Тропа войны

К Ван Рикеру вернулось самообладание. Он подошел к черной гранитной глыбе монумента и указал на два бронзовых диска справа.

— Вот эти крышки, — сказал он. — Но мы не сможем их открыть. Они сделаны с допуском на стотысячную долю дюйма. После того, как их закрыли, изнутри замкнулись внутренние замки. А устройство, открывающее эти замки, увезли. Сейчас оно находится в Вашингтоне. Только оно может их открыть.

Римо усмехнулся:

— Чиун, открой их.

— Одну крышку или обе?

— Бросьте дурачиться! Мне не до шуток, — сказал Ван Рикер. — У нас нет инструментов.

Чиун медленно поднял руки перед собой:

— Вот они, инструменты, мастер-ломастер. Белым людям пора бы уже научиться ими пользоваться.

— Сколько у нас времени? — спросил Римо.

Ван Рикер снова посмотрел на счетчик Гейгера.

— Самое большее пятнадцать минут. Скоро наступит критический момент, и тогда процесс станет неуправляемым. Все взлетит на воздух. — Он сделал паузу. — Знаете, у меня такое странное чувство. Я думал, что скажу: быстрее, спасайтесь? Но за пятнадцать минут все равно далеко не убежать.

— Чиун, открой крышки, пожалуйста, — попросил Римо. — Ведь скоро рассветет.

Чиун кивнул и отвернулся от них.

— Там прожекторы, — сказал Ван Рикер. — Все увидят.

Он указал в сторону прожекторов, расположенных с обеих сторон памятника на сорокафутовых столбах.

— Сейчас посмотрим, что можно сделать, — сказал Римо, отходя от Ван Рикера.

Через секунду Ван Рикер услышал треск и обернулся. Римо направлялся от ближнего столба к следующему. Столб был повернут на 180 градусов в собственном гнезде, и прожектор вместо памятника освещал прерию.

— Каким образом... — начал Ван Рикер.

— Разве с спрашиваю, как ты сделал свою дурацкую ракету? — прервал его Римо.

В тени, одетый в черное кимоно, сам похожий на ночную тень, Чиун склонился над первым медным диском. Темнота скрывала его движения, но вдруг раздались глухие удары, похожие на звуки огромного колокола.

Затем Римо услышал другие звуки. Это были голоса людей. Они приближались.

— Убейте этого дьявола. Конец белой свинье!

— Бледнолицый захватчик!

По прерии, залитой светом прожекторов, шагали члены Партии Революционных Индейцев во главе с Деннисом Пети. Его лицо все еще было вымазано шоколадным кремом; белки глаз дико сверкали. Он тяжело маршировал в первых рядах неистовых партийцев.

— Вот он! — завопил Пети, указывая на Римо. — Вот он, предатель!

Римо шагнул вперед и пошел им навстречу, чтобы они не помешали Чиуну.

— Эй, ребята! — сказал он. — Ну как жратва?

— Бледнолицый захватчик! — сказал Пети. — Готовься отдать свою душу вашему распятому Богу, висящему на небесах.

— А в чем дело? — спросил Римо. Он все еще слышал, как за его спиной Чиун стучит по металлическим дискам. Римо знал, что он должен охранять его от этих психов, пока тот не закончит работу.

— В чем дело? — повторил Римо. — Ведь вы получили священного буйвола? — Он указал в сторону грузовика. — Получили, и по уши вымазаны едой!

— Ты обещал нам продукты, которые воодушевят нас на великую битву.

— Ну да, — ответил Римо.

— А вместо этого привез шоколадки.

— Кроме шоколадок, мясо, молоко, хлеб, сыр, овощи и...

— Да, — сказал Пети. — Верно. Но там нет виски.

— Нет! Нет виски! — раздался рев голосов за спиной Пети. — Даже пива, и того не было, — пискнул кто-то.

— Я подумал, — сказал Римо, — что будет лучше не привозить вам огненную воду бледнолицых. Ведь вам предстоит нелегкая борьба за возвращение ваших исконных земель и священного наследия предков. Вам предстоит борьба с великим вождем бледнолицых, который находится в Вашингтоне.

— К черту Вашингтон!

— К черту президента!

— Долой Объединенный Комитет начальников штабов!

— Распустить Палату Представителей!

— Моя душа родом из Вундед-Элк, — раздался голос, который мог принадлежать только одному человеку — Линн Косгроув.

— Заткнись, дубина, — заорал Пети. — Ты не лучше бледнолицых. Поехала с ним за едой и забыла про спиртное!

