Конец пути

Александр Прозоров

Конец пути

Беглецы

Восторг победы был прекрасен — и, как все приятное, длился намного меньше, нежели этого хотелось бы. Стоя над поверженным правителем, уже через мгновение Олег вспомнил, что где-то там, в большом дворце, осталась Урсула — если, конечно, мудрый Аркаим не успел принести ее в жертву. Что там же спрятан и седьмой осколок каменной книги, от которого, может быть, зависит дальнейшая судьба всего этого мира. А значит — и мира будущего. Так что радоваться было пока рано. Вначале следовало осуществить то, ради чего, собственно, и затевался поход.

— Свяжите его, — подозвал ведун уставших стражников Раджафа. — И глаз с него не спускайте.

— Хоть бы раны перевязал, — упрекнул Середина исколотый правитель. — Вспомни, я с тобой обращался иначе.

— Готов поспорить, — усмехнулся ведун, — они у тебя сами затянутся за несколько минут. Так или нет, мудрейший? Ну, признайся честно.

— Конечно, затянутся, смертный, — откинул пленник голову на землю. — А то тут с вами кровью истечешь, пока хоть кто обеспокоится.

— Так я и знал… — кивнул Олег. Было бы наивно думать, что правитель возрастом в несколько столетий, оставшийся живым после доброго десятка смертельных ран, помрет только оттого, что его перевязали на несколько минут позже. — Осторожней, служивые. Думаю, очень скоро он восстановит силы и опять сможет раскидать вас всех, как котят слепых.

— Я и сейчас могу, — признался мудрый Аркаим. — Только мертвецов своих убери.

— Руки давай! — Вения, сотника дворцовой стражи великого Раджафа, было не узнать. Лицо залито кровью так, что видны только белки глаз, рубаха на груди распорота в трех местах от левого плеча и до пояса, от щита осталась только нижняя половина. Воин склонился над пленником, принялся старательно его связывать. — От меня не уйдешь. Ужо доставлю до брата, никуды не денешься.

Впрочем, остальные стражники выглядели не лучше. Уцелело их всего человек двадцать — двадцать пять. Большинство имели раны, все выдохлись за несколько часов боя так, что еле стояли на ногах, — подходи и бери голыми руками.

— Если кто желает перекусить, кухня там, — указал в сторону большого дворца ведун.

Но даже такая перспектива не вызвала у людей, голодавших два последних дня, ни малейшего энтузиазма. Оставалось рассчитывать только на полсотни тупых, но исполнительных существ, не знающих усталости. На мертвецов, оживленных волею Итшахра, зеленого бога с разноцветными глазами.

— Оставьте его, воины, — приказал ведун, убедившись, что пленник надежно связан по рукам и ногам. — Возьмите самые крупные камни, которые сможете поднять, и идите за мной.

Со стороны двора большой дворец не производил особого впечатления. Обычная каменная кладка между отвесными стенами ущелья. Всего метров десять в ширину, восемь рядов окон, внизу ворота и прочные дубовые двери справа и слева от них. В покои, что занимал Олег, когда был в гостях у Аркаима, вела правая.

— Ломайте ее, — посторонился ведун, указав на нужную сворку.

Следовавший за ним зомби с перерезанным горлом разбежался, толкнул лежащий у него на плече камень весом пуда в два, отскочил в сторону. Валун гулко врезался в доски, заставив их недовольно хрустнуть, отскочил, покатился к воротам. Видимых повреждений у двери не появилось, но почти сразу вслед за первым в нее врезался второй камень, третий, четвертый — пока она наконец внезапно не отвалилась от стены и не легла с вывернутыми петлями нападающим под ноги.

Олег обнажил саблю, прислушался. Из дворца доносились крики, звон оружия.

— Любовод, это ты? — окликнул ведун.

Ответа не последовало — но кто еще, кроме купца, мог рубиться в коридорах возле кладовой со своим добром? Это означало, что на помощь мертвецов рассчитывать не стоило. Отдай им приказ «Вперед!» — и они порубят все живое, что встретят на пути. И Любовода, и Урсулу, и детей, и женщин, молящих о пощаде. Тупые зомби в таких тонкостях не разбираются.

