Страница 8 из 14
– Что?! Что еще?!
Ему ответил ближайший дружинник:
– Тише, князь, княгиню разбудишь. Спит она…
Ошалело оглядывавшегося Владимира потянул обратно в шатер Добрыня:
– Слышь, не беспокой княгиню, спит она! Вся дружина на цыпочках ходит.
С минуту они стояли, молча глядя друг на дружку, потом Владимир пробормотал:
– Да уж, нашел себе жену…
И они от души расхохотались… Теперь на княгиню и не посмотришь косо, дружина за нее горой встанет!
На небе неподвижно висит полная луна. Ну почему, когда стоишь, кого-то или что-то охраняя, время ползет как улитка, а если самому прилечь соснуть, оно несется пуще стрелы? Сивер то и дело поглядывал на желтый диск, сверяясь, далеко ли тот передвинулся. Но ни луна, ни звезды с места не трогались.
Тут он заметил, как от шатра княгини отделилась тень и направилась в их сторону. Их – это к шатру князя. На свое счастье, Сивер не успел окликнуть идущего, это оказалась женщина, причем не просто женщина, а Рогнеда. Не останавливать же княгиню, идущую в ночи к своему мужу? Сивер посторонился, пропуская Рогнеду внутрь шатра.
Та, казалось, не заметила сторожевого дружинника, скользнула мимо, словно того и не было. Сивер украдкой вздохнул. Вся дружина завидует князю Владимиру, такую жену себе взял! Княгини, они всегда красавицы, но полоцкая княжна уж больно хороша! Что лицом, что статью, что норовом… С такой небось не соскучишься… Вот бы и ему…
Не успел парень додумать крамольную мысль, как из шатра донеслись звуки, совершенно определенно говорящие о том, что происходит внутри. Сивер весь обратился в слух.
И тут же получил тычок в бок! Над ухом зашипел голос воеводы Добрыни:
– Чем занимаешься?! Ты для чего поставлен?!
Сивер беззвучно хватал воздух, разевая рот, как рыба, вытащенная на берег. Добрыня зло поморщился:
– Пшел вон!
Через минуту у шатра стоял уже другой гридь с наказом следить за всем вокруг, но близко не подходить и ворон в ночи не считать. Не совсем помогло: второго охранника тоже привлекли вздохи и стоны, доносившиеся из княжеской походной опочивальни. Добрыня и сам был не прочь послушать, уж очень страстно стонали оба – и князь, и его жена, но понимал, что нельзя этого делать. Прогнать дружинника вовсе? Но все равно расскажет другим…
Воевода вздохнул и решил оставить как есть, пусть слушает гридь и поутру разносит по стану, князю это добавит дружинной любви, да и Рогнеде тоже. На Руси ценят не только хорошего воина, но и сильного мужчину на ложе. И женщин себе в жены хотят тихих и квелых, а завидуют тем, у кого такие, как новая княгиня.
Полоска леса на восходе начала светлеть, предвещая скорое утро, когда из шатра так же тихо выскользнула женская фигура и быстрым шагом направилась к себе. Гридь едва сдержался, чтобы завистливо не вздохнуть, это какая же женщина, ежели почти до утра с мужем миловалась!.. Везет князьям!..
Воевода вздохнул: что за князья у Киева? Один боится напасть, чтобы отбиться от брата, другой стоит, не решаясь напасть, чтобы брата одолеть. Добрыня справедливо показывал Владимиру, что с юга Ярополку может подойти помощь, и будет совсем худо. И князь решился – отправил-таки к киевскому воеводе Блуду с предложениями помочь в наказании Ярополка за братоубийство и обещанием за то всяческих почестей. К его удивлению, воевода даже раздумывать не стал, велел передать, что готов помочь.
Для Владимира Блуд чем-то близок. Может, тем, что тоже робичич? Он стал воеводой при Ярополке по воле князя Святослава, не слишком жаловавшего родовитых, но ленивых, предпочитавшего скорее быстрых умом и телом таких вот робичичей. Но вернувшийся из последнего похода уже без князя, Свенельд снова стал для молодого Ярополка главным советчиком, пусть и называя себя лишь «воеводой отчим». Зато и Владимир, и Добрыня были с Блудом одного поля ягоды – такие же незаконные, рожденные в любви, но не в знатности. Воевода потянулся к новгородскому князю сердцем, уже замышляя против его старшего брата недоброе. Между двумя братьями – высокородным Ярополком и робичичем Владимиром – Блуд готов выбрать второго. И выбрал.
