Вечность

— “Петр!” — “Я вас слушаю”. — “Что ты как старший можешь нам сказать?” — “Матфей, Иаков, Иуда, Иоанн, мы все видели живым нашего Учителя, не спрашивайте вы меня, ответьте вы мне: вы Его ви­дели?” — “Да, Петр, видели, но что-то было неправ­доподобное. Вроде бы наш Учитель и нет, хотя образ был Его”. — “Образ вы видели Его, и, значит, то был наш Учитель и никто другой. Вы же говорили с Ним, то почему вы задаете мне такие вопросы?” — “Петр, в чем дело?” — “Учитель, Наставник, извини нас, идет спор”. — “Спор о чем?” — “О Тебе, Наставник”. — “Я вас учил и буду учить: неужели вам непонятно, что Я воскрес?” — “Наставник, всем понятно и не понят­но”. — “Что вы хотите еще увидеть? Неужели Я должен сгореть в огне ада, чтобы вам доказать, что Я Бог? Но Я уже был распят, и вот Я пред вами, что вам, Петр, еще нужно?” — “Наставник, извини и пойми: гонения церкви нас просто замучили”. — “Нет, Петр, не вас, а Меня они унизили, а у вас все впереди”. — “Скажи, Учитель, что, церкви больше не будет?” — “Петр, будет, но только она будет обновленной, хотя века ее преобразуют из церкви в Храм богохульства”. — “Наставник, мы Тебя не понимаем, Ты нас прости. Но как нам относиться к этим Божьим местам?” — “Пока с душой, Петр, с душой”. — “Наставник, но в тот день, когда Тебя предали, я ударил мечом человека, бил я его не от злости, бил, чтобы сохранить Тебя, да и всех нас”. — “Петр, Андрей, Иоанн, Иаков, Матфей, неужели Я вас к этому призываю или призывал? Да, Я Бог, вы — Мои братья, будьте же одухотворенны, как и Я, ваш Наставник”. — “Учитель, мы все понимаем, но нам трудно пока еще осмыслить все. Ведь вся труд­ность заключается в понимании, в сознании нашем, а легкость наша — есть в легкости Твоей, в Твоем вос­крешении”. — “Да, вам еще многому придется учиться, слыша глас Божий, и вы будете такими, как и Я”.

Первые восходящие лучи солнца согревали нео­быкновенный город — город Рим. Цвели деревья и кустарники, шумело все живое, но сознательное Творе­ние вставало и поклонялось идолам. Лишь немногие от страха перед большинством таились по подвальным строениям и отдавали свою душу в веру Христа. Пока о Нем никто не знал, но Писание пророков глаголило, что Он придет. Он был на Земле, жил, Его распяли, но Римская империя — империя зла и жестокости — все держала в тайне. Все 420 храмов отдавали свое почтение только идолам, изображающим не только тьму, но и жестокость по отношению ко всему живому. Рим цвел, богатые наживались, все нищие унижались, двор­цы гудели, наполняя свои палаты греховными оргиями, никто не думал о себе, думали лишь об удовольствии физическом. Город горел в пламени любви и в духов­ном обмане, цари смеялись. Чины чуть меньше царей унижались пред всевышними земными. Цветок рождался, жизнь угасала, но для людей было все наобо­рот, ибо над ними кружил вихрь или танец смерти. То был не пуп земли, то были лишь ветви жизненно­го пути. Я (Давид) видел все то чертополошество или чистое унижение человека не только пред своим телом, но и душой. Гонец из Иерусалима, посланный синедрионом, прибыл в Рим и встретился с Тиверием Кесарем.

— “Я ваш слуга и принес донесение”. — “Кто и о чем меня просит?” — “Синедрион, больше я ничего не знаю. Вот вам послание”. — “Уходи, я на днях разберусь и пришлю в Иерусалим своего следователя, но приго­товьте ему подаяния, он ко мне доставит их”. — “Все будет сделано”. — “Ступай отсюда, ибо занят я. И вооб­ще, почему так нагло ведут себя пришельцы (евреи)? Что ж, доложи синедриону, что очень скоро прибудет мой по­сланник, и пусть запомнят меня, но кто виновен в смерти невинного — тот будет наказан, ха-ха-ха!”.

Синедрион был в ожидании, и вот случилось то, чего ожидали — гонец прибыл. “Уважаемое собрание, очень скоро здесь будет проверяющий, ибо Рим и его правители сами настаивают на проверке своих владе­ний”. Ведущий встал и сказал: “Да, есть сила на свете свыше”. — “Нет, мы выше той силы, и мы — наше собрание. Бог — правитель нищих, мы же, богатые и чтивые, есть и всегда будем на земле Богами над го­лодранцами”. — “Уважаемый сани, — обратился один из священников из Назарета, а если все будет наоборот, что тогда делать нам?” — “Что ты имеешь в виду?”

— “То, что видело уважаемое собрание (распятие)”.

