Властители земли

— Конечно, — подтвердил он.

Он вынужден был так сказать. Ученый просто-напросто никогда не согласился бы работать над проектом, если бы Перривезер не пообещал ему уничтожить все, что будет создано.

Но Валдрон хорошо знал, что придет время, когда биолог уже не будет ему нужен, и тогда, злорадно думал Перривезер, он сможет с наслаждением и радостью выгрызть гнилые глазенки этого старика из его уродливой башки.

— Вы делаете великолепное дело, — заметил Перривезер с легкой ядовитой улыбочкой.

И уехал на очередную встречу с журналистами. Союз освобождения видов нанес новый удар.

Были задушены родители, имевшие пятерых детей.

Собственно говоря, не они являлись изначально основной мишенью Союза. СОВ пытался добраться до лаборатории Международной организации здравоохранения. Полиция преследовала членов Союза и, наконец, окружила в маленьком фермерском домике неподалеку от лаборатории, где они держали главу семьи и его жену в качестве заложников. Члены Союза передали полиции десять требований, обсуждать которые отказались, а когда требования удовлетворены не были, на глазах детей убили фермера и его жену.

Потом преступники попытались с оружием в руках пробиться через кордоны полиции. Ранили нескольких правительственных солдат, но были остановлены прежде, чем им удалось швырнуть несколько гранат, которые у них имелись. Пули полицейских достали их на переднем сидении автомобиля, принадлежавшего убитому фермеру.

Именно об этом событии и вещал Валдрон Перривезер III. И тележурналист был уверен, что на этот раз ему удастся припереть Перривезера к стенке.

— Я понимаю вашу позицию, как ведущего в Америке представителя борцов за сохранение дикой природы, — сказал репортер. — Но скажите, ради всего святого, как можно оправдать, пусть даже косвенно, убийство родителей на глазах их детей? Эти люди всего лишь хотели жить, ничего больше. Они не отравляли воздух. Собственно, боевики СОВ убили фермера, проводившего биологически чистое хозяйство. Он даже не применял пестицидов. Что вы скажете на это?

Гладкое лицо Перривезера казалось совершенно невозмутимым и спокойным, а глаза его светились, как будто он созерцал что-то приятное, вроде большого шоколадного торта.

— Я бы хотел немедленно выразить свой протест по поводу использования полицией штата автоматического оружия. Это была явно излишняя демонстрация силы, так как члены СОВ использовали только небольшие револьверы. Куда движется эта страна, если полиция запросто расстреливает граждан из автоматического оружия?

— Но они были убийцами, — сказал репортер.

— А кто признал их виновными? Разве был суд присяжных? Нет. Их судьей и присяжными стали стволы винтовок М-16. А что пытались сделать эти двое, у которых даже не было возможности предстать перед справедливым судом? Они пытались только предупредить: «Посмотрите! Мы не единственные живые существа на земле. Живите и дайте жить другим. Мы не одни в этом мире». И за это они пали, раздавленные невероятной мощью.

— А как же фермер и его жена? Как быть с детьми, которые теперь остались сиротами? Что вы скажете о полицейских, раненных в стычке?

— Чтобы искоренить так называемый терроризм, следует бороться с его корнями. Вам никогда не удастся задушить вполне законные и справедливые упования тех, кто борется за справедливый и законный новый порядок для всех живых существ на земле, а не только тех, чье могущество позволяет им открыто заявлять о себе во всеуслышание, но и тех слабейших, которых творцы смертельного ДДТ и прочих токсинов считают недостойными существования.

В Вашингтоне руководитель специального отдела ФБР, которому было предписано защищать лаборатории Международной организации здравоохранения, сельского хозяйства и образования, смотрел интервью с Перривезером, задыхаясь от бессильной ярости. Несколько часов назад ему сообщили, что его учреждение освобождается от обязанностей по охране лабораторий МОЗСХО.

— Сегодня террористы напали на лабораторию. Они не пробились внутрь только потому, что мы были на месте, — сказал руководитель отдела. — Так почему же нас освобождают от этих обязанностей?

— Таков приказ, — ответил ему вышестоящий начальник, занимавший угловой кабинет в правительственном здании «Эдгар-Гувер-билдинг».

— По это же нелепо! Мы их остановили. Именно поэтому они и прицепились к тому фермеру и его семье. Мы не допустили их в лабораторию. Мы. Никто другой не смог бы этого сделать.

— Знаю — ответил начальник. — Но приказ есть приказ. Ваш отдел освобожден от этой службы.

Лаборатория МОЗСХО представляла собой одну из величайших тайн в области научных исследований. Это было одно из немногих действительно производительно работающих подразделений МОЗСХО, там проводились международные исследования в области борьбы с уничтожающими посевы насекомыми. И это было единственное подразделение МОЗСХО, на которое когда-либо нападали террористы.

Что было вдвойне странно, так как лаборатория одновременно являлась единственным учреждением внутри МОЗСХО, деятельность которого решительно поддерживали все нации, богатые и бедные, коммунисты и капиталисты. Собственно говоря, лаборатория занималась тем, что буквально каждый считал единственным, абсолютно безупречным делом из всех, к которым когда-либо имела отношение МОЗСХО.

Но в последнее десятилетие лаборатория находилась под постоянным силовым нажимом. Ученых похищали, убивали, запугивали, калечили и взрывали бомбами. В разных странах, где бы ни обосновывалась лаборатория, работавшие в ней ученые становились мишенями террористов.

И разведывательные силы многих стран, объединившись, начали втайне самую широкую совместную акцию в своей истории. Лаборатория обосновалась в Убанге, развивающейся африканской стране, чьи посевы особенно страдали от нашествия насекомых. Но когда ученые МОЗСХО стали один за другим исчезать в кишащих крокодилами реках, Убанге пришлось проглотить свою гордость и признать, что она больше не в состоянии обеспечить безопасность приехавших ученых. Убанга, хоть и неохотно, передала статус страны-хозяйки Великобритании. Англичане доверили охрану исследователей своим знаменитым спецкомандам, объединив их в систему под шифром МИ-26.

Через четыре дня после приезда в Англию эксперт по токсинам был найден около камина в своем новом доме в Суссексе с вырванными глазами. После второго сходного инцидента британцы, забыв про гордость, предложили Франции принять эстафету. Лаборатория переехала в Париж, где сгорела дотла еще до того, как успели подключить центрифуги.

По требованию всех работников лаборатория была переведена в самую мощную полицейскую державу мира. Она обосновалась в центре Москвы, а КГБ было поручено охранять ученых ради блага всего человечества.

С помощью постоянного наблюдения и пользуясь правом арестовать любого человека, замеченного вблизи лаборатории, КГБ оказалось в состоянии обеспечить безопасность ученых, хотя и нельзя сказать, что доставило им при этом массу удовольствия. Так продолжалось три месяца. А потом в запертой изнутри комнате был найден ботаник, разодранный насмерть.

Русские передали лабораторию Соединенным Штатам, и ФБР, используя самые современные технические средства в мире, в течение четырех месяцев обеспечивало безопасность ученых. Даже и в тот день это им удалось, и нападение СОВ было отбито.

И все же ФБР отстранили от выполнения задания, и начальник отдела хотел знать почему. Террористам не удалось проникнуть за последний лучевой барьер, ученые остались живы. Все. Более того, появился даже хоть какой-то след, возможно, ведущий к тому, кто стоял за таинственными нападениями на исследователей. Так почему же все-таки отстранили ФБР? Глава отдела требовал ответа.

— Я только исполняю приказ. Он исходит с самого верха.

— Значит, директор свихнулся, — сказал руководитель службы.

— Бери выше, — ответил начальник.

— Тогда и главный прокурор тронулся.

— Как раз он тоже не согласен с решением о вашем отстранении, — заметил начальник.