Страница 2 из 11
Я пожал плечами и потянулся за вторым пряником. Все эти бессмысленные разборки имеют место лишь потому, что нам, по совести говоря, заняться нечем. Отоспавшаяся за зиму преступность ещё потягивалась, зевала, не доставляя милиции никаких особенных хлопот. Доклады, отчёты, заявления, прочая писанина нервировала, конечно, но всё же это работа сидячая. С мелкими правонарушениями отлично справлялись еремеевские ребята, в царёвом тереме установились мир и согласие, шамаханы по весне набегами не тревожат… Соответственно крупных проблем – ни одной.
Разве что Кощей бежал… Так это ещё в начале апреля было, и, по словам той же Яги, он к нам в Лукошкино носу не сунет, домой дёрнет мясо на костях наращивать. Если исключить служебную рутину, то просто божья благодать вокруг, хоть со службы увольняйся да мемуары пиши. Того гляди, дьяк Филимон пожалует объявить о закрытии отделения «за служебной ненадобностью»…
– В цирк бы сходил, что ль…
– Куда-куда? – невольно заинтересовался я. Память услужливо нарисовала красивый дом на Цветном бульваре, лошадок у входа, яркие афиши, особенный, упоительный запах манежа и детский вкус знаменитого эскимо на палочке.
– Да в цирк же! – носом чуя слабину, подобралась Яга. – Балаган, по-нашему, там скоморохи пьяные пляшут с медведём, сцены всякие показывают, истории нравоучительные али смешливые с Петрушкой в бабьей рубахе. Вот и сходил бы. Потешился…
– В принципе почему и нет? – пожал плечами я. – В конце концов, глупо зацикливаться на одной службе, должны же у нас быть и какие-то культурно-массовые мероприятия.
– А то! И Митеньку с собой возьми, не побрезгуй! Ужо ему-то радости полны штаны будет…
Вот так незаметно, незатейливо и абсолютно непонятно зачем мы дружно влезли в одно из самых тёмных и запутанных дел моей милицейской карьеры.
Цирк был настоящий. Я имею в виду, что скомороший балаган обычно ограничивался разбитой телегой да кукольным театром за сатиновыми занавесками. А тут, на Колокольной площади, раскинулся высоченный шатёр из пёстрых тряпок, на входе бородатый тип неопрятного вида собирал с входящих по грошику, а внутри уже размещался лукошкинский люд. Арены как таковой не наблюдалось: площадка для выступления скорее квадратная, чем круглая, посередине небольшой помост, два разноуровневых каната и зачем-то привязанная в уголке коза. Крупная такая, но драная…
Два небритых клоуна, размалёванные хуже ирокезов, бесплатно раздавали малышам карамельные шарики. Митька заграбастал себе сразу три, но я отобрал и вернул детям. Мой младший сотрудник всерьёз обиделся и дулся до тех пор, пока я не купил ему петушка на палочке. Нам предоставили места в первом ряду, по соседству с зажиточным купечеством и свободными от службы царскими стрельцами. Бояр и приближённых к государю лиц не было – им такие мероприятия посещать высокомерие не позволяет. Со всех сторон доносился смех, приглушённые разговоры да балалаечное треньканье. За моей спиной двое молоденьких приказчиков чинно обсуждали предстоящее зрелище:
– А что будет-то?
– Так я тебе и сказал.
– Да небось я и без тебя знаю! Баб без одёжи покажут, медведя в красном платье, а ещё как цыган шило ест… И козу говорящую! Вона она у колышка-то за шею привязана, поди, чтоб не сболтнула чего…
Я слегка повернулся в их сторону, и молодцы разом притихли. Мой младший сотрудник не отрываясь смотрел на помост, чисто по-детски забыв про сахарного петушка на палочке. Вот ведь простая душа, как ему для счастья мало надо…
Шёпот за спиной осторожно возобновился:
– Слышь, а участковый-то что здесь рыщет?
– По делу, поди…
– Нешто заарестовывать кого?!
– А то! Баб твоих без одёжи, медведя за платье не по фасону, цыгана, чтоб не жрал что ни попадя, ну и козу, знамо дело, кто ж ей болтать-то позволит?!
