Страница 16 из 24
4 ноября одновременно с задержанием Авдеева на улице Чайковского, в доме № 81, были арестованы приговоренные к 10 годам лишения свободы и бежавшие из заключения «шнифер» Иван Анохин и его сожительница Свенток, проживавшие по чужим документам. При обыске у них нашли чемодан с воровским инструментом. Анохин заявил, что инструменты он только подвозил, а во взломах не участвовал. Но на сейфе в магазине «Прибой» были выявлены отпечатки его пальцев.
Задержанный по этому уголовному делу ночью того же 4 ноября вор Тимофеев виновным себя не признавал, при обыске ничего у него найдено не было. Не удалось сразу задержать и Валентина Гайлевича.
25-летний Гайлевич, высокий и видный, занимался гиревым спортом и пользовался большим успехом у женщин. У одной из его зазноб в квартире на Лиговке была организована засада. Агенты угрозыска долго бы прождали молодца, если бы не заметили, как хозяйка убрала с окна горшок с геранью. Оперативники заподозрили, что это условный знак. Хозяйку попросили поставить цветок на место. И очень скоро вор появился… Правда, быстро смекнув, что к чему, он растолкал милиционеров и ринулся бежать.
Оторвавшись от своих преследователей, Гайлевич забежал во двор на углу Лиговки и Обводного канала, отделенный от улицы каменной оградой, захлопнул калитку и взлетел на тополь. Милиционеры не смогли его обнаружить и недоумевали: «Куда же он мог скрыться?»
И хорошо, что не нашли. Потому что без жертв не обошлось бы. «Шнифер» держал своих преследователей на мушке револьвера и в случае опасности готов был открыть огонь на поражение.
Валентина Гайлевича, бежавшего на родину в Белоруссию и устроившегося работать заведующим сельским клубом, в декабре 1924 года задержал Иван Бодунов, который приехал в деревню под видом районного уполномоченного по проверке техники в МТС.
Вскоре все воры на следствии стали ссылаться на Александрова по кличке Жоржик Черненький как на главаря банды. Жоржик впервые попал за решетку в возрасте 15 лет за квартирную кражу. Это случилось в 1906 году. В тюрьме он познакомился со знаменитым российским «медвежатником» Фроловым, у него и обучался ремеслу.
В 1910 году они вместе бежали из тюрьмы и вместе совершили ряд преступлений. С 1914 года Александров работал самостоятельно. Деньги и ценные бумаги он обращал через Дворощана в золото, мечтая накопить миллион и бежать в тихую Финляндию.
В то время Александров работал в мастерской по ремонту сейфов и вел мастер-класс для начинающих «медвежатников». Когда уголовный розыск стал одного за другим арестовывать его сообщников, Александров великолепно разыграл душевнобольного, сумел провести врачей и укрылся от опасности в «психушке». Пока его товарищи «парились» на нарах, врачи обстукивали Жоржика молоточками, проверяя рефлексы. Уж неизвестно как у него было с другими рефлексами, но хватательный у него был развит чрезвычайно… Когда Жоржику надоели и врачи, и психи, ему показалось, что уголовный розыск оставил его в покое. Он сбежал из больницы и решил заняться любимым делом. О чем и прознал сотрудник уголовного розыска Юрий Гаврилович Назаров из разговора с молодым вором по кличке Васька Руль. Черненький обещал взять Ваську на «дело», если тот сумеет раздобыть револьвер… И простая душа Васька Руль попытался достать оружие через Назарова, которого принимал за своего, за блатного. Именно через Ваську оперативники вышли на главаря банды.
Жоржик Черненький был силачом и мастером своего дела. Любой сейф он ломал с рекордной скоростью за 35 минут. Противник он был осторожный и хитрый, и уголовный розыск побегал за ним изрядно. Какие только операции не задумывались сотрудникам 3-й бригады, а Жоржика взять не могли! Он уходил буквально из-под самого носа. Секрет его проницательности был прост: в бригаде завелся «крот», который осведомлял Жоржика обо всех действиях угрозыска.
Александрова взяли при краже в тресте вин «Конкордия» на улице Софьи Перовской. В уголовный розыск его почти тащил на себе сотрудник УР Георгий Петрович Евсеев. Жоржик Черненький и его дружки получили по заслугам.
