Рассветная бухта

— Джери, ну пожалуйста. Всего на одну ночь. Она проспит весь день, а к вечеру я разберусь с работой. Прошу тебя.

— Мик, я бы с радостью. Дело не в том, что я занята… — Шум на заднем плане стих: Джери отошла подальше от детей, чтобы все обсудить спокойно. Я представил ее себе в столовой, заваленной яркими джемперами и школьными тетрадями. Мы оба знали, что я не заговорил бы про отца, если бы не оказался в отчаянной ситуации. — Но ты же знаешь, что с ней происходит, если бросить ее хоть на минуту. А мне ведь надо ухаживать за Шейлой и Филом. Что, если одного из них стошнит посреди ночи? Они должны сами за собой убирать? Или я должна бросить ее, чтобы она разбудила весь дом?

Я ссутулился и провел ладонью по лицу. В квартире воняло какими-то химикатами с запахом лимона, которые использует уборщица, и от этого казалось, что в доме нет воздуха.

— Да, знаю, — сказал я. — Не волнуйся.

— Мик… Если мы не справляемся… возможно, стоит обратиться к специалистам.

— Нет. — Это прозвучало так резко, что я сам вздрогнул, однако пение Дины не смолкло. — Я справлюсь. Все в порядке.

— У тебя все будет нормально? Сможешь найти себе замену?

— Нет, у нас так не бывает. Ничего, я что-нибудь придумаю.

— Ох, Мик, извини. Мне очень жаль. Как только мои немного поправятся…

— Все нормально. Передай им привет от меня и сама постарайся не заразиться. Я еще позвоню.

Где-то на заднем плане раздался яростный вопль.

— Андреа! Что я тебе сказала?.. Конечно, Мик. Может, утром Дине уже станет лучше, да? Никогда ведь не знаешь…

— Да, возможно. Будем надеяться. — Дина вскрикнула: в душе закончилась горячая вода. — Мне пора. Береги себя. — Когда дверь ванной открылась, телефон уже был спрятан подальше, а я резал овощи на кухне.

На ужин я поджарил себе говядину с овощами — Дина есть не хотела. Душ ее успокоил: она — в майке и тренировочных штанах, которые извлекла из моего гардероба, — свернулась калачиком на диване, глядя в пустоту и рассеянно вытирая волосы полотенцем.

— Тс-с, — прервала она меня, когда я попытался спросить, как прошел ее день. — Ничего не говори. Молчи. Прекрасно, да?

Я слышал только шум уличного движения и журчание синтезаторной музыки, которую пара надо мной включает каждый вечер, чтобы ребенок заснул. Наверное, в каком-то смысле такие звуки действительно умиротворяли, и после целого дня тяжелых разговоров было приятно поужинать в тишине. Мне хотелось посмотреть новости, узнать, как журналисты подали дело, но об этом не могло быть и речи.

После ужина я сварил кофе — огромный кофейник. От жужжания кофемолки Дина снова занервничала: расхаживая босиком по гостиной, она снимала книги с полок, пролистывала и ставила как попало обратно.

— Тебе нужно было уйти? — спросила она, стоя спиной ко мне. — На свидание или еще куда?

— Сегодня вторник. Кто ходит на свидания по вторникам?

— О боже, Майк, ты такой зажатый! Ну да, завтра в школу, и что? Соверши безумство!

Я налил в кружку эспрессо и двинулся к своему креслу.

— Я не из тех, кто действует спонтанно.

— Значит, по выходным ты ходишь на свидания? Значит, у тебя есть подружка?

— Подружки у меня были лет в двадцать. У взрослых людей партнеры.

Дина сделала вид, будто засовывает два пальца в рот — с соответствующими звуковыми эффектами.

— Партнеры были у геев средних лет в 1995 году. Ты встречаешься с кем-нибудь? Трахаешь кого-нибудь? Стреляешь йогуртом из базуки? Ты…

— Нет, Дина. Я встречался с одной женщиной, но недавно мы расстались. И снова садиться в седло я пока не собираюсь, понятно?

— Извини, я не знала, — тихо сказала Дина и опустилась на валик дивана. — Ты с Лорой еще общаешься? — спросила она после паузы.

— Иногда. — Услышав имя Лоры, я почувствовал, что комната наполнилась ароматом ее духов, сладким и резким, и сделал большой глоток кофе, чтобы прогнать наваждение.

— Вы собираетесь снова жить вместе?

— Нет. У нее есть мужчина, врач. Думаю, со дня на день она позвонит, чтобы сообщить о своей помолвке.

