Ключ Времен

— Каплю к капле собираю, — зашептал ведун, зажимаемый щитами в заросли ивняка, — солнца луч в узор вплетаю…

И в этот момент Середин успел заметить метнувшийся к нему откуда-то из зарослей голубой луч. Не имея в руках ничего другого, ведун попытался отмахнуться клинком — и тут его словно лягнул радуловский битюг. Удар оказался так силен, что, не попадись деревьев по пути, лететь бы ему до самого Изборска. Грудь опоясало болью, словно в ней не осталось ни одного целого ребра. Со стоном приподняв голову, Середин увидел, как из кустарника выходит юная девушка в зеленом вечернем платье, совершенно неуместном в этом лесу. Его противники опустили щиты, оглянулись на нее. Девушка жестом римской патрицианки сжала кулак, вытянула большой палец, повернула его вниз. Бородатый мужик с топориком кивнул, подступил к Середину ближе.

«Ну вот и все, — мелькнуло в голове Олега. — Отгулялся ведун».

Он собрал все силы для последнего в жизни движения, оторвал саблю от земли и метнул остро отточенный клинок под броню — снизу вверх, в ничем незащищенный низ живота. Мужик выронил топор, распахнул пасть в немом крике, и в тот же миг над Олегом взорвался жаркий огненный шар.

Лица коснулась приятная прохлада мягкой тряпицы и, открыв глаза, ведун увидел склонившихся над ним Киру и Купаву. Ту самую внучку старого оружейного мастера Архипа.

— Как ты? — Девочка осторожно убрала тряпицу.

— Мы что, в Изборск вернулись?

— Нет, — переглянулись дамы. — С чего ты взял?

— А ты откуда взялась? — ткнул пальцем в девочку Середин.

— Так я все время с вами ехала, — смущенно улыбнувшись, ответила Купава.

— Понятно… — Олег медленно сел и, застонав, сжал раскалывающуюся от боли голову.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я бы сказал, что скорее мертв, чем жив. Да еще провалы в памяти. Хотя, если подумать… Что это было?

— Это называется луч Велеса, — раздался сзади голос Велислава. — Тебе повезло, что ты сам начал говорить слова какого-то заговора, который и отклонил часть направленного на тебя страшного удара. Сила с силой столкнулась. Обычно после удара луча Велеса никто не выживал, а ты вот нашел способ бороться с ним. Я и огонь посылал — думал, ты уже у Мары в объятиях.

Олег скосил глаза и посмотрел на грудь, куда пришелся удар. На куртке с левой стороны красовалось темное пятно.

— Аз есмь… — тихо произнес он.

— Что? — не понял толстяк.

— Аз есмь, — повторил ведун. — Клинок у меня, хоть и не булатный, из обычной рессоры выкован, зато заговоренный. Я его под луч и подставил.

— Стало быть, повезло, — кивнула Купава. — И откуда взялась эта колдунья?

— Действительно, — придерживая голову руками, Середин встал, огляделся. Никто от Купавы не шарахается; похоже, все ее видят. Значит, она не мерещится. Но ведун совершенно не помнил, как она ехала с отрядом. В высшей степени странное последствие травмы. — А ты-то откуда взялась? Ты, что, в сумке чьей-то пряталась? — хотел пошутить Олег, но никто не засмеялся.

— Почти что. У тебя за спиной ехала.

— За спиной?.. — Ведун вскинул руку, нащупал капюшон. — Вот, значит, какую зверушку я за спиной вез. Ну тогда давай знакомиться еще раз. Кто ж ты такая?

Девочка смущенно принялась теребить оберег на шее.

— Проклятие на нашем роду лежит. Все женщины в зверей разных оборачиваются. Когда по желанию, а когда и по прихоти божией. Я вот куницей могу, а мать моя лисой становилась. Только убили ее, когда я совсем крохой была. Промысловики заезжие в лесу встретили.

— А как же твоя семья? Искать, поди, будут?

— Дед знает, что я с вами пошла.

— Зачем?

— В горах Аспида, сказывают, источник есть. Коли испить из него водицы, то избавиться можно от второй своей личины. Никто не решался идти туда по своей воле. А с вами мне не боязно. Хочу человеком стать, чтобы дети второй личины не имели.

— Значит, это по твоей просьбе домовой мне на куртку капюшон пришил?

Девочка смущенно промолчала.

— Однако откуда колдунья взялась? — вмешался Велислав. — Кто видел?