Ну а что же сыщики?
Иван Бодунов впоследствии стал одним из руководителей уголовного розыска СССР.
Алексей Андреевич Сальков — эксперт, широко известный в нашей стране, который преподавал в Юридическом институте и воспитал целую плеяду талантливых учеников, — умер от голода в блокадном Ленинграде.
Петр Прокофьевич Громов, инспектор 3-й бригады, дослужился до звания комиссара милиции 3-го ранга, был начальником железнодорожной милиции. Из бригады, которую он возглавлял, выросли начальники уголовного розыска Москвы Алексей Кошелев и Ленинграда — Иван Аверкиев, замечательные работники, которые принесли много пользы своему делу.
Юрий Гаврилович Назаров в годы Великой Отечественной войны командовал кавалерийским полком. Сражался под Ленинградом и Сталинградом. Вывел свой полк из окружения, вместе с конницей генерала Льва Доватора совершил глубокий рейд по тылам противника, громя его тыловые части и коммуникации. За освобождение Воронежа был награжден полководческим орденом Александра Невского. После войны закончил военную академию имени М. В. Фрунзе. Был назначен начальником милиции Смоленской области.
Георгий Петрович Евсеев стал начальником ОБХСС Ленинграда, а Михаил Александрович Романов возглавил паспортную службу.
Сотрудники уголовного розыска, принимавшие участие в раскрытии преступления:
Иван Васильевич Бодунов
Петр Прокофьевич Громов
Юрий Гаврилович Назаров
Василий Дмитриевич Сидоров
Максим Александрович Романов
Бой с хулиганьем
К 1926 году ленинградская милиция смогла фактически ликвидировать такое опасное явление, как бандитизм. Исчезли крупные, насчитывающие несколько десятков человек банды, а большинство волков-одиночек либо получили то, что им было положено по суду, либо сидели в ожидании приговора в тюремных камерах.
Хулиганство превращалось во врага номер один. Ленинградцы, измотанные ужасами Первой мировой и Гражданской войн, голодом, эпидемиями, отсутствием самого необходимого, пережившие бандитский террор времен НЭПа, требовали решительных мер по борьбе с преступностью, и в первую очередь с хулиганством. А хулиганье словно с цепи сорвалось…
Зимой 1926 года у ресторана «Центральный» на Разъезжей улице милиционер задержал пьяного хулигана и повел в отделение. Дружки пьянчуги решили его спасти и набросились на милиционера, чтобы отнять оружие. Гражданина, который попытался помочь сотруднику милиции, хулиганы ранили выстрелом из револьвера.
Через несколько дней на Петроградской набережной, деля «власть» в своем районе, подрались две хулиганские группировки. Итог драки: двое убитых и один тяжелораненый.
Хулиганы нагло и цинично приставали к женщинам, срывали уроки в школах рабочей молодежи, спаивали подростков. Возмущенные рабочие завода «Красный треугольник» в своем письме в «Ленинградскую правду», опубликованном 6 июля 1926 года, потребовали от власти принять срочные меры: «Выжечь каленым железом эту зловонную язву нашего быта, мобилизовать на борьбу со шпаной, с хулиганством общественное мнение, организации, милицию — задача, не терпящая никакого отлагательства. Хулиганства не должно быть нигде в пролетарском Ленинграде!»
Руководство ленинградской милиции хорошо понимало, что одними только репрессивными мерами и силами только правоохранительных органов хулиганство не одолеть. Нужен был хороший повод для начала антихулиганской кампании, в которой смогли бы принять участие все позитивные силы, прежде всего — партийные организации, комсомол, общественность предприятий города, пресса.
Такого повода долго ждать не пришлось. Прошло каких-то полтора месяца после письма в «Ленинградской правде», как 21 августа 1926 года в Чубаровом переулке группа пьяных хулиганов напала на молодую работницу Любу Белову, возвращавшуюся с работы. Девушке зажали рот, набросили на глаза тряпку и через пролом в заборе затащили в сквер завода «Сан-Галли». Более пяти часов насильники истязали свою жертву. Лишь под утро, вдоволь наиздевавшись над несчастной девушкой, хулиганы разбежались по домам.