Страница 18 из 24
Во время таких обходов и были задержаны двое молодых парней — некие Власов и Савельев, которых не раз замечали в хулиганстве. Свою преступную карьеру великовозрастные недоросли начинали еще мальчишками «при царском режиме». А подозревались они в краже пальто. Но чего-то эти ребята недоговаривали…
Помог случай. На следующий день на Предтеченском рынке был задержан мужчина, который продавал пальто, очень похожее на украденное Власовым и Савельевым. Мужчина, не сопротивляясь, молча пошел за сотрудниками милиции в отделение, где так же молча подписал протокол о задержании. Продолжал он молчать и на допросах.
Но инкогнито «немого» раскрылось довольно быстро. Выяснилось, что его фамилия Сперанский и что еще совсем недавно он был священником одного из храмов на Охте. Оказалось, что святой отец был не прочь выпить, приударить за молоденькой прихожанкой, а проповеди его нередко сопровождались откровенным богохульством и речевыми оборотами, близкими к нецензурщине.
Узнав об этом, епархиальное начальство лишило Сперанского сана. Он стал расстригой. Но об этом знали немногие, и бывший священник потихонечку продолжал крестить младенцев, ходил на крестины и поминки. Возле «батюшки», которого все чаще видели в сомнительных кабаках и трактирах, стали крутиться молодые люди явно не пролетарского вида. Сам Сперанский был замечен в пьяных скандалах и драках, где, как правило, выступал наблюдателем.
Кроме того, на Охте участились случаи грабежей и краж, хулиганских расправ с учащейся молодежью и теми, кто добросовестно работал на производстве. Задержанные хулиганы частенько называли Сперанского своим «батюшкой», приказы которого выполняли.
В ходе следствия было установлено, что ядро шайки попа-расстриги составляли молодые люди, которые занимались уличными грабежами, кражами из квартир и небольших магазинов. Уличные грабежи на плохо освещенной в те годы Охте начинались с традиционной «просьбы» дать закурить. Затем следовало избиение жертвы с последующим обшариванием карманов и снятием приличной одежды.
Сперанский, помимо организации шайки, был обвинен также в контрреволюционной агитации со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Продолжалась активная борьба с хулиганьем и в последующие годы. Этот вопрос постоянно находился в центре внимания партийного и советского руководства Ленинграда, не раз с разных точек зрения рассматривался на всевозможных совещаниях и, конечно, находился в центре внимания работы всех подразделений милиции.
В 1932 году на проспекте Огородникова (ныне Рижский проспект) появилась небольшая, но устойчивая хулиганская группировка, которую возглавлял патологический бездельник и хронический алкоголик Фирсов. Шайка присвоила себе название «Саранча». Не брезговали ничем: отнимали у школьников завтраки и пятачки, что давали родители на кино и мороженое, вечерами могли сорвать с прохожего кепку или шапку и, чтобы покуражиться, забросить ее в лужу, а при попытке сопротивления зверски избивали свою жертву. Числились за «Саранчой» и кражи, но в основном мелкие, такие, чтобы на «бутылку хватило».
Сотрудники милиции не раз предупреждали Фирсова и его сообщников о необходимости взяться за ум, но бутылка водки уже стала для них всем — мерилом товарищества, хорошего отношения друг к другу и пресловутого «ты меня уважаешь?».
Кончилось тем, чем и должно было кончиться: летним вечером встретили девушку, возвращающуюся с работы, затащили на пустырь
и надругались. Затем разбежались, как тараканы, по городу, попрятались у родственников, у которых буквально за несколько дней их выловили сотрудники уголовного розыска.
Хоть не так шумно, как дело «чубаровцев», но ленинградские газеты уделили достаточно много внимания этому процессу. Насильников судили в недавно открытом Дворце культуры им. А. М. Горького. Процесс был организован как показательный — в зале находились делегации рабочих коллективов, присутствовал общественный обвинитель, у подсудимых были адвокаты. Требование общественности было однозначным: никакой пощады руководителям шайки «Саранча»!..
Атаман шайки Фирсов был приговорен к высшей мере наказания.
Сотрудники уголовного розыска, принимавшие участие в раскрытии преступления:
Леонид Станиславович Петржак Баскаев (следователь по делу «чубаровцев», данных в архиве нашего ГУВД не сохранилось)
На страже советского быта. Уголовный розыск в 1927–1937 годах
1927 год стал своеобразным этапом в работе ленинградской милиции и милиции Советского Союза. С 1 января был введен в действие первый советский Уголовный кодекс, который был принят 2-й сессией ВЦИК XII созыва 22 ноября 1926 года. Для своей повседневной практической работы милиция получила четкий нормативный документ, заменивший многочисленные и порой противоречивые инструкции НКВД СССР.
К 1927 году НЭП фактически уже доживал последние дни. Шла активная идеологическая подготовка общественного мнения страны к переходу на плановую экономику в промышленности и к коллективизации сельского хозяйства. Вся эта работа сопровождалась серьезными просчетами в криминальной ситуации.
Индустриализация страны предусматривала строительство промышленных гигантов в основном в индустриальных центрах — прежде всего в Москве, Ленинграде, других крупных городах. Туда и хлынул основной поток мигрантов, главным образом из сельской местности. Но большинство из них не имело никакой профессии, что создавало переизбыток неквалифицированной рабочей силы. Эти люди не могли найти себе хорошо оплачиваемое место, получить профессию, обеспечить своей семье более-менее сносные условия проживания. Естественно, что они легко опускались на «дно», вливались в воровские и хулиганские группировки, а порой и сами формировали их. Многие из них покидали свои деревни из страха перед возможным раскулачиванием и нередко становились уголовниками из желания отомстить властям.
Коллективизация сельского хозяйства также сопровождалась насильным вовлечением крестьян в колхозы, практикой раскулачивания, что привело к резкому росту убийств организаторов колхозов, председателей и депутатов сельских советов, партийных функционеров и других активистов. В городах и в сельской местности наблюдался рост хулиганства, краж государственного и личного имущества.
Все эти негативные процессы так или иначе сказались на криминогенной ситуации в Ленинграде, где медленно, но стабильно повышалась раскрываемость преступлений, совершенствовалась работа всех структурных подразделений милиции.
В 1932 году в СССР была проведена паспортная реформа, что позволило ввести единые условия прописки и учета населения, а это значительно облегчило работу по использованию трудовых ресурсов и учету военнообязанных и допризывников. В этот период начала развиваться система организационных мер по предупреждению правонарушений несовершеннолетних. Эти обязанности были возложены на органы внутренних дел Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 31 мая 1935 года «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности». В аппарате уголовного розыска были выделены специальные работники по борьбе с преступностью несовершеннолетних, имевшие стаж и опыт такой работы.
В 1936 году в связи с быстрым ростом количества автотранспорта создается подразделение Государственной автоинспекции (ГАИ) и Отдел регулирования уличного движения (ОРУД). В 1937 году в милиции было сформировано подразделение по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС), занимавшееся борьбой с преступлениями в сфере экономики.
1 декабря 1934 года в Ленинграде был убит первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Киров. Его смерть имела серьезные негативные последствия, и прежде всего — для нашего города. На творческую и техническую интеллигенцию Ленинграда обрушился шквал репрессий, в ходе которых пострадало много умных и талантливых людей.
Серьезным негативным моментом этого периода стало появление и внесудебных органов — Особых совещаний, Особых троек, члены которых, практически не разбираясь с материалами уголовного дела, даже не выслушав подсудимых, приговаривали их к длительным срокам тюремного заключения или даже к смертной казни. Было также отменено право кассационного обжалования приговоров Особого совещания.