Тропа войны

Римо нашел владельца магазина и попросил у него свежезамороженные продукты и обеды быстрого приготовления.

— Не думаю, что там, в церкви, найдется кто-нибудь, кто сможет зажарить индейку, — сказа Римо хозяину, который, как и все владельцы супермаркетов, под конец дня устал до ижнеможения, но скрывал усталость под ослепительной улыбкой. Когда же он услышал упоминание о церкви, с его скуластого бронзового лица улыбка исчезла, и темные глаза больше не приветствовали Римо.

— Это все — для головорезов, захвативших наш храм?

— Но они тоже хотят есть.

— Вы были там?

— Да, — ответил Римо.

— Говорят, они загадили нашу церковь.

— Их скоро попрут оттуда.

— Вы абсолютно правы, из скоро оттуда выкурят, — сказал хозяин магазина, и в его глазах блеснули слезы.

— Что вы имеете в виду? — спросил Римо.

— Не ваше дело. Вы пришли за продуктами. Забирайте их и уходите.

— Но я хочу знать, что вы под этим подразумеваете. Ведь могут погибнуть люди. Много людей.

— Пусть погибают.

— Полиция разгонит их, — сказал Римо.

— Когда-нибудь, без сомнения. Но стопятидесятимиллиметровая гаубица разгонит их еще быстрее, вот увидите. При этом настоящие индейцы не пострадают. Все произойдет в мгновение ока.

Римо представил себе, как снаряд попадает в памятник. Как взлетит на воздух «Кассандра». Со всеми пятью ядерными боеголовками. Как взлетит на воздух вся Монтана. Южная часть Канады. Вайоминг, Колорадо и Мичиган, Канзас и Иллинойс, Индиана и Огайо — все в неукротимом ядерном пламени.

— Неплохая идея, дружище, — сказал Римо, — но вы же не хотите разнести на куски собственную церковь?

— Мы отстроим ее заново. Мы построили ее собственными руками, чтобы увековечить событие, о котором говорится на табличке этого памятника. Мы думали, если правительство имеет право поставить этот памятник, то мы тоже имеем на это право. Церковь — наш памятник. Знаете, хроникер из «Нью-Йорк Глоуб» не захотел даже разговаривать с этими ворами и мошенниками из Чикаго. Он-то разберется, кто настоящие индейцы. И что они чувствуют.

— Зачем вам отстраивать церковь заново? Хотите, помогу вам взять Денниса Пети голыми руками?

Когда хозяин услыхал слова «голыми руками», его глаза загорелись.

— А не сможешь добыть для нас эту взбалмошную сучку, из-за которой вышел весь сыр-бор? Сочинительницу книжки? Как ее... Горящую Планету?

— Горящую Звезду? Косгроув. Линн Косгроув.

— Да.

— Согласен. В том случае, если вы не будете взрывать собственную церковь.

— Даю час времени. От силы полтора, — сказал хозяин. — А лучше бы пять минут.

— Не могу. Мне нужно время, — ответил Римо.

— Вот если бы они гадили в вашей церкви..., — сказал хозяин. — Что вы, белые, знаете о наших чувствах? Вы приходите на нашу землю и оскверняете ее. Вы оставляете нам клочки, и когда мы на них что-нибудь строим, вы приходите и смешиваете все с грязью.

— Только не я, — заметил Римо. — А Партия Революционных Индейцев.

— Да. Индейцев... Ха! Это земли Апова. Разве французы позволят немцам взять и разрушить Нотр-Дам только потому, что немцы тоже белые? Почему же мы, Апова, должны мириться с тем, что эти паршивые полукровки с разрисованными лицами стреляют наших коров?

— Не должны, — сказал Римо. — Обещаю, что через день они будут в ваших руках. А где же гаубица?

— Не твое дело, бледнолицый. Но я сдержу свое слово. До послезавтрашнего утра. Даже больше, чем день. Это наш подарок тебе.

— Послезавтрашнее утро... Ладно. Кого мне тогда спросить?

— Мое имя по документам Уэйн Рэмидж Хендерсон Хаббард Мэйсон Вудлиф Келли Брандт.

— А как тебя обычно называют?

— А не будешь смеяться?

— Я же не смеялся над тем именем?

— Меня зовут: Тот, Кто Ходит Ночью, Как Пума.

— А его помнят хоть несколько твоих друзей?

— А как зовут тебя, великий охотник? — с вызовом спросил Брандт.

— Римо.

