Убить время

– Я не знаю, – ответил Герб. – Но точно, не мафия присылает нам чеки от правительства Соединенных штатов. Думаю, что это ЦРУ.

– Что? Ты что, сошел с ума? Зачем ЦРУ могли понадобиться лисицы?

– Откуда мне знать? – сказал Герб. – Может в Нью-Йорке развелись бешеные лисы и ЦРУ хочет их всех выловить. Все что мне известно, это то, что они очень спешат на этот раз, и не могут ждать, пока отчеты спустят сюда, в архив, обычным путем. Именно поэтому тебе придется помечать штемпелем всю информацию со словом «лисица» и самому приносить ее сюда. Понял?

МакАрдл был настроен скептически.

– Все равно я не могу понять, почему ЦРУ заинтересовалось нашим участком.

– Не терзай себя, детка, – сказал Герб. – У меня есть приятель в северной части города, у которого точно такой же штамп, как у тебя. Мы их сами сделали, так, как объяснил тот тип по телефону. А когда пришел первый чек, там даже была некоторая сумма на покрытие расходов по изготовлению этого штампа. И если это не правительство, то я не знаю кто.

Итак, Гари МакАрдл взял штемпель, и понес его с собой, и остался на службе сверхурочно, и поужинал на своем рабочем месте, на тот случай, если подвернутся какие-нибудь «лисьи» документы. Теперь он с грохотом захлопнул ящик стола, потому что дураку ясно, что на Манхэттене нет никаких лис.

И тут пришла Дорис Домбровски.

Это была рыжая неряха с таким количеством веснушек на лице, что можно было покрасить Гудзон в оранжевый цвет. Она завизжала на дежурного сержанта.

– Что это за безобразие, что за сборище?! Что все эти бездельники делают здесь вместо того, чтобы бороться с преступностью на улицах города, где вы и должны находиться?

– Полегче, – устало остановил ее дежурный сержант. Он тоже работал сверхурочно всю неделю. – Какие проблемы?

Рыжеволосая хлопнула ладонью по стойке.

– Проблема в том, что моя соседка уже десять дней как пропала, а вы, тунеядцы, болтаетесь здесь, как будто ждете, когда вам поднесут пиво.

– Вы подавали заявление об исчезновении? – спросил сержант.

– Да, я заполняла заявление об исчезновении, – передразнила она. – На прошлой неделе. Через день после того, как Ирма пропала. А вы даже не помните. Как могут налогоплательщики надеяться, что…

– В Нью-Йорке пропадает очень много людей, мэм, – произнес сержант. Он взял карандаш и начал записывать. – Имя?

– Чье?

– Ваше.

– Дорис Домбровски.

Сержант поднял глаза от бумаги.

– Да, я помню, вы – стриптизерша.

– Слушайте. Я исполнительница экзотических танцев.

Она отработанным движением взбила волосы.

– Верно, – заметил сержант. – В «Розовом котенке». А кто ваша подруга? Та, что потерялась?

– Ее зовут Ирма Шварц, точно так же, как и неделю назад, – сказала Дорис.

– О'кей, подождите секундочку, – он рассыпал по столу стопку бумаг. – Шварц. Шварц…

– Что это вы смотрите? – спросила Дорис.

– Убийства. Шварц… Ирма, – сержант вновь поднял глаза. – Мне очень жаль, мадам, но ее имя здесь.

Дорис уставилась на него открыв рот.

– Убийства?.. Вы хотите сказать, что ее убили?

– Похоже, что так, мэм. Мне очень жаль. У нее было при себе удостоверение личности, но лично ее еще никто не опознал. Она только сегодня поступила к нам. Вам должны были позвонить из морга.

– Меня не было дома, – отрешенно проговорила Дорис. – Я не могла предположить, что она может быть убита. – Я думала, что она загуляла с каким-нибудь парнем.

– Думаю, что так оно и было, – заметил сержант.

На глаза Дорис Домбровски навернулись слезы.

– Так что же мне теперь делать? – выдавила она.

Дежурный сержант был очень заботлив. Ему часто приходилось видеть такое.

– Если вы не возражаете, я бы попросил вас спуститься вниз в морг с одним из полицейских. Если умершая действительно окажется вашей соседкой, офицер заполнит донесение об убийстве. Вас это устраивает?

– Конечно, – неуверенно произнесла она. – Я только не могу поверить, что Ирма мертва. В смысле, она так была полна жизни, вы понимаете!

– Как и многие другие, – сказал сержант. – Эй, ребята, кто-нибудь хочет проводить леди в морг для опознания?

Желающих не было. Почти все на этаже остались работать сверхурочно, и никто не чувствовал в себе сил болтаться по моргу для полного скорби опознания, а затем заполнять бесконечное донесение, которое может продлиться до начала следующего дежурства.

