Страница 2 из 63
Открыл глаза — ничего не изменилось. Та же тропинка под ногами, те же колючие кусты вокруг. Впрочем, изменилось… Но не визуально. Скорее, по ощущениям. Принюхался. Так и есть — за прошедшим дождем не сразу ощутил запах. Затхлый, тяжелый. Запах прелых листьев и стоялой воды.
Болото?
Судя по обилию мха — вполне вероятно. Значит, надо быть особенно осторожным. Не хватало шагнуть в трясину. Утянет на дно — и никакая палка не поможет, к водяным и русалкам. Или русалки в болотах не водятся?
В любом случае, тропинка выглядит вполне основательной. Я двинулся по ней. Вроде не похоже, что животными протоптана. А если людьми, то рано или поздно выведет к какому-нибудь поселению. Лучше, конечно, рано. Живот снова подвело.
Я успел сделать несколько шагов, вышел за пределы круга кустов, когда услышал отчетливый звук удара по дереву — и тут же за ноги сильно дернуло. Мир перевернулся, а я завис в воздухе, немного не касаясь вытянутыми руками травы.
"Вот чего не хватало для полного счастья!"
Зато теперь можно не сомневаться: люди поблизости есть.
В кустах зашелестело, затрещало — и из них выкатилось нечто на коротких ногах-лапах, с большим животом, размером с макаку. Нечто остановилось, отряхнулось и, сложив на животе четырехпалые руки, уставилось на меня. Больше всего оно походило на какого-нибудь сказочного гоблина, с зеленоватой кожей, раскормленного до обхвата пивного бочонка. Размеры живота особенно контрастировали с тонкими руками и ногами. Шеи, казалось, у существа нет вовсе. Голова вырастала сразу из плеч — круглая, с грязно-серыми волосами, заплетенными в разлохматившуюся косу. На вполне человеческом лице, разве что немного обрюзглом, с приплюснутым носом и большими ушами, играла самодовольная улыбка. А в глазах читался… голод?
Существо было одето в длинную, до колен, кожаную крутку. Она не то штопалась заплатками много раз, не то изначально была сшита из небольших лоскутов. На ногах имелось подобие лаптей, только сплетенных не из коры, а из толстых стеблей какой-то травы. За узкими плечами виднелся тощий мешок.
Незнакомец облизался, его рука метнулась к поясу, на котором висели короткие ножны — перед моим лицом замаячил нож. С деревянной рукояткой, иззубренный, в пятнах ржавчины. Но все же это был нож! — кусок металла, которое существо явно направляло в мое горло.
— Брысь отсюда! — я отмахнулся все еще зажатой в руке палкой.
— Ай-ай! — вскрикнул незнакомец и, выронив нож, отпрыгнул назад, в кусты. Причем отпрыгнул на удивление ловко, будто и не тяготился массивным животом.
Я попытался пошевелить ногами и тем самым выскользнуть из стягивающего их аркана — тщетно. Тогда поднял корпус и потянулся руками к ногам. Хорошо, что много времени проводил на турниках, — подъем дался несложно. Удерживать себя в таком положении, конечно, труднее, но вполне возможно. Только толку все равно нет. Щиколотки стянуло так, что от боли помутилось перед глазами.
Надо же так попасться! И ведь высокое дерево — одно-единственное во всей округе. Нет бы посмотреть, что там привязано к его сучьям? Впрочем, увидел бы ловушку, зная о ней?
Я снова опустился. Ноги начали неметь. Голова же налилась тяжестью.
Незнакомец сидел в кустах — одни глаза видны на фоне листьев.
"И как не колется среди колючек?"
— Отпусти меня, я невкусный, — проговорил, глядя в его сторону. — Жесткий и болел много.
Существо осторожно выбралось из кустов, поковыряло пальцем в носу, затем с выражением великой печали посмотрело на то, что удалось там выловить. Казалось, незнакомец готов вот-вот разрыдаться.
— Ты кто такой? — наконец, спросил он. Голос звучал утробно, но довольно высоко.
— Артем, — я медленно отвел палку назад, надеясь, что коротышка подойдет ближе.
— Артем… — повторило существо. Оно снова запустило палец в нос. — Умрун?
— Чего? Да нет, живой. Но если не отвяжешь — могу и помереть.
Незнакомец болезненно поморщился.
— Волот? Нет… — добавил тут же. — Мелковат для волота.
— Да человек я! — выпалил, поняв, что коротышка пытается определиться с моей видовой принадлежностью.
