Седьмое чувство. Дилогия

Несмотря на холод, по лбу Мартина бежали капли пота – единственное, что выдавало волнение монаха, и выражение его лица оставалось таким спокойным, словно это не он находился на волосок от смерти, а кто-то другой.

Дарий встал рядом с ними и осторожно протянул руку к Рихтеру:

– Отдай мне шпагу.

Некромант медлил.

– Рихтер, не сходи с ума.

Упоминание о сумасшествии – пожалуй, единственное, чего Рихтер опасался, – подействовало, и он нехотя, но все же отдал оружие.

– Давно бы так, – проворчал Дарий. – Мартин, оставь нас одних.

Монах понимающе кивнул и, поднявшись с колен, пошел в направлении трактира. Монах не был железным, и поэтому, несмотря на все его хладнокровие, ноги у него подкашивались.

– А ты, – обратился Дарий к другу, – научись контролировать свои чувства. Еще немного, и ты бы убил его. Что происходит? Откуда в тебе столько ярости?

– Это не ярость, – тихо ответил Рихтер.

– А что?

– Желание уничтожить источник раздражения. – Он устало провел по глазам рукой.

– И давно тебя посещают подобные желания?! – с возмущением поинтересовался Главный Хранитель. – Ведь все было в полном порядке!

– Сам не знаю, что на меня нашло. – Рихтер удрученно покачал головой. – Я чувствовал себя совсем как раньше. Ну ты понимаешь: как после той встречи с Леерой… Когда я услышал, что вы в полутьме говорите обо мне… Эти приглушенные голоса… Это было так похоже на заговор, на новое предательство! Я в один миг возненавидел этого монаха и захотел его смерти.

– А почему только монаха? Почему не меня тоже? – Резонно заметил гном. – Ведь я разговаривал с ним, а значит, должен был разделить его участь.

– Не знаю. – Рихтер в ужасе обхватил голову руками. – Страшно подумать, что я мог убить своего единственного друга! Признай, я приношу одни неприятности. И зачем ты только со мной связался? Пускай уж лучше я буду один.

– Нам обоим нужен отдых, – решил Дарий. – Поговорим обо всем завтра при свете дня и на ясную голову.

– Давай уедем прямо сейчас, – попросил Рихтер. – Я не хочу оставаться здесь ни минуты.

– Но лошади еще не отдохнули. Да и я, по правде говоря, тоже. Обещаю, что утром мы выедем с рассветом, но эти оставшиеся несколько часов нужно поспать.

– Хорошо, – согласился некромант. – Так будет правильно. Не обращай внимания на мои слова – это всего лишь жалкая попытка убежать от действительности. А где этот отважный монах? Я ничего не помню. Странно, правда? Я – и вдруг чего-то не помню.

– Наверное, ушел к своим, – предположил Дарий. – Он всего лишь хотел помочь и не заслужил, чтобы ты на него набрасывался.

– А я не набрасывался, иначе здесь уже лежал бы его труп, – устало возразил Рихтер и вздохнул: – Никогда не любил служителей веры.

– Я заметил, – с иронией произнес Дарий. – Просвети меня заранее, что или кого ты еще не любишь, чтобы во время нашей поездки мы избегали этого любой ценой. Если тебе все равно, что будет с тобой, и ты давно привык к этому чувству безразличия, обо мне-то ты мог подумать. Что бы ты ни натворил, я стану твоим соучастником, а в этих краях суровые законы. Ну, что скажешь?

Но Рихтер, погруженный в собственные мысли, ничего не ответил.

Они действительно встали очень рано – небо только начинало сереть. В «Сосновой шишке» стояла редкая для этого места тишина. Почти все обитатели постоялого двора, за исключением нескольких человек из прислуги и двоих охранников, крепко спали. Рихтер, по щиколотку утопая в мутной грязи, пошел седлать лошадей, в то время как Дарий отправился на кухню запастись провизией на дорогу. Возвращаясь, гном столкнулся в коридоре с Мартином. Монах выглядел очень бледным и осунувшимся. Похоже, что этой ночью он так и не сомкнул глаз.

– Я рад, что успел увидеть тебя до отъезда, – тихо казал Мартин. – Понимаешь… – Он запнулся. – Я должен тебе кое-что сказать.

– Это долго? Мы уже уезжаем. – Дарий кивнул в направлении конюшни. – Мой друг ждать не любит. В последние пятьдесят лет у него очень плохое настроение, и я не хочу его усугублять.