Добрыня заглянул в шатер, где еще досыпал его воспитанник:
– Князь, проснись…
– А? – мигом вскочил Владимир. Добрыня мысленно похвалил князя, сказывается наследство Святослава, добрый воевода будет из Владимира. И сам себя осадил, какой воевода, в Великие князья метит!
– К тебе гонец от … – он даже так не стал произносить имя Блуда вслух, не ровен час, кто услышит. Но племянник понял сам, кивнул, растирая лицо руками, чтобы окончательно прогнать сон:
– Зови! Только тихо…
Добрыне хотелось попенять, что и сам не так глуп, чтоб о таком гонце вслух кричать, но промолчал – все же племянник уже князь, хотя пока и не Великий.
Владимир пытливо смотрел в лицо киевского дружинника, передававшего слова воеводы Блуда, и пытался понять, говорит ли тот лишь что велено или все же что-то знает. Похоже, не знал, Блуд составил сообщение осторожно, так, чтобы никто, кроме Владимира и Добрыни, не понял. Довольно кивнул:
– Передай… – Он снова не стал произносить имя Блуда, – что все понял и сделаю, как сказал.
Гонец торопился успеть до света, чтобы не попасться на глаза своим же, но у выхода из шатра вдруг обернулся:
– Не бойся, князь, не один воевода тебе подсобит, нас много…
Добрыня мысленно ахнул: вот тебе и тайна! Но вообще-то сообщение его обрадовало. Блуд велел передать, чтоб пробовали наступать на киевские стены, в тот момент он постарается убить своего князя!
После ухода гонца Владимир долго сидел молча, уставившись на пламя очага. Добрыня не торопил его с решением. Одно дело угрожать брату, совсем другое – согласиться на его убийство.
– Что делать? – наконец произнес князь.
– А у тебя есть выбор? – чуть усмехнулся Добрыня.
Выбора действительно не было. Скоро зима, стоять у Киева нелепо, по Днепру в любой момент из той же Родни подойдет помощь, и тогда сам Владимир окажется в осаде. Но стены Киева им не взять, у Ярополка дружина не слабее, да и кияне не собираются сдаваться. Все же наступать придется, и Владимир, тяжело вздохнув, велел:
– Завтра попытаемся.
– Успеет ли? – Добрыня явно имел в виду Блуда, не так просто убить князя в его же городе даже воеводе.
Блуд не смог, никак не удавалось сгубить Ярополка, не погибнув самому. И отбивались кияне слишком хорошо, еще немного, и новгородцам пришлось бы уносить ноги! Казалось, что перевес на стороне Ярополка, дружина Владимира едва не начала отступать из собственных рвов, но кияне вдруг вернулись за крепостные стены. Сначала недоумевавший Добрыня понял – постарался Блуд, видно, сумел убедить Ярополка не преследовать дружину брата. Но кто же мог сказать, удастся ли ему в следующий раз сдержать порыв киян?
Видно, о том же думал и князь, он был уже не рад, что ввязался в осаду Киева. Что это за осада, если не удается замкнуть кольцо? Появилась недобрая мысль, что надо оставаться в Новгороде, правил бы себе и правил, Ярополк не рискнул бы вмешиваться в его дела. С другой стороны, сейчас он как бы мстит брату за брата, а если позже, то кто поймет князя, просто так вставшего против правителя Киева? Владимир сам с собой покачал головой: нет, другого раза не будет… Только что делать со слишком сильным соперником?
Добрыня возник, как всегда, неожиданно, кивнул, давая понять, что есть новости. Гонец от Блуда тот же, видно, воевода опасался доверять тайну лишним людям.
– Князь, Великий князь Ярополк вместе с воеводой бежали тайно из Киева…
– Что?! – обомлели Владимир с Добрыней. – Куда? Зачем?
Гонец чуть усмехнулся:
– Воеводе удалось убедить князя, что кияне его предали, ведут переговоры с тобой, чтобы его сдать, что надо бежать… Бежали в Родню.
– Да ведь!.. – Владимир не договорил, что бежавший из осажденного города князь становится вне закона, его вече никогда не поддержит!