Глаза незнакомца расширились. Он так и замер с пальцем в носу.
— Чем докажешь?
— Мамой клянусь! — брякнул первое, что пришло в голову.
Не проронив ни слова, коротышка развернулся и исчез в колючих зарослях.
— Эй, уважаемый! — прокричал я ему вслед.
Перед глазами летали черные мухи, в висках стучала кровь. Еще немного — и точно стану добычей. Причем добычей, которая окажется не в состоянии даже палкой отмахнуться.
Удерживающая меня в подвешенном состоянии сила исчезла неожиданно. Хорошо, руки и без того были вытянуты вниз — они помогли смягчить падение. Я грохнулся на тропу, в области шеи что-то подозрительно хрустнуло.
Как же хорошо просто лежать. Плевать, что вокруг мокро. Черные мухи перед глазами превратились в большие кляксы, слились мутной пеленой.
— Человеков есть нельзя, — услышал голос коротышки.
— Очень верное замечание, — выдохнул я. Мир снова обретал краски. Кровь прилила к ногам, принеся с собой очень болезненные покалывания в ступнях. — Сам-то ты кто?
— Я Аеш! Ендарь! — гордо заявил коротышка. Он стоял в нескольких шагах от меня. Ножа в руках нет — уже хорошо. — Если ты меня обманул — я тебя съем.
— Не лопнешь? — я медленно сел, начал снимать с ног веревку.
— Аеш голодный! — нахмурился коротышка.
Что ж, похоже, "Аеш" — это имя.
— Понятно. А что, больше есть некого?
— Водопой, — Аеш указал на озеро, — совсем плохой стал. Отравленный. Дичь не идет. Все голодают.
— Вас много?
— Аеш один! — подбоченился коротышка. — Человек ничего не знает. Все человеки такие глупые?
— Так объясни! — я поднялся на ноги, поморщился от боли. Но стоять можно. Хотя и с трудом. — Мы, вообще, где?
Аеш закатил глаза, потом с шумом набрал в грудь воздуха — чихнул. Да так сильно, что даже на ногах не удержался — сел в траву. Он несколько раз мотнул головой, фыркнул.
— Это Барбарские топи, — проговорил, утирая лицо руками. — Земли Озерного княжества. Но теперь ни княжества нет, ни озер, — Аеш снова чихнул и тут же расплылся в улыбке — на траву перед ним шлепнулся сгусток коричневатой слизи. — Так-то лучше! — он снова утерся, встал. — Трясина наступает, а противиться ей некому стало, — развел руками. — Раньше-то тут красота была. Березки, осинки, малинники сладкие. Грибов иной год — видимо-невидимо. И солишь их, и сушишь, и варишь, а уж пироги какие…
— Раньше — это когда? — прервал я кулинарные воспоминания собеседника.
— Раньше-раньше… — недовольно профырчал тот. — Нетерпеливый какой. Годов, почесть, под две сотни.
Аеш вытянул перед собой руки, принялся загибать пальцы. Брови его хмурились. Спустя несколько минут он все же сдался.
— Да, под две сотни.
— А тебе-то сколько тогда?
— Глупый человек! — снова нахмурился собеседник.
— Каждый имеет право быть дураком, — пожал я плечами. — Ты рассказывай.
Аеш вздохнул, поджал губы, всем своим видом показывая — какое огромное одолжение собирается мне сделать. Наверное, мне следовало проникнуться моментом и оценить жертву.
— Человеки… — задумавшись, пробормотал Аеш. — Откуда такая несправедливость? Глупей не найти, а туда же… И с ними беда, и без них никуда.
— Я все слышу, — решил напомнить о себе.
Аеш вздрогнул, уставился на меня, точно увидел впервые.
— Ладно, — обреченно махнул рукой. — Идем. Все сам увидишь, услышишь, понюхаешь.
— Увидеть и услышать — будет достаточно, — усмехнулся я.
— Как знаешь. Не отставай.
"Не отставать?"
Впрочем, совсем скоро мое недоверие сменилось удивлением, а потом и вовсе перешло в восхищение. Несмотря на объемный живот и короткие ноги, передвигался Аеш быстро. Ловко подныривал под стволы поваленных деревьев, перепрыгивал с кочки на кочку, точно туман просачивался сквозь колючий кустарник. На его фоне я ощущал себя нерасторопным хромоногим слоном. Если бы время от времени новый знакомый не останавливался и не ждал меня, то наверняка бы скрылся из виду в первые минуты нашего марш-броска. Оказалось, что при желании передвигается он абсолютно бесшумно.