Страница 53 из 128
И наоборот, те сферы жизни, которые трактовались как вторичные и «надстроечные», стали приобретать все большее влияние. Оттолкнувшись от машинной техники и технологии, массовизация стала захватывать сферы нематериального производства, общественной жизни, духовного потребления, досуга, быта, политики. Стали развиваться новые факторы, влияющие на сознание и психику масс, формирующие принципиально другие, не социально-классовые типы психологии людей, основанные на доминировании неосознанных представлений, а совсем иных моментов[24].
В частности, важнейшими составными частями и одновременно катализаторами, усиливающими названные процессы, стали специфические формы массовой культуры, стандарты духовной жизни, связанные с возникновением и функционированием в обществе различных видов массовой информации. Многие исследователи указывали на роль телевидения[25]. Напомним в этой связи о пророческих прогнозах М. Мак-люэна. Он предсказывал наступление такого времени, когда «мы сможем запрограммировать на двадцать часов больше телевизионных передач для Южной Африки на следующей неделе, чтобы снизить температуру настроений племен, которая поднялась из-за радиопередач на предыдущей неделе. Целые культуры могли бы программироваться так, чтобы их эмоциональный климат постоянно оставался стабильным» (McLuhan, 1964).
Вспомним и о работах Г. Маркузе (Marcuse, 1964). Из них однозначно следовало, что массовое потребление телевизионной, а не письменной информации (в первом случае глаз воспринимает хаотический набор светящихся на экране точек, тогда как во втором — упорядоченную линию знаков) приводит к формированию нового типа массового сознания. Возникает не осмысливающая воспринимаемое, а импульсивно реагирующая на него психика. Следствием этого являются процессы, происходящие на досознательном, во многом неосознанном уровне. Такая психика и порождает хаотичное поведение. Именно ею и обладают, по Маркузе, участники массовых беспорядков, «нерегулярного» политического поведения. Многочисленные наблюдения и исследования массовых всплесков радикализма, политического терроризма, иных видов «неупорядоченного поведения» значительных общностей людей свидетельствуют о том, что в современных условиях проявляется усиление прямого влияния названных факторов на поведение людей.
Общие выводы большинства исследователей процессов массовизации жизни современного общества включают в качестве наиболее значимых следующие изменения массовой психологии. Во-первых, массовое промышленное производство на основе достижений научно-технической революции породило особый динамизм жизни, выразившийся, среди прочего, в стремительном росте потребностей людей. Едва ли возможно во всей предыдущей истории обнаружить ситуации, когда потребности и притязания каждого нового поколения столь разительно отличались бы от предыдущего. Это проявляется как в материальной, так и в духовной, социальной и политической сферах. Массовые молодежные волнения, охватившие западный мир в конце 60-х годов XX века, показали: созрели новые потребности. После этого многочисленные молодежные движения протеста, принося все новые проявления «контркультуры», лишь подтверждали данный вывод.
Во-вторых, возросли не только потребности, но и возможности их удовлетворения. Динамизм жизни, углубление интеграционных процессов, реальная транспортная и информационная нивелировка расстояний породили не только новые требования, но и ощущение легкости их достижения. Современный мир не только располагает значительными богатствами, порождая все новые потребности. Одновременно жизнь как бы внушает людям определенную уверенность в том, что завтра мир будет еще богаче, а удовлетворение потребностей — еще реальнее. «То, что раньше считалось бы особой милостью судьбы и вызывало умиленную благодарность, теперь рассматривается как законное благо, за которое не благодарят, которое требуют… Поэтому отметим две основные черты в психологической диаграмме человека массы: безудержный рост жизненных вожделений, а тем самым личности, и принципиальную неблагодарность ко всему, что позволило так хорошо жить» (Ортега-и-Гассет, 1989).
В-третьих, выросла массовая готовность к активным действиям. Подчеркнем провоцирующее влияние средств массовой коммуникации, рекламы, политической агитации, пропаганды и даже моды, ставящих целью прямую стимуляцию непосредственной поведенческой активности людей. Воздействуя на массу, эти средства не просто пробуждают те или иные потребности и демонстрируют способы их достижения. Они стремятся вызвать непосредственную массовую реакцию в виде конкретных действий и акций.