— А-а, — разочарованно протянула Дина. — Мне нравится Лора.

— Мне тоже. Поэтому я на ней и женился.

— Тогда почему ты с ней развелся?

— Это она со мной развелась. — Мы с Лорой, как цивилизованные люди, всегда говорили, что расстались по обоюдному согласию, что никто ни в чем не виноват, что каждый пошел своим путем и прочую ерунду, но сейчас у меня не было сил.

— Серьезно? Почему?

— Потому. Дина, я слишком устал, чтобы рассказывать об этом.

— Ну, как знаешь. — Она закатила глаза. Затем, соскользнув с дивана, прошлепала на кухню. Оттуда донесся звук открываемых ящиков. — Почему у тебя нечего есть? Я умираю от голода.

— Еды полно, холодильник забит до отказа. Могу поджарить тебе говядины с овощами, в морозилке есть баранье рагу, а если хочешь чего-то полегче, давай сварим овсянку или…

— Фу! Я тебя умоляю. К черту пять групп продуктов, антиоксиданты и прочую фигню. Мне нужно совсем другое — мороженое или мерзкие гамбургеры, которые греют в микроволновке. — Хлопнула дверца шкафа, и Дина вернулась в гостиную, держа в вытянутой руке батончик гранолы. — Гранола? Ты что, девушка?

— Никто не заставляет тебя ее есть.

Пожав плечами, Дина плюхнулась на диван и принялась грызть батончик с таким видом, словно он ядовитый.

— С Лорой ты был счастлив. Если честно, я даже не сразу сообразила, что с тобой происходит, ведь ты не из тех, для кого счастье — нормальное состояние. Но это было приятно.

— Да, — отозвался я.

Лора — такая же стройная эффектная красавица, как и Дженнифер Спейн, и тоже тратит много сил на поддержание своей красоты. Сколько мы с ней знакомы, она постоянно, за исключением Рождества и дней рождения, сидит на диете, каждые три дня обновляет искусственный загар, каждое утро распрямляет волосы и никогда не выходит из дому без макияжа. Некоторым мужчинам нравится, если женщина выглядит естественно — по крайней мере, они делают вид, что это так, — но лично я любил Лору еще и за ту храбрость, с которой она сражалась с природой. Я привык вставать на пятнадцать-двадцать минут раньше — только для того, чтобы посмотреть, как она прихорашивается. Даже в те дни, когда она опаздывала, роняла вещи и чертыхалась вполголоса, для меня это было самое умиротворяющее зрелище в мире — словно вид умывающейся кошки. Я всегда считал, что такая девушка — прилагающая столько сил, чтобы выглядеть как положено, — должна и хотеть то, что положено: цветы, драгоценности, уютный дом, отпуск на море и мужчину, который будет любить ее и заботиться о ней до конца жизни. Девушки вроде Фионы Рафферти для меня полная загадка — я их совершенно не понимаю и потому нервничаю. А с Лорой было по-другому: мне казалось, что у меня есть шанс сделать ее счастливой. В общем, было глупо удивляться, когда она захотела именно то, чего хотят все женщины.

— Лора ушла из-за меня? — спросила Дина, не глядя в мою сторону.

— Нет, — тут же ответил я. Это правда: Лора с самого начала узнала про Дину — примерно в том ключе, в каком и можно было ожидать. Она ни разу не заговаривала на эту тему, не намекала, что заботиться о Дине не мое дело, что я не должен пускать в дом эту сумасшедшую. Когда Дина наконец засыпала в гостевой комнате и я ложился спать, Лора гладила меня по голове. Вот и все.

— Никто не хочет разгребать это дерьмо. Я и сама не хочу.

— Может, кто-то и не хочет. На таких женщинах я бы не женился.

Дина фыркнула:

— Лора мне нравилась, но это не значит, что она святая. Думаешь, я совсем дура? Я знаю, что ей было неприятно, когда в ее доме появлялась психованная сучка и портила ей всю неделю. Помнишь тот раз — свечи, музыка, бокалы с вином, у вас обоих волосы растрепанные? Наверное, в тот момент ей хотелось меня удавить.

— Нет. Ни тогда, ни в другие дни.

— Ты бы в любом случае мне ничего не сказал. Почему тогда Лора тебя бросила? Она ведь тебя обожала. И ты тут ни при чем — ты не бил, не материл ее. Для тебя она была принцессой, ты бы для нее луну с неба достал. «Или она, или я» — так она сказала? «Я хочу жить своей жизнью, гони эту сумасшедшую»?