На секунду захотелось обернуться и высказаться, но не успел, загремели медные трубы, и в центр площадки выкатился разбитной толстый мужчина с хорошо поставленным оперным басом:
– Э-э… счастлив приветствовать почтеннейшую публику! Я… э-э… месьё Труссарди, антрепренёр и глава самой замечательной цирковой труппы, э-э… колесившей когда-либо по пыльным дорогам Европы! После Дрездена и Парижа, проездом в Вену и Стамбул, всего… э-э… одну неделю блистательный цирк Труссарди – перед вами!
Из распахнувшихся занавесей, под аплодисменты горожан, высыпала разношёрстная толпа балаганных артистов. Я насчитал трёх клоунов, одного неопрятного типа с замашками фокусника, четверых прыгучих акробатов, девушку, жонглирующую шарами, традиционного силача и цыгана с медведем. Вполне приличная труппа, должен признать, и представление они тоже выдали на уровне. Митька сидел как зачарованный, даже в ладоши не хлопал. Просто тихо млел от неописуемого восторга. Теперь наверняка и в деревню возвращаться не захочет, маменьку свою сам сюда перевезёт, цирк смотреть…
Ну а так – баб без одёжи не показывали, разве что девушка выступала в полупрозрачном персидском наряде и под вуалью, но всё что надо должным образом прикрыто. Коза, вопреки ожиданиям, оказалась неговорящая, в её задачу входило лишь бодать клоунов, но народ это страшно веселило. Силач был, конечно, впечатляющий: железный лом в узел завязывал и цепи рвал. Хотя, если, например, того же Митяя хорошенько дразнилками довести, так он не хуже чудеса покажет…
Фокусник мне совсем не понравился: пара дешёвейших трюков с голубями и кроликами, угадывание масти карт, чтение мыслей через подсознание, а на десерт – неизменный номер с исчезновением человека в ящике. Вызвали какую-то симпатичную девушку из зала, сунули в шкаф, три раза обернули, громом хлопнули, дверцы открыли – и нет её! Подсадная утка, все так делают… Вот акробаты умелые, я всегда завидовал парням, умеющим ходить на руках и с места кувыркаться через голову. В общем, нормально всё, хорошее представление, просто это я такой привереда…
По окончании программы вновь вышел их руководитель, торжественно попрощался, лишний раз напомнив, что цирк Труссарди задержится в Лукошкине ровно на одну неделю. Так что милости просим заходить ещё. Младшего сотрудника мне пришлось уводить силой, парень нипочём не хотел уходить, в надежде что ему ещё «чё-нить волшебственное покажут».
На выходе встретили двух наших стрельцов, их Яга послала, как оказалось, меня опять царь-государь требует. Ладно, загляну, не жалко… Митьку отправил обратно в отделение, пусть по хозяйству помогает. Заодно поучится метлу на носу держать, как настоящий циркач…
До гороховского подворья шёл спокойно, никто особенно не приставал, с заявлениями не лез, всех делов – только здороваться успевай. Первая неприятность – встреча с дьяком думского приказа Филимоном Груздевым, нагло преградившим мне дорогу в царский терем.
– Куда прёшь, милиция?! Али с утречка глаза не разумши? – Тощий дьяк старательно вытянул шею, словно надеясь, что я не сдержусь и дам ему по загривку. В принципе мне давно хотелось это сделать, но уж больно подозрительную готовность он проявлял…
– Что это с вами, гражданин? Опять пили на рабочем месте?
– Кто пил? Я пил?! Да ить это ж и есть полнейшее оскорбление! Матушка царица-а, слуге твоему оскорбле-ни-е-э!!! – И, подхватив рясу, бодрый скандалист опрометью бросился прочь.
Ничего не понимаю…
– Ребята, кто его со вчерашнего колокольней в лоб приложил?
Царские стрельцы только усмехнулись в усы, дескать, даже не спрашивай, сами удивляемся. Я покачал головой и неспешно потопал на второй этаж. Меня ждали. Вошёл без стука, едва не прищемив государя дверью. Горох, подпирая спиной косяк, суетливо наливал себе стопочку. Меланхолично стряхнув с парчовой рубахи капли, тихо выругал меня матом и, вновь наполнив рюмочку, опрокинул её одним махом, смачно занюхивая рукавом. После чего без предисловий попытался сунуть водку мне. Посмотрел жалостливо, я бы даже сказал, затравленно:
– Пей. За моё здоровье.
– На службе не положено…
– Знаю. Не как царь, как мужик мужика прошу – выпей!