращаясь к Николь, одна из женщин. — Но мы не могли поверить, что такое может случиться на самом деле. Бертольд даже не стал рассматривать такую возможность как слишком уж маловероятную. Мы думали, что подобные методы в реальной политике давно не применяются.
Пэмброук вошел с Николь в кабину лифта. Они стали подниматься на первый этаж Белого дома.
— Не убивайте их, — сказала Николь. — Пожалуйста.
Пэмброук глянул на часы:
— К настоящему времени они уже мертвы.
Кабина остановилась. Дверцы ее открылись.
— Проходите в свой кабинет, — сказал Пэмброук. — Будете выступать непосредственно оттуда. Совет не принял всерьез возможность того, что мне удастся опередить и уничтожить их. Интересно, не правда ли? Они были так убеждены в неограниченности своей власти, что решили, будто я, как овечка, пойду навстречу собственной гибели. Я вообще сомневаюсь в том, что они просмотрели предварительно эти последние несколько минут. Они, должно быть, понимали, что у меня есть шанс, но не изучили мои возможности и не выяснили, как я могу их реализовать.
— Я не верю, что они были такими дураками, — сказала Николь. — Несмотря на ваши слова и то, что они говорили сами. Имея в своем распоряжении аппарат фон Лессингера…
Ей казалось просто невероятным, что Бертольд Гольц и остальные члены Совета так легко позволили себя убить. Они должны были находиться вне пределов досягаемости Пэмброука.
— Они были очень напуганы, — сказал Пэмброук. — А напуганные люди теряют способность думать.
Они подошли к кабинету Николь. На полу перед дверью лежало неподвижное тело. Это была Джанет Раймер.
— Ситуация, в которой мы оказались, принудила нас сделать это, — сказал Пэмброук. — Впрочем, нет… мы хотели это сделать. Давайте, в конце концов, будем честными друг с другом. Позаботиться о мисс Раймер было для меня актом, совершенным по собственному желанию, а не в силу вынужденных обстоятельств.
Он переступил через тело Джанет и открыл дверь в кабинет Николь.
В кабинете одиноко стоял Ричард Конгросян.
— Со мной случилось нечто ужасное! — возопил Конгросян, увидев их. — Я больше не могу контролировать себя и окружающую меня среду. Вы понимаете, каково мне сейчас? Это жуткое состояние!
Он шагнул к ним, было заметно, что он дрожит всем телом. Глаза его были готовы выскочить из орбит от страха, а руки, шея и лоб покрылись обильным потом.
— Вы в состоянии это понять?
— Подождите, — явно нервничая, сказал Пэмброук.
Николь снова заметила тик, перекосивший его лицо.
— Прежде всего мне нужно, — сказал Пэмброук, повернувшись к ней, — чтобы вы ознакомились с тем текстом, что я вам дал. Начинайте прямо сейчас. — Он снова посмотрел на часы. — Телевизионщикам следовало бы уже быть здесь.
— Это я отослал их, — пояснил Конгросян. — От их присутствия мне стало совсем худо. Взгляните-ка! Видите вот этот стол? Я теперь — часть его, а он — часть меня! Смотрите внимательно, я докажу вам.