– Я хочу сказать, что это был для нее такой счастливый день! – продолжала Дорис.

– Зависит от того, кто как смотрит на вещи, я так полагаю, – изрек сержант.

– Я просто хочу сказать, что она была на телестудии, а затем совершенно неожиданно она приглянулась доктору Фоксу, и после она уехала с ним на его потрясающем лимузине и всякое такое…

Патрульный МакАрдл выронил резиновый штемпель, который подбрасывал в руке.

– Фокс? – закричал он, подпрыгнув. – Что там о лисах?

– Доктор Фокс. Диетолог. Тот, с которым Ирма уехала в тот день.

– Когда?

– В понедельник, Тогда я и видела ее в последний раз.

Дежурный сержант записал имя.

– Я займусь этим, сэр, – сказал МакАрдл.

– Надо будет спуститься с ней в морг и заполнить донесение, – сказал сержант. – Ваше дежурство уже почти закончилось. Вы действительно не против?

– Уверен, сэр. Того человека звали Фокс, так? – спросил он Дорис.

– У него были такие симпатичные кудряшки и все такое. Я имею ввиду, как будто между ними что-то такое возникло…

– Полицейский МакАрдл все запишет, – сказал сержант.

– Да, сэр, – сказал МакАрдл. Штемпель был в кармане. – Пойдемте со мной, мэм.

Дорис Домбровски засопела и размазала черные круги вокруг глаз.

– По крайней мере Ирме не было больно, когда она умирала, – сказала она.

– И то хорошо, – с симпатией произнес МакАрдл. – Погодите, откуда вам это известно?

Дорис опят шмыгнула носом.

– Потому что ей вообще не было больно. Она была из тех людей… Она никогда не испытывала боли. Кто бы ни был ее убийцей, он не причинил ей боли. Бедная Ирма.

МакАрдл проводил ее к выходу. Все из того, что сказала Дорис Домбровски, все до последнего слова, будет занесено в протокол. Это будет самый подробный самый полный и аккуратный протокол, который когда-либо получали ЦРУ, или мафия, или кто-то еще – тот, кто посылал эти чеки. Снова наступали счастливые дни.

Глава седьмая

Код с тремя нолями работал. Смит сидел возле монитора пока компьютеры Фолкрофт беззвучно анализировали донесения с упоминанием имени Фокс, полученные от 257 полицейских участков по всей стране.

Компьютеры обрабатывали информацию по программе, заданной Смитом, автоматически отсеивая все лишнее: лисы, Фоггсы и Фоксы с двумя «экс» исключались с головокружительной точностью. Все остальные Фоксы – оштрафованные за нарушение правил дорожного движения, арестованные за подростковые правонарушения или освидетельствованные как жертвы несчастных случаев будут скрупулезно проверены Смитом лично. Он неподвижно сидел у экрана, боясь моргнуть, считывая каждый пункт, нажимая клавишу «сброс» в каждом случае ничего не значащего Фокса.

Его глаза горели. Он на мгновение снял очки и вытер лицо носовым платком. Потом открыл глаза и пробежал глазами текст, выведенный на экран. Он нажал «паузу» и снова перечитал текст.

– ФОКС, ФЕЛИКС, ДОКТОР МЕДИЦИНЫ, ЗАМЕЧЕН ПОСЛЕДНИМ С ЖЕРТВОЙ УБИЙСТВА ШВАРЦ, ИРМОЙ.

Смит ввел команду – ДАЙТЕ ПРИЧИНУ СМЕРТИ.

Компьютер пожужжал секунду, а затем выдал на экран свою версию кончины Ирмы Шварц. – ШВАРЦ, ИРМА Л. СМЕРТЬ НАСТУПИЛА ВСЛЕДСТВИЕ ПОПАДАНИЯ В ОРГАНИЗМ ГЦК ЧЕРЕЗ НОСОвоЙ КАНАЛ.

– РАСШИРИТЬ.

– ГЦК = ГИДРОЦИАНОВАЯ КИСЛОТА, ТО ЖЕ СИНИЛЬНАЯ КИСЛОТА. СОСТОЯНИЕ ЖИДКОЕ ИЛИ ГАЗООБРАЗНОЕ. НЕСТАБИЛЬНОЕ МОЛЕКУЛЯРНОЕ СОЕДИНЕНИЕ…

– СТОП.

Если его не остановить, компьютер будет выжимать всю известную информацию по этому предмету до последней капли, и для этого потребуется вечность. Смит отменил команду «расширить». На экран вернулось прежнее объяснение смерти Ирмы Шварц, с подробным описанием количественного состава ее крови. В самом конце списка стоял ПРОКАИН….. 0001. Текст сопровождался пояснением: – ВСЕ ПОКАЗАТЕЛИ В ПРЕДЕЛАХ НОРМЫ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПОСЛЕДНЕГО ПУНКТА.