Вечность

“Пусть лучше смерч пронесется Предо мной”. — “Иоанн, о чем ты говоришь?” — “Нет, извините, это не я”. — “А кто же говорил?” — “Тетя, я не знаю”. — “О Боже, чадо ты Мое, с тобой же говорил сам Бог”. Иоанн снова посмотрел на Марию. “Ты, ты есть моя мама?” — “Иоанн, нет, я лишь… Матерь Иисуса Хри­ста”. — “А где Он есть?” — “Гм-гм, ты знаешь, Иоанн, он вчера ушел туда, в Царствие Небесное”. — “Иисус что, умер?” — “Нет, ради Бога, но как тебе это объяснить, понимаешь, Иоанн, дорогой ты Мой, иначе Я тебе не могу объяснить, ибо пока всего этого ты не поймешь…” — “Мария, — обратился Иуваль. — Ты случайно не об огненной колеснице говоришь?” - “Да, именно о ней”. — “Тогда мне все понятно, а мне очень хотелось увидеть Твоего Сына, но значит, не суждено. Мария, скажи мне, Иисус, действительно, есть Сын Божий?” Мария опустила голову. “Хорошо, хорошо, мне все понятно”.

ВИФАВАРА. Войдя в Храм, Захарий сначала плохо себя почувствовал: “Боже, что со мной?” — “Не бойся, Захарий, ибо это Я нахожусь рядом с тобой. После проповеди войди в кадильницу, и Я поговорю с тобой”. — “Хорошо, но, Боже, успокой меня”. — “Сей­час тебе станет намного лучше”. — “Отче, спасибо Тебе”.

“Захарий, Захарий!” — “Да-да, я слушаю вас”.

— “Что с тобой?” — “Исаак, нет-нет, все хорошо. Просто я вспомнил свою Елизавету”. — “Да, но вид у тебя…” — “Исаак, прости, но мне нужно начинать

проповедь”. — “Что ж, приступай, ибо люди ждут уже тебя”.

“Видел я ночью: вот муж на рыжем коне стоит между миртами, которые в углублении, а позади его кони рыжие, пегие и белые. И сказал я: кто они, госпо­дин мой? И сказал мне ангел, говоривший со мною: “Я покажу тебе, кто они”. И отвечал муж, который стоял между миртами: “Это те, которых Господь послал обой­ти Землю”. — “Боже, что я говорю?” — “Захарий, не волнуйся, это Я говорю через тебя и снова прошу тебя: запоминай все и записывай. А сейчас войди в ка­дильницу, ибо Я жду тебя”.

Войдя в кадильницу, Захарий почувствовал себя намного лучше. “Боже, Господь Ты мой, я слушаю Тебя”. Пред ним появилось облако, Захарию стало очень приятно. “Слушай Меня внимательно. Вот Я сделаю Иерусалим чашею искупления для всех окре­стных народов и также для Иуды. Во время осады Иерусалима сделаю Иерусалим тяжелым камнем для всех племен: все, которые будут поднимать его, надорвут себя, а соберутся против него все народы Земли”. — “Боже, к чему все это сказано?” — “Захарий, со време­нем ты все поймешь”. — “Боже, как мне жить даль­ше?” — “Захарий, об этом не думай, ибо ты принадле­жишь Мне, а сейчас ступай домой и отдохни. Через три дня ты снова увидишь своего сына Иоанна”. — “Спасибо Тебе, Господи, за все”.

НАЗАРЕТ. “Мария, я удивляюсь, вы все же род­ня…” — “Вас звать Иуваль?” — Да”. — “Так слу­шай Меня, Иуваль, что предначертано Богом, то все так и будет”. — “Мария, мне почему-то страшно”. — “Иуваль, Бога не нужно бояться, Его нужно любить. Иоанн, подойди ко Мне”. — “Тетя, я устал и хочу есть”. — “Дитя ты Мое, сейчас Я вас накормлю, пого­дите немного”.

“Господи, ко Мне приехал в гости Мой племянник, и Мне как-то неловко”. — “Мария, здесь Я не совет­чик, жизнь сама сделает свое, но в этой жизни Я всегда буду присущ. И ежели хочешь поговорить с Елизаве­той, то Я могу предоставить эту возможность, но лишь после того, как Иоанн с Иувалем уйдет от вас, Я не хочу тревожить его душу, ибо он ребенок, который со временем будет нужен Мне, как первая искра, исходя­щая от сильнейшего огня”. — “Господи, Я Тебя пони­маю”. — “Нет, Мария, Ты только слышишь Меня, но понять Меня очень трудно, ибо только Я руковожу ва­шей памятью”. — “Боже, как Мне Тебя понять?” — Очень просто, мозг Твой — это Мое Творение и все связано воедино со Мной, и лишь Я знаю, как Мне поступить с человеком. Допустим, Ты Меня слышишь, другим это недоступно, не Я един, и в этом единстве живет все человечество”. — “Боже, Мне трудно”. — “Нет, Мария, это еще не трудности, они ждут Тебя впереди, а сейчас ступай и накорми Мою Предтечу, ибо ему очень скоро нужно быть дома”. — “Боже, почему такая спешка?” — “Мария, пойми Меня пра­вильно, Захарий Мне нужен, и Я его скоро заберу к себе в свою Обитель”. — “Боже, с кем Я говорила и о чем? — некоторое время Она стояла молча, — да что же это со Мной?”. Не помня ничего, Она вошла в комнату, где сидели Иоанн, Иуваль и Иосиф.

