Кровь Драконов (ЛП)

— Да, — сказал канцлер Эллик, как если бы Сельден сказал свои слова вслух и на мгновение тот осмелился подумать, что у него осталась какая-то сила, чтобы повлиять на свою жизнь.

Но потом канцлер перевел взгляд на торговца. — Да, я буду уважать нашу сделку. Если слово «уважение» можно применить к той хитрости, что ты замыслил против меня! Я куплю твоего «человека-дракона». Но за половину оговоренной цены. Можешь считать, что тебе повезло, получить хоть это.

Сельден скорее почувствовал, чем увидел подавленную ненависть в опущенных глазах торговца. Но ответ его прозвучал мягко. Он протянул канцлеру конец цепи Сельдена. — Конечно, мой господин. Раб твой.

Канцлер Эллик не пошевелился чтобы принять его. Он посмотрел через плечо и подошел слуга. Он был худой и мускулистый, одетый в чистую, хорошо сшитую одежду. Значит, домашний слуга. Недовольство полученным заданием ясно читалось на его лице. Канцлеру было все-равно. Он пролаял приказ: — Отведи его ко мне. Убедись, чтобы его привели в порядок.

Слуга поклонился и резко дернул за цепь. — Идем, раб. — Обратился он к Сельдену на общем языке, затем повернулся и быстро пошел прочь, даже не обернувшись посмотреть, как Сельден идет пошатываясь и подпрыгивая, чтобы не отстать от него.

И снова его судьба переменилась.

25 день месяца Рыбы

Год 7 Независимого Альянса Торговцев

От Реялла, исполняющего обязанности Хранителя птиц, Удачный

Детози, Хранителю птиц, Трехог

В приложении объявление о награде за любую новую информацию о судьбе Седрика Мельдара или Элис Кинкаррон Финбок, членов экспедиции Смоляного. Пожалуйста, размножьте приложенное сообщение и поместите его на видных местах в Трехоге, Кассарике и меньших поселениях Дождевых Чащоб.

Детози, Хранителю птиц, горячие поздравления от ее племянника и объяснения по поводу этой новой упаковки для сообщений. Я напишу это разъяснение на внутреннем конверте из ткани, а после зашью его в закрытом виде и целиком окуну в воск. Внутри запечатанная воском трубка из полой кости, а внутри еще одна трубка из металла. Главенство гильдии утверждает что это не перегрузит птиц, но у меня и многих других хранителей есть возражения, особенно относительно небольших птиц. Очевидно, что-то должно быть сделано, чтобы восстановить доверие к сохранению конфиденциальности отправляемых и получаемых сообщений, но мне кажется, что эта мера скорее наказывает птиц, чем искореняет коррупцию в рядах хранителей. Вы с Эреком могли бы добавить свои голоса к высказанному мнению об этой новой упаковке для сообщений?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Кто бы мог подумать, что такая унылая дыра может пахнуть еще хуже, чем выглядеть? — заметил Реддинг с угрюмым сарказмом.

— Помолчи, — приказал Гест, проталкиваясь мимо него в маленькую комнату. Помещение опасно зашаталось под ногами, когда он вошел. Это была не гостиничная комната: в Кассарике не было пристойных гостиниц, только притоны и таверны, где постоялец мог доплатить, чтобы переночевать на скамье, и съемное жилье вроде этого — комнаты размером с птичью клетку, сдаваемые внаем семьями рабочих для получения дополнительного дохода. Женщина, которая взяла у них деньги, была кем-то вроде портнихи. Она заверила их, что им очень повезло найти ночлег так поздно. Гест постарался не зарычать на нее, когда она, взяв с них заоблачную плату, отправила своего сына проводить их в маленькую не запирающуюся комнату, которая раскачивалась на ветру в нескольких ветках от ее собственной.

Пока они преодолевали путь к своему жилищу по становившейся все более узкой ветви, Реддинг цеплялся за нелепую завязанную узлами веревку, которая играла роль перил. Но не Гест. Он бы скорее прыгнул вниз и разбился насмерть в зарослях леса, чем предстал в столь жалком виде. Однако Реддингу были чужды подобные условности. На каждом шагу по мокром у от дождя мосту он ныл, бормотал и хихикал от страха, вызывая у Геста жгучее желание столкнуть его с ветви и пройти мимо.

