Нечто подобное

— Выпустите меня здесь, — приказал он такси. Он находился в квартале от стоянки; это достаточно близко.

Он заплатил машине и продолжил свой путь пешком. У стоянки образовалась маленькая группка любопытных прохожих, которым нечего было делать. Ян Дункан присоединился к ним, вглядываясь в полицейских, вытягивая шею и притворяясь, что несказанно удивлен появлению стражей порядка.

— Что происходит? — спросил мужчина, стоявший рядом с Яном. — Я думал, они еще не собираются набрасываться на эти стоянки драндулетов. Я думал…

— Должно быть, изменение в праполе, — сказала женщина слева от Яна.

— Праполе, — эхом отозвался озадаченный мужчина.

— Это термин Хранителей, — надменно сказала женщина. — Правительственная политика.

— А-а, — протянул мужчина и кротко кивнул.

Ян сказал ему:

— Теперь вы знаете термин Хранителей.

— Да, — вскинул голову мужчина. — Так оно и есть.

— Я тоже однажды знал один термин Хранителей, — сказал Ян. Теперь он увидел Эла внутри офиса. Он сидел лицом, к двум полицейским из НП. Другой человек стоял рядом с Элом, фактически два человека. Один, решил Ян, наверняка Роберт Конгротян. Другой — он узнал его — один из жителей «Адмирала Буратино», мистер Страйкрок с верхнего этажа. Ян встречал его несколько раз на собраниях и в кафетерии. Его брат Винс служил теперь проверяющим удостоверения личности в их доме.

— Термин, который я знал, — пробормотал он, — был «всеряно».

— Что значит «всеряно»? — спросил мужчина рядом.

— Все потеряно, — сказал Ян.

Этот термин подходил к этой ситуации. Определенно Эла арестовали. Фактически в таком же положении были Страйкрок и Конгротян, но Яну было наплевать на них — он думал о Миллере и Дункане, классических кувшинах; о том будущем, которое открылось, когда Эл согласился снова попробовать играть; о будущем, которое так явно решительно закрылось для них. Мне следовало этого ожидать, подумал Ян. Что перед тем, как мы попадем в Белый дом, вмещается НП и арестует Эла, положит всему этому конец. Это невезение преследует меня всю жизнь. И с какой стати оно смягчится сейчас?

Если они арестовали Эла, решил он, они могли бы с тем же успехом арестовать и меня.

Проталкиваясь сквозь кучу зевак, Ян вступил на площадку и подошел к ближайшему полицейскому.

— Двигай отсюда, — сказал ему полицейский в сером, поворачиваясь к нему.

— Берите меня, — сказала Ян, — я тоже здесь замешан.

Полицейский зыркнул на него.

— Я сказал, отправляйся отсюда.

Ян Дункан лягнул его ногой в пах.

С проклятием полицейский выхватил из униформы пистолет.

Черт бы тебя побрал, ты арестован! — Он весь позеленел.

— Что здесь происходит? — спросил другой полицейский, выше по званию, подходя к ним.

— Этот подонок лягнул меня в промежность, — сказал первый полицейский, указывая пистолетом на Яна Дункана и пытаясь не показать, как ему больно.

— Ты арестован, — сообщил высший по званию.

— Я знаю, — кивнул Ян. — Я этого и хочу. Но в конце концов эта тирания падет.

— Какая тирания, ты, подонок, — сказал старший полицейский. — Ты явно свихнулся. В тюрьме охладишься.

Из офиса в центре стоянки появился Эл. С мрачным видом он подошел к Яну.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. Казалось, он не был очень рад.

— Я буду вместе с тобой и мистером Конгротяном и Чаком Страйкроком, — сказал Ян. — Я не собираюсь оставаться в стороне. Мне теперь здесь нечего делать.

Эл открыл рот, чтобы что-то сказать. Но тут правительственный корабль, сверкающий желто-серебряный межпланетный корабль, появился над ними и с ужасным гулом начал осторожно приземляться. Люди из НП тут же оттеснили всех назад: Ян почувствовал, как его с Элом прижимают к краю площадки, но он все же был под мрачным наблюдением первого полицейского, того, которого он ударил в пах и который теперь этого так не оставит.