Джерри Люпэн шагнул к Линн Косгроув и стукнул ее ружейным прикладом.

— Что ты собираешься делать, чтобы исправить свою ошибку? — потребовал Пети.

— Я дам вам деньжат, ребята, — сказал Римо, — и вы купите пару коробок пива.

— Пиво — всего лишь предлог для того, чтобы лишить нас огненной воды, принадлежащей нам по закону.

Бумм! Бумм! Бумм! Чиун все еще работал.

И вдруг наступила тишина. Наверно, он открыл одну крышку. Ван Рикеру, вероятно, потребуется помощь, чтобы демонтировать устройство. Пора было разгонять веселую компанию.

— Ну пока, ребята! — крикнул Римо. — Вам пора в церковь. Вы на верном пути.

— Это слова рассиста! — завопил Пети. — Мое сердце трепещет, как раненый голубь.

— Пошутили и хватит, — сказал Римо. — Расходитесь.

— Ты один? — спросил Пети.

— Один.

— Вперед! — прорычал Пети.

Услышав команду, сорок партийцев ринулись в атаку. Правда, половина бросилась не в ту сторону, а оставшиеся кинулись друг на друга, и завязалась драка. Лишь человек десять двинулись в сторону Римо. Первым к нему приблизился Пети, которого Римо тотчас же успокоил и, подняв над головой, швырнул в оставшихся.

— Ваш лидер заболел, — сказал Римо. — Ему нужно много-много лекарства.

Отнесите его домой и полечите. Или я откручу вам головы. Ну же!

Напуганные дерзостью Римо, индейцы отступили, чтобы выработать новую стратегию.

Новая стратегия начала вырисовываться в связи с известием о прибытии Перкина Марлоу. Перкин Марлоу, звезда Голливуда, по его собственным словам, на одну двести пятьдесят шестую индеец, во что мало кто верил, был на пути в Вундед-Элк. Уж он-то наведет порядок! Раз Марлоу играл мексиканского бандита, перехитрившего целую армию, сказал Пети, то как же он должен вступиться за нас, индейцев!

Когда члены партии ушли, Римо вернулся к памятнику, чтобы помочь Ван Рикеру, но тут его остановил новый голос. Это Джерри Кэндлер, представитель газеты «Глоуб», ухитрился проскользнуть сквозь оцепление. Сейчас он стоял в свете прожекторов в десяти футах от Римо.

— Какое зверство! — закричал он, указывая на Пери, которого волочили под руки. — Какое насилие!

Жилы напряглись у него на шее, и от этого у него был вид цыпленка с человеческой головой. Он был очень маленьким, и в ослепительном свете прожекторов казался мертвенно-бледным.

— Заткнись! — сказал Римо.

— Аттика! Чили! Сан-Франциско! А теперь еще и Вундед-Элк! — кричал Кэндлер. — Я напишу об этой жестокости.

Он пристально поглядел на Римо, сглотнул слюну и произнес:

— Боже мой! Ты убил их!

— Кого?

Кэндлер смотрел куда-то мимо него, в темноту. Римо проследил за его взглядом и увидел, что крышки отодвинуты, и Чиун вытаскивает из люков два трупа. Ван Рикер полез в первый люк. От пятнадцати минут, которые дал им Ван Рикер, оставалось совсем немного.

— У вас что-то с глазами, — сказал Римо Кэндлеру.

Кэндлер усмехнулся.

— С моими глазами все в порядке. Когда я вижу зверства, геноцид и убийства, я могу отличить их от чего-то другого.

Римо покачал головой.

— Нет. У вас непорядок со зрением. Совершенно точно.

Поверив в его искренность, Кэндлер прикоснулся рукой к глазам.

— Что с моими глазами? — спросил он.

— Они открыты.

Римо шагнул вперед и легонько стукнул Джерри Кэндлера по спине. Его веки опустились, словно налитые свинцом. Он сел на землю, а Римо поспешил на помощь к Чиуну и Ван Рикеру.

Он слышал, как из люка доносится пыхтение и покряхтывание Ван Рикера.

— Ну как? — спросил Римо.

— Нация убийц, — сказал Чиун. — В люках было два мертвеца.

— Да, это ужасно, — заметил Римо. — Со стороны Америки совершенно бессердечно показывать тебе такое жуткое зрелище.

— Совершенно бессердечно, — согласился Чиун.

Из люка показалась голова Ван Рикера.