Он осмотрел комнату и застонал. Придется довольствоваться тем, что есть. Кровать была маленькой, глиняный очаг не чищен, к тому же, Гест сомневался, что белье на соломенном тюфяке, стоявшем в углу, побывало в стирке после того, как им воспользовался последний постоялец. Его это не слишком волновало. В Трехоге его ждал превосходный гостиничный номер. Гест намеревался покончить с делами калсидийца здесь как можно быстрее, после чего он, без сомнений, сможет подкупить какого-нибудь речника, чтобы тот отвез его обратно в Трехог этим же вечером. А там уже он сможет заняться собственным делами — приступить к поискам своей блудной жены. Конечно, она отправилась в путь из Кассарика, но он не видел причин, почему бы ему не вести поиски из удобного номера в Трехоге. В конце концов, именно для этого и существовали посыльные: чтобы их отправляли задавать вопросы и доставлять сообщения в неприятные места.

Гест стиснул зубы от гнева, осознав, что именно так калсидиец использует его самого: это он был у него на побегушках, это его отправили в неприятное место передать неприятное послание. Что ж, нужно это сделать, только так он сможет вернуться к собственной жизни.

Комната была нужна ему только затем, чтобы обеспечить конфиденциальность предстоящей встречи. В Удачном калсидийский негодяй снова и снова подчеркивал, что Гест должен быть более, чем осторожен на этих встречах, и что «послание» должно быть доставлено тайно. Процесс организации встречи был абсолютно нелеп, так как включал огромное количество этапов: нужно было оставить записку в гостинице в Трехоге, дождаться ответа, а потом покорно посетить в том же Трехоге работника определенного подъемника, чтобы узнать, где снять комнату здесь, в Кассарике. Гест полагал, что у этого малого хватит здравого смысла, чтобы выбрать подобающее место, но вместо этого его направили сюда. Ему повезло лишь в том, что по случайному стечению обстоятельств водонепроницаемая лодка отправлялась в Кассарик в тот же день, так что ему не пришлось полностью освобождать свою каюту.

Гест положил свой небольшой сверток и наблюдал как Реддинг опускает большой сундук на пол. Его попутчик распрямился со стоном мученика. — Ну что ж, вот мы и прибыли. Что теперь? Ты готов рассказать мне больше об этом загадочном деловом партнере и причинах, по которым ему требуется абсолютная секретность?

Гест не хотел открывать Реддингу слишком многое о своих планах. Он объяснил, что эта поездка торговая, с неприятной дополнительной миссией, разрешить ситуацию с его пропавшей женой. Он не упоминал имени Седрика, Реддинг испытывал необъяснимую ревность к нему. Не было смысла провоцировать его сейчас, лучше приберечь это до момента, когда подобная вспышка развлечет его или будет ему на руку. Ревность словно пришпоривала Реддинга в его стараниях быть интересным.

Он ни словом не обмолвился о калсидийском мерзавце, позволив Реддингу считать, что все их тайные послания и странные встречи касаются торговли чрезвычайно ценными изделиями Элдерлингов. Таинственность волновала Реддинга, Гест же получал удовольствие, пресекая его попытки приставать с расспросами. Также он не упомянул о той вероятности, что, если его план увенчается успехом, то он обеспечит себе весьма серьезные права на Кельсингру. Нет смысла чересчур подогревать жадность этого маленького человека. Он раскроет карты в нужный момент, создав легенду о своем мастерстве Торговца, которую Реддинг будет рассказывать на каждом углу в Удачном.

С тех пор, как Гест прибыл в Дождевые Чащобы, каждая услышанная им новость, убеждала его в том, что права на Кельсингру означают богатство, которое невозможно себе представить. Трехог гудел слухами о визите Лефтрина и его поспешном отъезде. Ходили слухи, что он вступил в союз с семьей Хупрусов; не вызывало сомнений, что капитан Смоляного свободно пользовался их кредитом, чтобы пополнить запасы своего корабля. Лефтрин предъявил Совету обвинения в измене и нарушении условий договора, а потом сбежал из Кассарика не получив своих денег. В этом не было смысла. Если только он не рассчитывал получить от следующего путешествия вверх по реке такую прибыль, что плата Совета больше не имела для него значения. Тогда все вставало на свои места.