— Стоять! — на всякий случай предупредил воинов Середин и ступил в темный коридор.

Поначалу он крался, готовый в любой миг вступить в схватку, но навстречу никого не попадалось, и Олег перешел на бег, резонно полагая, что защитники собрались там, где появилась опасность прорыва. Лестница, третий этаж… Вроде выше дерутся. Ведун взбежал еще на два этажа, промчался по полутемному проходу к коридору у внешней стены, повернул налево…

— Сдавайтесь, несчастные! — грозно взревел он, врезаясь сзади в толпу напирающих на купца, Будуту и троих стражников слуг Аркаима. Одного он огрел плашмя саблей по голове, другому саданул ребром щита под лопатку, третьему поддал ногой между расставленными ногами. — Сдавайтесь, не то всех покромсаю!

Прислуга, которая и без того вместо оружия сражалась ножами, палками, засовами и даже медным котлом, оказавшись меж двух врагов, сникла, побросала все, что имела в руках, и без отдельных приказаний опустилась на колени. На полу остались два окровавленных тела со стороны Любовода и три бесчувственных со стороны ведуна.

— Успел, друже! — Переступая через людей, купец подошел к Олегу, радостно его обнял: — Вы там как?

— Аркаима повязали…

— А-а-а-а!!! — услышав его, радостно возопили стражники.

— Повязали, в общем, — переждав крики, закончил Олег, — и черных смолевников перебили до последнего. Дворцы наши оба… А ты как сюда попал?

— Как со скалы на веревке спускались, аккурат на крышу дворца и попали. Ну вниз пробиваться начали… — Купец повернулся к замершей прислуге: — Ну, охальники, кто ведает, куда добро мое припрятано?

— Внизу оно, чужеземец… — пробормотал один из пленников.

— Ну так веди, чего расселся?

Любовод заторопился к своим сокровищам. А Олег, вернув саблю в ножны, поспешил к светелке, в которой уж почти месяц назад оставил невольницу. За спиной у него кто-то из стражников нетерпеливо спросил:

— Трапезная где?

Будута, разумеется, отправился с ними. Возможность наполнить брюхо холоп ценил, пожалуй, даже выше, нежели набить мошну.

Память не обманула — пробежав до развилки, Олег отсчитал пятую дверь слева, толкнул створку. Отдыхающая на постели девушка с каштановыми волосами, в шароварах и короткой войлочной курточке перекатилась на спину… Радостно взвизгнула, кинулась к нему:

— Господин! Мой господин!!! — И повисла на шее. Интересно, если бы Урсула была не бесправной рабыней, а полноценной женой, что бы она позволила себе тогда? — Господин вернулся! Ты вернулся!

— Разумеется, — погладил ее по голове Олег, отстранил и поинтересовался: — Как ты здесь? Чего делала, как жила, что видела?

— Ничего… — плюхнулась обратно на постель невольница. — Так и сижу, никуда не выглядывая. Только ем и сплю. Растолстела, наверное, раза в два. Правда, красивее стала?

— Наверное, — кивнул Олег.

За счет нормального сна и хорошего питания Урсула заметно округлилась, и если раньше она выглядела как желудь со спичками на месте рук и ног, то теперь напоминала вполне упитанного розового поросеночка. Всего месяц постельного режима — и двенадцатилетняя на вид пигалица округлилась годиков этак до восемнадцати.

— Гроза тут была два раза, — припомнила девушка. — Да камнепад раз случился.

— Испугалась? — Олег отошел к окну, обозрел с километровой высоты спрятанную между горами долину. — Тебя никуда не водили, ни о чем не спрашивали? Или, может, приходил кто?

— Нет, господин, — мотнула головой рабыня. — Токмо служанки заглядывали. Да и с ними словом не обмолвишься. Молчат, как язык отрезали.

— Неужели совсем ни с кем не разговаривала?

— Нет, господин. Да и о чем? Спала больше. В кои веки и покормят, и напоят вдосталь, и ничего никому не надобно. Вставать — и то ни к чему.

— Ты вставай, вставай, — покосился на нее Середин. — Пролежни появятся.

— Иди лучше ты ко мне, господин! — призывно вытянула руки Урсула.