На этот вопрос волхву никто не ответил. К ним подошел хмурый Сварт.

— Трогаться надобно. И так полдня потеряли. А место здесь для ночлега неудобное. Кусты, ветра нет, овраг рядом. В сумерках комары сожрут, ночью лихие люди подобраться могут.

— А это кто был?

— Неведомо, ведун, — пожал плечами дружинник. — Живых не взяли, а с мертвого — какой спрос? Прикопали, и ладно.

— Поторопились, — укоризненно покачал головой ведун. — Я бы спросил.

— Времени жалко. В седло подняться сможешь?

— Смогу.

— Тогда по коням…

…И снова дорога послушно ложилась под ноги. И снова Олег сжимал поводья и прислушивался к сопению куницы за спиной. Намаялась, неугомонная. Носилась по веткам и верещала так, что даже Кира возмущалась и едва уши не зажимала.

Воевода вел отряд неспешной рысью, давая прийти в себя после мимолетной стычки, и Олег, перебравшись в середину маленькой рати, предоставил гнедому выбирать дорогу. Сам же размышлял над случившейся схваткой.

Разумеется, во все времена в мире людей хватало грабежей да лиходейства. Кривая тропка нередко приводила к банде и куда более опытных ратников, чем тот, что схлестнулся с Олегом. Всяко в жизни бывает. Но чтобы колдунья к разбойничкам подалась — вот это задача. Чего хотела? Золота? Так опытные маги бедностью никогда не страдают. Жажда крови? Черные колдуны предпочитают проливать ее в уединении, в своих порубах или перед идолами неведомых богов. Что ж тогда?

Над чем-то раскатисто хохотнул Руслан. Он похлопал по рукояти меча и покачал головой.

— Нет, Ермолай, окромя этого друга вострого, никакому оружию боле не доверяю.

— Не всегда булат в сече помогает, — молвил пожилой ратник. — Волхв вон посохом своим да словом заветным так приложить может, что вмиг лично с Велесом беседовать станешь, — кивнул Ермолай на толстяка, выбирающего из берестяного лукошка чернику.

— Эк загнул! Ему мудрость веков дадена. Он так просто своей палкой-то махаться не станет.

— Дык и мечом просто так никто не машет. Посему амулетку-то ты завсегда под броню припрячь. И щит не токмо от железа, но и от глаза нехорошего заговори.

Дорога сделала крутой поворот и неожиданно уперлась в тупик. Прямо под ногами начинался крутой обрыв, изредка поросший кустарником. Олег спешился и осторожно глянул вниз. Далеко внизу плескались темные воды широкой реки. Резкий порыв ветра, хлестнувший ведуна по лицу, принес их тихое журчание. Но нигде поблизости не наблюдалось ни моста, ни удобного съезда.

Рядом с Олегом встал Радул, окинул окрестности цепким взглядом.

— Что скажешь, волхв? Есть здесь брод недалече?

— Где это видано, чтобы дорога в стороне от брода к реке подходила! — фыркнул Олег. — Здесь брод быть должен!

— Был, да сплыл, — не то пошутил, не то укорил богатырь.

— Видать, не по нраву мы кому-то из чародеев. — Bелислав, подъехав к обрыву, высыпал остатки ягод на ладонь, перекинул в рот и, широко размахнувшись, метнул лукошко в воду. То, перекувырнувшись несколько раз, с еле слышным плеском бухнулось в реку и покачиваясь, поплыло куда-то в правую сторону. — Не, не морок, сделал вывод волхв. — И впрямь разметал кто-то брод. Уж не та ли колдунья, что тебя убить пыталась, ведун? Не но нраву ты ей чем-то оказался.

— Другая дорога есть? — остановил его рассуждения Середин.

— Давно я тут не был… — Велислав задумчиво потеребил бороду. — Коли память не изменяет, должен быть брод верст двадцать выше по реке. Там небольшая деревенька. Токмо…

— Ну что, волхв? — поторопил его богатырь. — Не тяни. Что не так с этой деревенькой?

— Не то чтобы не так, боярин. Токмо в селении там поклонники смерти живут. Те, что кресту поклоняются, на коем их бога распяли. Странная это вера. Чужая.

— Может, и так, — боярин равнодушно пожал плечами. — Однако в Муроме многие в распятого бога верят. Князь Владимир, вон, дозволил и в Киеве капище для гостей цареградских построить.