— “Об этом пока будем молчать, а кто будет против, тот будет распят”. — “Что ж, уважаемые, мне лучше промолчать, ибо вы так мудры”. — “И все же, что вы хотели сказать?” — “Иисус жив, Он в данный момент находится в Иерусалиме, и я хочу уверить вас, уважае­мый ведущий собрания: нужно быть осторожным, тем более с Богом, а не с теми вылитыми идолами. В том вы все убедились, ибо идол недвижим, а Иисус после распятия предстал пред нами”. — “Уберите его, стра­жа, на костер и принесите в жертву, как благочестиво­го”. — “Уважаемое собрание, я сотник стражи, и я не выполню вашей просьбы или вашего требования”. — “Почему?” — “Потому, что Господь Бог воскрес, и вы об этом знаете и хотите остаться безнаказанными”. — “Всех на цепь”. — “Нет, мои люди на то не пойдут, ибо они уже уверовали в нашего Иисуса, я повторяю: в нашего Иисуса Христа, нашего Бога, который жил с нами и говорил с нами. Вы убили Иоана Крестителя с нашей помощью, и не будет нам прощения никогда”.

— “Уберите сотника”. Толпа священников наброси­лась на него, как на дикого зверя. Через минуты по­слышался хрип и мертвое молчание. “Выбросьте тело зверям, пусть сожрут его, а Боги пусть сочтут это жерт­воприношением”.

— “О-о-о, Наставник, Ты снова среди нас”. — “Да, Петр, Мне нельзя задерживаться подолгу в тех местах, где Я уже бывал при жизни. Только что Я беседовал с Корнилием”. — “Наставник, мы все, Твои Ученики, просим Тебя, побудь больше с нами”. — “Хорошо, раз вы Меня еще полностью не понимаете, то Я так и сделаю: Я буду с вами”.

— “Иисус!” — “Что, Давид?” — “Ты же мне обещал, что поговоришь со мной”. — “Разве Я отказы­ваюсь, Давид?” — “Пока нет, но у Тебя времени очень мало, и я хочу с Мамой и с Тобой побыть вместе”. — “Хорошо. Давид, ты знаешь, что Я люблю”. — “Да, брат Мой, рыбу”. — “Вот утром все вместе идем на рыбал­ку”. — “Наставник, может, сеть взять?” — “Петр, ко­нечно, у нас будет очень большой улов, не так как в тот раз”. — “Я понял Тебя, Наставник”. — “Петр, все будет так, как Я захочу, а точнее не так, как люди захотят. Если они захотят жить в блаженстве Господнем, то они будут жить в нем, но кто не захочет житъ в нем, тот погиб­нет. Ученики Мои. Мне радостно быть рядом с вами, рядом с Мамой и братом Давидом”. — “Наставник, нам тоже приятно быть с Тобой”.

Наступило утро, все Ученики вместе с Иисусом, Матерью Марией, Давидом отправились на реку Иор­дан. День выдался необычный, светило солнце, встреч­ный теплый ветерок согревал лица идущих. Все были довольны, ибо они снова все вместе, как и раньше, и ничего не напоминало им о том, что случилось несколь­ко дней назад.

— “Давид, пока Петр с Учениками занят делом, давай поговорим с тобой”. — “Конечно, Учитель, я не против, я очень ждал этого приятного момента”. — “Слушай Меня внимательно: жизнь у тебя будет слож­ной во всех отношениях. Тебе много придется тру­диться во славу Божью и людей. Можно сказать, ты уже взрослый человек и понимаешь все, и ко всему, о чем Я тебе поведаю, отнесись серьезно”. — “Учитель, я готов выслушать Тебя”. — “Помнишь ли ты, что Я тебе сказал в тот момент, когда Меня распяли?” — “Да, Учитель, я ясно услышал: “Жено! Се Сын Твой, — и после услышал: — Се Матерь Твоя”. — “Вот и молодец, Давид, Я думаю, что ты понял все. И вот, когда Меня заберут к Отцу Моему, ты до конца дней Матери нашей, Марии, будешь помогать, будешь с Ней, приютишь Ее, как однажды Она приютила тебя. В этом ты увидишь силу семьи, закон дружбы и един­ства”. — “Спасибо Тебе, Учитель, за Твое откровение и доверие ко мне”. — “Давид, Я знаю, что церковь на вас будет охотиться, как на зверей, поэтому Я нарекаю тебя именем Павел. Впоследствии ты станешь Апос­толом, хотя ты уже есть Апостол Павел”. — “Учитель, я рад”. — “Но это, Давид, не все, посмотри на Петра, тебе с ним придется идти вместе по жизни долгие годы. А сейчас, Павел, слушай самое неприятное: ты с Петром примешь смерть мученическую, точно так, как принял Я ее. Скажи Мне сейчас: готов ли ты выдер­жать такие муки и страдания?” — “Да, Учитель, я все выдержу ради Бога и всех людей, выдержу точно так, как выдержал и Ты”. — “Спасибо тебе, Павел”.