Страница 116 из 139
Лишь в Венеции дела обстояли иначе. 22 марта 1848 года венецианский юрист Даниэле Манин и его сторонники заняли арсенал и забрали все хранившееся там оружие и снаряжение. Затем Манин с триумфом прошел по пьяцца, где официально провозгласил возрождение Венецианской республики, уничтоженной Наполеоном пятьдесят лет назад. Австрийский губернатор подписал акт о капитуляции, пообещав, что все австрийские войска немедленно покинут территорию республики. Но теперь Венеция осталась одна. Единственной ее надеждой был Манин, которому в августе она предложила принять диктаторские полномочия. Он отказался. Тем не менее Венецианская республика продолжала сражаться под его единоличным руководством всю зиму — храбрость венецианцев не слабела, но отчаяние усиливалось.
Для всех итальянских государств quarantotto[305] — 1848 год — имел очень важное значение. В стратегическом отношении ситуация изменилась мало. Австрия сохранила контроль над большинством своих территорий. Однако в политическом плане произошли серьезные изменения — иным стало настроение народа. В начале года большинство патриотически настроенных итальянцев думало об избавлении от австрийской оккупации; когда же год подошел к концу, главной целью — повсюду за исключением Венеции — стало уже объединение Италии. Ветер перемен ощущался всеми. Казалось, что давняя мечта итальянцев наконец готова осуществиться. Началась эпоха Рисорджименто.
Поспешный отъезд папы застиг Рим врасплох. Первый министр папского правительства Джузеппе Галлетти, старый друг Мадзини, который после амнистии возвратился в Рим и стал преемником убитого Росси (проявив при этом немалую смелость), первым делом отправил делегацию в Гаэту, чтобы убедить Пия IX вернуться. Лишь когда тот отказался дать посланцам аудиенцию, Галлетти объявил о созыве Римской конституционной ассамблеи в составе 200 выборных членов, которой предстояло собраться в городе 5 февраля 1849 года. Времени оставалось мало, но нужда в решительных действиях была велика, и 142 депутата в должном порядке явились во дворец Канчелляриа в назначенный день. Всего через четверо суток, в два часа ночи, ста двадцатью голосами при десяти против и двенадцати воздержавшихся было принято решение положить конец светской власти папы и установить в Риме республику. Наиболее влиятельной личностью в этой ситуации оказался авантюрист по имени Джузеппе Гарибальди, которому на тот момент исполнился сорок один год.
Родившийся в 1807 году в Ницце (этому городу предстояло войти в состав Франции только в 1860 году), Гарибальди, как и Мадзини, был пьемонтцем. Он начал свою трудовую жизнь в качестве моряка на торговом судне, а в 1833 году стал членом общества Мадзини «Молодая Италия». Будучи человеком действия, в следующем году он принял участие в неудачном восстании (в те годы раскрытие заговоров было повсеместным явлением); его едва не арестовали. Однако он сумел вовремя бежать во Францию; тем временем в Турине его in absentia[306] приговорили к смертной казни по обвинению в государственной измене. После недолгого пребывания на французском торговом судне Гарибальди присоединился к тунисскому бею, который предложил ему пост главнокомандующего. Гарибальди, однако, отказался. Наконец, в декабре 1835 года он отплыл в качестве второго помощника капитана на французском бриге в Южную Америку. Здесь он провел двенадцать лет. Первые четыре из них Гарибальди сражался на стороне небольшого, ныне позабытого государства, безуспешно пытавшегося освободиться от бразильского господства. В 1841 году он и его любовница, бразильянка Анита Рибей-ру да Силва, переселились в Монтевидео, где Гарибальди вскоре встал во главе уругвайского флота, а также принял командование над легионом итальянских изгнанников — первых из числа «краснорубашечников», с которыми впоследствии всегда ассоциировалось его имя. После победы в небольшой, но героической битве при Сан-Антонио-дель-Санто в 1846 году слава Гарибальди облетела всю Европу. К этому времени он стал, если можно так выразиться, профессиональным бунтовщиком, и его опыт партизанской войны сослужил ему хорошую службу в будущем.
