Нечто подобное

И ты ее ненавидишь, понял Ян. Ты ей не простил.

— Так оно и было? — спросил он Люка.

— Нет, — ответил тот. — Правда, один акт был стриптизом. У нас были такие куклы — «девушки-грешницы». Но это всегда воспринималось нормально. Мой отец очень переживал, но мне было все равно. — Его лицо было непроницаемо.

Эл сказал:

— Что, Николь была уже тогда Первой леди?

— Да, — ответил Люк. — Она правит вот уже семьдесят три года, разве вы не знали?

— Это невозможно, — почти хором сказали Эл и Ян.

— Конечно, это так, — сказал Люк, — на самом деле она сейчас старуха. Должно быть, бабушка. Но я думаю, она все еще хорошо выглядит. Вы убедитесь, когда увидите ее.

— По ТВ… — сказал ошеломленный Ян.

— О да, — согласился Люк. — По ТВ ей дашь двадцать лет. Но обратитесь к историческим книгам… Правда, они запрещены всем, кроме Хранителей. Я имею в виду настоящие исторические тексты; не те, что вам дают для прохождения ваших тестов. Как только вы туда заглянете, вы сможете вычислить сами. Все факты там. Где-то похоронены.

Эти факты ничего не значат, подумал Ян, если ты своими собственными глазами видишь, что она молода. А мы видим это каждый день.

Люк, ты лжешь, подумал он. Мы знаем, мы все знаем. Мой друг Эл видел ее, он бы сказал, если бы она была не такой. Ты ее ненавидишь, вот в чем причина. Потрясенный, он повернулся спиной к Люку, он не хотел иметь с ним ничего общего. 73 года правления — тогда ей где-то 90 теперь. Он вздрогнул от этой мысли, попытался отогнать ее.

— Удачи вам, ребята, — сказал Люк, жуя зубочистку.

Очень плохо, подумал Эл Миллер, что государство так разделалось с этими психоаналитиками. Он взглянул в противоположный угол своего офиса, где сидел его закадычный друг Ян Дункан. Потому что ты в плохом состоянии, подумал Эл. Но один из них все же остался, он слышал об этом по ТВ. Доктор Саперс или что-то вроде этого.

— Ян, — сказал он, — тебе требуется помощь. Ты не сможешь играть на кувшине для Николь в таком состоянии.

— Я буду в порядке, — коротко сказал Ян.

Эл сказал:

— Когда-нибудь ты был у психиатра?

— Пару раз. Давно.

— Как ты думаешь, они лучше химической терапии?

— Хуже ее нет.

Если он один психоаналитик, практикующий в Штатах, подумал Эл, без сомнения, он перегружен. Видимо, он не сможет взять новых пациентов.

— Однако, черт возьми… — Он нашел номер, набрал его.

— Ты кому звонишь? — подозрительно спросил его Ян.

— Доктору Саперсу, последнему…

— Я знаю. Для кого? Для тебя? Меня?

— Может, для нас обоих, — сказал Эл.

— Но в основном для меня.

Эл не ответил. На экране появился образ девушки — у нее была прекрасная высокая грудь, — и он услышал: «Офис доктора Саперса».

— Доктор принимает новых пациентов? — спросил Эл, изучающе глядя на нее.

— Да, принимает, — ответила девушка энергичным официальным голосом.

— Отлично! — сказал довольный, хотя и удивленный Эл. — Мы с партнером хотели бы прийти, когда это будет возможно. Чем быстрее, тем лучше. — Он продиктовал ей их имена.

— Как насчет пятницы, в девять тридцать утра? — спросила девушка.

— Решено, — сказал Эл. — Большое спасибо, мисс. — Он резко положил трубку. — Мы попали! — сказал он Яну. — Теперь мы сможем отбросить все волнения при помощи специалиста, способного оказать квалифицированную помощь. Слушай, к разговору об образе матери, — ты видел эту девушку? Потому что…

— Ты можешь идти, я не пойду, — сказал Ян.

Эл спокойно ответил:

— Если ты не пойдешь, я не буду играть в Белом доме. Поэтому тебе лучше пойти.

Ян уставился на него.

— Да-да, я так и сделаю, — сказал Эл.

Было долгое неловкое молчание.

— Я пойду, — сказал Ян. — Но только один раз. Только в пятницу.

— Ну это как доктор скажет.