Тот, Кто Ходит Ночью, Как Пума подозвал людей посмеяться над забавным именем. Вволю навеселившись, они нагрузили машину свежезамороженными обедами, консервами из креветок в собственном соку, сладостями и лимонадом.

— Хорошо. Вот наш буйвол, — сказала Горящая Звезда, когда к ней возвратился голос и она увидела, что в грузовик складывают продукты. Римо стукнул ее так же, как в прошлый раз, и она умолкал.

Он подъехал к оцеплению у церкви, но не смог найти свой полицейский значок. Со словами «Федеральный отдел юстиции Соединенных Штатов» он показал вместо него кусочек целлофана.

— Да это же просто обертка! — воскликнул парнишка-полицейский в темно-синей бейсболке с карабином. На бейсболке красовался американский орел.

— Не всякий план безупречен, — заметил Римо, выхватив карабин, отвесил пареньку увесистую затрещину, и поехал к церкви мимо памятника. Как раз вовремя: к Линн Косгроув вернулся голос, и она запела песню о храбром охотнике, возвращающемся домой с убитым буйволом.

Мастер Синанджу пробрался в Вундед-Элк совсем иначе. Когда наступила ночь, он облачился в черное кимоно и объявил Ван Рикеру, что им пора.

Странный белый человек был одет в костюм, отражающий свет, — химическое волокно, широко распространенное на Западе. Он взял с собой забавную метелку, с помощью которой мог предсказывать, случится катастрофа, или нет. Странные люди, эти американцы: сотворить оружие, представляющее большую опасность для них самих, нежели для их врагов, думал Чиун. Но он молчал, потому что даже он и вся многовековая мудрость не могли помешать дуракам уничтожить самих себя.

— Ты должен переодеться, — сказал Чиун.

— Не могу, отец, — ответил генерал Ван Рикер. — Этот костюм — защита от радиации.

— А зачем мертвецу защита от радиации? — спросил Чиун.

— Послушай, отец, я глубоко уважаю древние традиции и все такое прочее, но у меня нет времени отгадывать загадки. Пошли!

Вежливо кивнув, Чиун последовал за белым человеком мимо автомобилей по дороге в темноту. Когда они шли рядом с грязной сточной канавой, Чиун столкнул Ван Рикера прямо в воду, после чего вспрыгнул на него и, перекатывая, словно бревно, извалял в грязи.

Выплевывая грязь, Ван Рикер заорал:

— Зачем ты это сделал? Зачем? Пригласил с собой и столкнул в канаву?

— Ты хочешь жить?

— Да, черт возьми! Но не в канаве же!

— Конечно, — вздохнул Чиун. Как бы объяснить попроще этому великому американскому ученому и генералу... Чиун подумал: какую притчу ему рассказать, чтобы он понял. Притчу, понятную даже ребенку.

Ван Рикер выбрался из канавы задыхаясь и отплевываясь.

— Когда-то давно, — сказал Чиун, — жил-был нежный цветок лотоса, красота которого славилась повсюду...

— Ради Бога, брось эту древнюю ерунду. Почему ты столкнул меня в канаву?

Вежливый человек непременно найдет дорогу к взаимопонимаю, подумал Чиун. Поэтому он попробовал объяснить иначе.

— Если бы мы поехали к церкви и к памятнику на машине, нас бы остановили. Все машины останавливают.

Ван Рикер кивнул.

— Видишь ли, плывущее в небесах утро...

— Нет-нет, только не это! Раньше было понятнее. Итак: почему канава?

— Потому что твой костюм светится, словно маяк в ночи.

— Почему же ты просто не попросил меня переодеться вместо того, чтобы спихивать в канаву?

— Я просил.

— Но ты не объяснил, для чего это нужно.

— Человек может сомневаться, что наперсток вмещает целое озеро. Лучше сразу поверить во что-либо, чем спрашивать почему.

— Ну хорошо, хорошо.

Оказавшись в трехстах ярдах от огней оцепления, Чиун велел подопечному спуститься в канаву слева от дороги, и они, нагнувшись, стали пробираться вперед. Некоторое время они шли по хрустящему гравию, пока Чиун не велел Ван Рикеру остановиться.

— Я не устал, — сказал Ван Рикер.

— Остановись и отдохни. Ты неправильно дышишь.

На этот раз Ван Рикер не спорил. Он остановился.

Он посмотрел на ночное небо, на звезды и ощутил свое ничтожество перед огромной Вселенной. Даже «Кассандра» не будет заметна там, среди звезд.