– Нет, это совсем недолго. – Монах собрался с духом. – Дело в том, что я еду с вами. Куда бы вы ни направлялись. Нет, ничего не говори! – Он поднял руку в предостерегающем жесте. – Я знаю, что это невозможно, но у меня нет выбора. Мне снова было видение. Ужасное видение, и поэтому я должен помочь твоему другу.

– Мартин, послушай, я не хочу и не могу рисковать твоей жизнью. – Гном нахмурился. – Ты совсем не знаешь Рихтера, а он очень опасный человек.

– Да, я понимаю. Но неужели он настолько плохой? – Мартин подчеркнул интонацией последнее слово.

– Нет, не плохой, – возразил Дарий, – просто опасный. Тем более никому нельзя помочь против его воли. Кажу тебе откровенно: в следующий раз Рихтер тебя убьет. И ему ничего не будет за это. Так уж вышло, что не никого не боится. Его не будет мучить совесть, его не волнует мнение окружающих. Ему на все наплевать. Но тебе-то за что такое наказание? Скажи, неужели хоть что-то в этом мире может быть важнее твоей собственной жизни?

– Может, – уверенно ответил монах. – Моя бессмертная душа. Тело – всего лишь тлен.

Дарий осуждающе покачал головой. Мартин не производил впечатления безрассудного фанатика, но в этом мире всегда есть место для ошибки. Гном считал, что пренебрежение к телу и его потребностям ничем хорошим не заканчивается, а потому был склонен рассуждать о бессмертии души, только когда его собственное тело здорово, сытно накормлено и ему ничто не угрожало. Впрочем, такой практической точки зрения придерживаются все гномы.

– Мне нужно идти, – просто сказал Дарий, и Мартину пришлось посторониться, уступая ему дорогу. – Поступай, как знаешь, но я тебя предупредил.

– Я все равно поеду с вами! – прокричал ему вслед монах.

Гном только плечами пожал. Он сделал все, что мог, и свой долг выполнил. Что будет дальше – не его забота, Если Мартин желает неприятностей на свою голову, то кто он такой, чтобы ему помешать? Он всего лишь Дарий – обычный гном, каких тысячи.

– Почему ты так долго? – проворчал Рихтер, забирая у друга одну из сумок и протягивая повод. – Неужели хлеб пришлось добывать с боем?

– Хлеб – нет, но вот часть окорока… – Дарий многозначительно посмотрел на некроманта.

Тот в ответ криво улыбнулся и запрыгнул на лошадь. Тремс от неожиданности пошатнулся и недовольно заржал, но Рихтер, как водится, не обратил на это внимания. Ворота им открыл охранник – высокий, тощий, с черными, как смоль волосами, заплетенными в косы. За спиной у него торчали рукояти двух кривых мечей, а на бедрах поверх штанов был повязан яркий желто-зеленый платок с вышитыми на нем узорами. Этот человек был явным выходцем с юга. Дарий бросил ему монетку, которую охранник с невозмутимым видом поймал на лету. То, что сегодняшним утром их лошади и снаряжение были в полном порядке, – несомненно, заслуга этого охранника. Кражи в конюшнях, увы, не редкость, и даже «Сосновая шишка» не всегда была исключением из этого правила.

День обещал быть солнечным и теплым. Дорога, по которой они ехали, изобиловала лужами: снег, выпавший ночью, уже успел благополучно растаять. Друзья аккуратно объезжали каждую лужу и вообще ехали очень осторожно. Это не могло не сказаться на скорости их передвижения, но Дарий утешал себя тем, что, когда они выберутся из леса, дорога станет суше и можно будет ехать быстрее.

Через несколько часов над деревьями показалось солнце. От дороги и вещей повалил пар. Рихтер заметно повеселел и, похоже, твердо решил не вспоминать о том, что случилось вчера. Дарий бросал на него подозрительные взгляды, но первым заговорить не решался. Гному оставалось только надеяться, что у некроманта был временный кризис, который больше никогда не повторится. Из-за поворота показались закованные в латы всадники в серых плащах. Это были наемники, охраняющие торговые караваны. Сами торговцы не заставили себя долго ждать. Они важно восседали на крытых повозках, зорко следя за дорогой и товарами. Дарий насчитал пятнадцать телег, груженных всяким добром. Каждая телега сверху была предусмотрительно накрыта плотной водоотталкивающей тканью. Торговцы везли что-то значительное, иначе, зачем им нанимать столько охраны? Друзьям пришлось прижаться к обочине, пропуская телеги, – ширина дороги не позволяла свободно разминуться. Начальник охраны на миг остановился напротив Рихтера, кинул его подозрительным взглядом, но, ничего не сказав, двинулся дальше.