— Послушай, — сказал Ян, — если Николь Тибодокс девяносто лет, мне не поможет ни один психотерапевт.

— Ты так сильно к ней относишься? К женщине, которую ни разу не видел? Это шизофрения. Потому что дело в том, что ты вовлечен в… — Эл махнул рукой. — Это иллюзия. Что-то синтетическое, нереальное.

— А что реально и что нереально? Для меня она более реальна, чем что-либо еще, даже чем ты. Даже чем я и моя жизнь.

— Ну и ну… — сказал Эл. Он был поражен. — Что ж, во всяком случае, у тебя есть ради чего жить.

— Да, — сказал Ян и кивнул.

— Посмотрим, что скажет в пятницу Саперс, — сказал Эл. — Мы спросим, насколько это шизофрения — если это так. — Он вздрогнул. — Может, я ошибаюсь.

А может, это мы с Люком ненормальные, подумал он. Для него Люк, например, был гораздо более реальным, более влиятельным фактором, чем Николь Тибодокс. Но он видел Николь живьем, а Ян нет. Вот в этом и была разница, хотя он не был уверен, почему так.

Он взял кувшин и снова начал упражняться. И через некоторое время к нему присоединился Ян Дункан.

Глава 10

Армейский майор, худой, маленький, подтянутый, сказал:

— Фрау Тибодокс, разрешите вам представить рейхсмаршала господина Германа Геринга.

Человек плотного сложения, одетый в невероятно белую мантию в стиле тоги, держащий на кожаном поводке то, что оказалось львенком, вышел вперед и сказал по-немецки:

— Рад встрече с вами, миссис Тибодокс.

— Рейхсмаршал, — сказала Николь, — вы знаете, где вы сейчас находитесь?

— Да, — кивнул Геринг. Обращаясь к львенку, он строго сказал по-немецки: — Спокойно, Марси, — и потрепал его успокаивающе.

Все это наблюдал Бертольд Гольтц. Он переместился немного вперед во времени при помощи собственного аппарата фон Лессингера, он потерял терпение, ожидая, когда Николь переместит Геринга. И вот оно состоялось, или, точнее, вот как оно будет через семь часов.

Обладая аппаратом фон Лессингера, было легко проникать в Белый дом, несмотря на охрану НП; Гольтц так же просто побывал в прошлом, когда еще не было Белого дома, и потом вернулся в ближайшее будущее. Он уже проделывал подобные штуки несколько раз и будет делать еще; он знал это, потому что побывал уже и в собственном будущем. Все это его забавляло; он не только мог свободно видеть Николь, но и свободно видеть себя в прошлом и в будущем, выражаясь потенциально скорее, чем реально. Для него разворачивалась перспектива «может быть».

Они поладят, решил Гольтц. Николь и Геринг. Рейхсмаршал, взятый сперва из 1941, а затем из 1944 года; ему покажут разрушенную Германию 1945 года, он увидит конец нацистов, увидит себя на скамье подсудимых в Нюрнберге и, наконец, свое собственное самоубийство ядом, принесенным в свече для прямой кишки. Это произведет на него впечатление, мягко говоря. Не трудно будет добиться сделки; нацисты даже в нормальном состоянии всегда были мастерами сделок.

Несколько видов чудесного оружия из будущего появляются в конце Второй мировой войны, и эпоха варварства будет длиться не тринадцать лет, а, как клялся Гитлер, тысячу. Смертельный луч, лазерные лучи, водородные бомбы с радиусом сто мегатонн… все это значительно помогло бы вооруженным силам Третьего рейха. Плюс, конечно, А-1, или А-2, или, как их там называли союзники, В-1 и В-2. Теперь бы нацисты получили А-3, А-4 и дальше без границ, если надо.

Гольтц нахмурился. Потому что вдобавок к этой другие мрачные возможности распространялись параллельно почти оккультной темноте, окружавшей их. Что представляли собой эти менее вероятные варианты будущего? Опасные и все же наверняка лучшие варианты, чем этот, ясный путь, дорога, усыпанная чудесным оружием…

— Эй ты, там, — окликнул его человек из НП, неожиданно заметив Гольтца, прятавшегося в углу зала Болотной Орхидеи. Стража моментально выхватила пистолеты и прицелилась.

Конференция между Николь Тибодокс, Герингом и четырьмя военными советниками неожиданно прервалась. Все повернулись к Гольтцу и человеку из НП.