“Иоанн, дитя ты Мое, кушай и угощай Иуваля. Мне же еще нужно выйти. Я скоро вернусь”. Иоанн посмотрел на Матерь Марию. “Да что это с ней?” — подумал он.

Иосиф заметил, что с женой его что-то неладное.

— “Мария, может и мне выйти вместе с Тобой?” — “Нет, Иосиф, Мне нужно побыть одной”. Мария выш­ла из дому и направилась на свое любимое место. По­дойдя к роднику, она присела. “Боже, ну что же это со Мной?” — “Мария, Я снова рядом с Тобой, прошу Тебя, за Сына нашего не беспокойся, и еще прошу Тебя, поверь, все, что будет происходить с Тобой и со всеми вами, то это будет только в пользу людям, ибо они, только они через вас должны понять и поверить в то, что есть Бог и есть бессмертие”. — “Боже, ко Мне пришел Иоанн, сын Моей сестры и Я-Я…” — “Жена Ты Моя, все эти чувства Я уберу из Твоей памяти, и спустя несколько лет Ты снова встретишь Иоанна и Ты его не узнаешь, лишь на шее его увидишь шрам”.

— “А почему не родинку?” — “Две родинки уже есть у Сына Нашего, которые только подтверждают то, что Он будет два раза послан на Землю. А сейчас ступай в дом, ибо Тебя ждут”. — “Боже, спасибо Тебе за успокоение”.

Мария вошла в дом. “Тетя Мария, вы не рады?”

— “Иоанн, дитя ты Мое, Я рада, очень рада”. — “Тогда почему Ты…” — “Нет, Иоанн, просто Мне очень трудно без Моего Осии (Иисуса) и, глядя на тебя, вижу Его перед собой”. — “Скажи мне, а Он скоро вернется?” — Да, Иоанн, очень скоро, но для Меня это…” — “Мария, успокойся”. — “Иосиф, про­сти Меня”.

“Да, некстати я пришел в этот дом, им сейчас не до нас”, — подумал Иуваль. Иосиф присел. “Иуваль, у меня есть вино”. — “Иосиф, я не против, но после этого давай с тобой выйдем на улицу и поговорим, а Мария пусть побудет с Иоанном”. — “Хорошо, Иуваль, я согласен”.

Мария осталась наедине с Иоанном. “Тетя Ма­рия, а моя мама находится там, где сейчас находится и Осия?” — “Да, Иоанн, они там находятся”. — “И Осия ее видит?” — “Конечно, не только видит, но и говорит с ней”. — “А это, ну как его, Царствие Не­бесное, находится далеко?” — “Нет, Иоанн, не очень, оно рядом с нами и даже в самих нас”. — “Тетя, я часто слышу внутри себя чей-то голос”. — “Вот-вот, Иоанн, это и есть первые Божьи отголоски. И прости Меня, Иоанн, Мне пока не позволено много об этом говорить”. — “А кем тебе не позволено?” — “Пони­маешь, трудно в это поверить, но Я скажу — Всевыш­ним”. — “Скажи мне, а почему все сокровенное явля­ется тайной?” — “Иоанн, сразу нельзя открыть тайну Мироздания, ибо люди в это не поверят и обойдут правду стороной. А преподнесенное все по частицам будет воспринято”. — “Но мы же от Бога”. — Да, Иоанн, ты прав, мы есть дети Его”. — “Ну и почему же все так происходит, что мы, люди, не верим в своего Творца?” — “Понимаешь, чтобы все поверили, для этого ты и Иисус рождены на Земле, ибо так захотел сам Всевышний. Вот вы и докажете всем людям о существовании настоящей Истины”. — “Тетя Мария, а как все это будет выглядеть?” — “Пока Я и сама не знаю, но с убеждением могу сказать, что это будет выг­лядеть добродушно, именно с вашей стороны”.

ИЕРУСАЛИМ. “Варавва, ты вернулся?” — “Да, дядя Сомей”. — “А где Осия?” — “Понимаешь, он сейчас находится в достойном месте”. — “Что, в сина­гоге?” — “Хм, нет, в темнице”. — “И за что же?” — “Понимаешь, он сам “баран” и в барана уверовал. Вот и сидит сейчас на цепи, как шакал”. — “Дядя Сомей, не переживай, все образумится”. — “Да, Варавва, как бы ни так. А знаешь ли ты, что о тебе говорят люди?”

— “Конечно, знаю, ибо плохого они обо мне ничего не скажут, ведь я кормлю очень многих бедных, а осталь­ные меня не интересуют. Ибо тех, кого я обижаю, то есть нелюди, они истинные бесы, а я всего-навсего над ними бог, который вершит справедливость над их бо­гатствами”. — “Не много ли ты берешь на себя?” — “Нет, не много, ибо мне ничего не остается, и я голоден, как волк, и всегда жажду мяса. Но мясо не для меня, а для неимущих. Извини меня, дядя Сомей, за это “мясо”. Сейчас я пойду и выкуплю Осию”. — “Как ты пой­дешь, ведь тебя могут узнать”. — “Я знаю, но что поделаешь, Осия друг мой, и я должен помочь ему”.