Когда Гарибальди услышал о революциях 1848 года, он собрал шестьдесят человек из числа своих «краснорубашечников» и отплыл в Италию на первом же отправлявшемся туда судне. Вначале он предложил свои услуги папе, затем Пьемонту, но в обоих случаях его предложение отвергли — одной из главных причин отказа Карла Альберта стал смертный приговор, по-прежнему тяготевший над ним. Тогда Гарибальди прибыл в Милан, куда уже приехал Мадзини, и сразу же ринулся в гущу событий. Перемирие, которое заключил Карл Альберт после поражения при Кустоце, он попросту проигнорировал, продолжая самостоятельно вести войну против австрийцев до тех пор, пока в конце августа перед лицом превосходящих сил противника ему пришлось отступить в Швейцарию. Однако через три месяца, услышав о бегстве папы, он тотчас поспешил со своим добровольческим отрядом в Рим. Его избрали членом новой ассамблеи, и именно он официально внес предложение о том, чтобы отныне Рим стал независимой республикой.
18 февраля папа Пий обратился из Гаэты с официальным призывом о помощи к Франции, Австрии, Испании и Неаполю. Ни одна из четырех этих держав не осталась глуха к его призыву. Для ассамблеи, однако, наибольшую угрозу представляла Франция, чья реакция, очевидно, зависела от соотношения сил во вновь установленной там республике и в особенности от принца Луи Наполеона, недавно избранного ее президентом. Примерно за двадцать лет до того принц впутался в антипапский заговор и был изгнан из Рима. Он по-прежнему не испытывал особых симпатий к папству, понимая, однако, что позиции Австрии в Италии сильны более, чем когда-либо. Можно ли было смириться с тем, что австрийцы имеют возможность двинуться на юг и восстановить власть папы, диктуя всем свои условия? И Луи Наполеон не сомневался, что, если он ничего не предпримет, они поступят именно так.
Французский президент отдал соответствующий приказ, и 25 апреля 1849 года генерал Никола Удино, сын одного из наполеоновских маршалов, высадился во главе девятитысячного корпуса в Чивитавеккье и начал сорокамильный марш на Рим. С самого начала он находился во власти ложных представлений, считая, что республику установила кучка революционеров вопреки желанию народа и она скоро рухнет, а потому ожидал, что его и французскую армию встретят как освободителей. Удино распорядился не признавать официально триумвират и ассамблею, но занять город без применения военной силы — по возможности, без единого выстрела.
Его ждал неприятный сюрприз. Хотя шансов успешно защитить Рим от хорошо обученной и экипированной армии у жителей было мало, тем не менее они активно занялись подготовкой к сражению. Их силы состояли из регулярных папских войск, карабинеров (особых частей итальянской армии с полицейскими функциями), гражданской гвардии, насчитывавшей в своем составе 1000 человек, добровольческих отрядов Рима численностью в 1400 человек и самого населения, также представлявшего собой немалую силу, — с оружием у кого какое было. Однако в целом сил оставалось отчаянно мало, и все возликовали, когда 27-го числа Гарибальди вошел в город во главе 1300 легионеров, которых он набрал в Романье. Двумя днями позже прибыл полк ломбардских берсальеров, которые выделялись своими широкополыми шляпами и плюмажами из черно-зеленых петушиных перьев. Силы защитников Рима возросли, но противник по-прежнему имел значительный численный перевес, и они знали об этом.
Первая битва за Рим имела место 30 апреля. День закончился удачно для оборонявшихся по причине некомпетентности и недомыслия Удино. Он не взял с собой осадной артиллерии и штурмовых лестниц; только когда его колонна, продвинувшаяся к Ватикану и Яникулу, была встречена огнем орудий, Удино начал понимать всю серьезность ситуации. Вскоре легионеры Гарибальди отбросили его, за ними быстро последовали берсальеры. Шесть часов Удино и его солдаты сопротивлялись как могли, но с наступлением вечера им пришлось признать свое поражение и отступить в Чивитавеккью (причем путь был долгим). Они потеряли 500 человек убитыми, 365 попали в плен, но хуже всего было, видимо, постигшее их унижение.
305
сорок восемь (ит.).
306
Заочно (лат.).