Межпланетный корабль приземлился, и из него вышла молодая женщина. Это была Николь Тибодокс. И она была прекрасна — стройна и прекрасна. Люк либо ошибался, либо лгал. Ян, едва дыша, как завороженный смотрел на нее, а рядом с ним Эл хмыкнул от удивления и, задыхаясь спросил:

— Как же так? Да будь я проклят, что она здесь делает?

В сопровождении полицейских НП высочайшего ранга Николь протанцевала через всю площадку к офису, быстро поднялась по ступенькам, вошла и подошла к Роберту Конгротяну.

— Так это он ей нужен, — сказал Эл в сторону, обращаясь к Яну Дункану.

— Пианист. Вот из-за чего весь сыр-бор — Он достал трубку из алжирского вереска и мешочек с табаком. — Можно закурить? — спросил он у охранника.

— Нет, — ответил тот.

Убирая трубку и табак, Эл удивленно сказал:

— Представь, она приехала в Притон драндулетов номер три. Я бы этого никогда не мог ожидать. — Вдруг он схватил Яна за плечо и сильно сдавил его: — Я иду туда и представляюсь ей. — И прежде чем охранник мог что-либо сказать, Эл рванул вперед рысью; петляя, он пробежал между припаркованными драндулетами и через секунду исчез. Полицейский из НП бессильно выругался и ткнул пистолетом в Яна.

Через минуту Ян снова появился у входа в маленькое здание конторы, где стояла Николь и беседовала с Робертом Конгротяном. Эл открыл дверь и влетел внутрь.

Когда Эл открыл дверь офиса, Роберт говорил:

— Но я не могу для вас играть, у меня такой ужасный запах! Вы слишком близко стоите, пожалуйста, Николь, дорогая, отойдите ради Бога! — Конгротян отодвинулся от Николь. поднял глаза, увидел Эла и с укором сказал: — Почему вы так долго демонстрировали этот драндулет? Почему мы не могли просто сразу улететь?

— Извините, — сказал Эл-. Обращаясь к Николь, он сказал: — Я Эл Миллер. Я оператор на этой стоянке. — Он протянул ей руку. Она не обратила на нее никакого внимания, однако смотрела в его сторону. — Миссис Тибодокс, — сказал Эл, — отпустите этого парня. Не держите его. У него есть право иммигрировать, если он хочет. Не превращайте людей в деревянных рабов. — Это было все, что он мог сказать; это выплеснулось из него, а потом он замолчал. Его сердце колотилось. Как ошибался Люк. Она была так прекрасна, как только он мог себе представить; то, что видел до сего дня издалека и мельком, подтверждалось.

— Не ваше дело, — сказала ему Николь.

— Мое, — сказал Эл. — Буквально. Этот человек — мой покупатель.

Теперь Чак Страйкрок обрел свой голос.

— Миссис Тибодокс, это честь, невероятная честь… — Его голос задрожал, он глотнул воздуха, вздрогнул и не смог продолжить. Он отпрянул от нее, онемев и оледенев, как будто его выключили. Эл почувствовал отвращение.

— Я больной человек, — бубнил Конгротян.

— Берите Роберта, — сказала Николь высокому представителю НП, который стоял рядом. — Мы возвращаемся в Белый дом. — А Элу она сказала: — Ваша маленькая стоянка может оставаться открытой: вы нас не интересуете ни в каком виде. Может, в другой раз… — Она взглянула на него без злобы, сказав это без всякого интереса.

— В сторону, — приказал высокий ранг НП в серой униформе Элу. — Мы уходим. — Он отпихнул Эла, ведя под руку Конгротяна с деловым и серьезным видом. Николь шла за ними, руки в карманах длинного пальто из леопарда. Теперь она казалась печальной и стала молчаливой. Погруженной в свои грустные мысли.

— Я больной человек, — снова пробормотал Конгротян.

Обращаясь к Николь, Эл сказал:

— Могу я попросить у вас автограф? — Фразу он произнес импульсивно, по бессознательной прихоти. Бесполезной и бесцельной.

— Что? — Она взглянула на него, пораженная. Потом смеясь она показала свои ровные белые зубы. — Мой Бог, — сказала она и вышла из офиса вслед за сотрудником НП и Робертом Конгротяном. Эл остался с Чаком Страйкроком, который все еще пытался найти слова, чтобы выразить свои чувства.

— Похоже, автограф я не получу, — сказал Эл Страйкроку.

— Что вы о ней думаете? — почти заикаясь, спросил Страйкрок.

— Восхитительна, — ответил Эл.