Наконец, в-четвертых, в качестве следствия названных изменений, возникает главное: определяющими в поведении масс все больше становятся не устоявшиеся, осознанные позиции, а быстро увлекающие настроенческие факторы, проистекающие из изменений условий производства и жизни, характера потребностей и возможностей их удовлетворения, а также общего нарастающего динамизма жизни.
Названные особенности все больше проявляются в реальной жизни. Семидесятые годы XX века показали западному миру социально-политические последствия вспышек массового недовольства в этнических общностях. Затем начались внешнеполитические осложнения, связанные с всплеском религиозных настроений на Востоке. Не будучи собственно политическими, и те и другие подчас драматично отражались во всей социально-политической жизни. Затем прямые политические последствия стали вызывать антивоенные настроения, прежде всего в Западной Европе. Конец 1980-х — начало 1990-х гг. ознаменовались массовыми всплесками уже именно политических настроений в Восточной Европе и бывшем СССР.
Данные проявления массовых настроений сопровождались значительными проблемами для стабильных политических систем. По сути, последние десятилетия можно обозначить как период длительного конфликта между стабильными социальными институтами и динамичными массовыми социальными процессами. Первые пытаются сохранить себя, удерживая систему от слишком сильных потрясений. Вторые, напротив, стремятся именно к этому.
Так происходит в разных системах, причем существенно, что даже конфликтующие институционализировавшиеся силы в рамках одной социально-политической системы объединяются общим стремлением — противостоять стихийному настроен-ческому воздействию масс. Весной 1989 г. в Польше одной из характерных деталей «круглого стола», за которым собрались представители правящей тогда ПОРП и оппозиционной «Солидарности», стало довольно истеричное заявление одного из лидеров последней А. Михника: «Улица нами управлять не будет!». Анализ одного из выступлений Л. Валенсы той поры перед молодежной аудиторией показал, что после вхождения в «коридоры власти» ему стало трудно управлять массой. Несмотря на красивую риторику («Я был тем, на кого вы молились в течение десяти лет, но сегодня я сам готов встать на колени, обращаясь к вам с призывом: подождите, дайте нам еще несколько недель…»), охваченная настроением протеста масса не желала слепо подчиняться своему же вчерашнему кумиру[26].
Похожая ситуация сложилась в Венгрии перед парламентскими выборами весной 1990 г.: «Голоса раздражения, неудовлетворенности положением дел громко раздаются «с улицы»… И хотя в эту весну в Венгрии не избежать кипения страстей, ни одна из партий не хочет, чтобы «улица» вышла из берегов»[27].
Боязнь все той же «улицы» с ее массовыми настроениями проявилась в действиях московского руководства зимой 1990 г., направленных на ослабление масштабов и влияния планировавшегося, в частности, 25 февраля массового митинга в поддержку демократических кандидатов на выборах в местные и российские органы власти. В ходе перестройки можно обнаружить много примеров такого рода. Наиболее впечатляющим было появление войск на улицах Москвы и оцепление ее центра 28 марта 1991 г., а затем и неудачная августовская попытка путча.
24
Как уже отмечалось в первой части книги, об этом писали многие западные исследователи — см.: Lipmcm W. Public Opinion. N. Y., 1922; Riesman D. et. al. The Lonely Crowd. N. Y., 1955; Faces in the Crowd. N. Y., 1950; Lerner M. America as a Civilization. N. Y., 1962 и др. Особенно выделяются в этом ряду труды Л. Мамфорда: MumfordL. Technics and Civilization. N. Y., 1934; Mumford L. The Condition of Man. N. Y., 1944; Mumford L. The Myth of the Machine: Technics and Human Developement. N. Y 1967 и др.
25
См.: Stramm В. Men, Messages and Media: A Look at Human Communication. N. Y., 1973; Bell D. The Social Framework of the Information Society. Oxford, 1980 и др. На русском языке см.: Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973; Новая технократическая волна на Западе. М., 1986 и др.
26
См.: Ольшанский Д. В. Польша: массовые настроения на этапе национального примирения. М., 1989. С. 20.
27
Правда, 1990, 23 марта.