Сатанинский взгляд

— Перестаньте, Смитти. Подойдите к телефону.

В трубке раздался какой-то треск, сменившийся затем голосом Харолда В.Смита.

— Римо, повесьте трубку и перезвоните с другого аппарата.

— У меня нет другого!

— Это очень важно.

— У вас все всегда важно.

— Случилось ЧП национального масштаба. Это связано с Россией. Позвоните с другого телефона, пока наш разговор не засекли.

— У вас найдется другой телефон? — крикнул Римо Диасу, который из вежливости отошел в сторону и любовался горами, опершись на изящную балюстраду из резного камня.

— Да, — ответил Диас. — Кажется, я понимаю, в чем дело. Они работают лишь на волнах определенного диапазона. Я предвидел, что у вас возникнут проблемы.

— Да, вы предупреждали меня, — сказал Римо.

— С кем вы говорите? — в ужасе спросил Смит.

— С Диасом, — ответил Римо и повесил трубку.

— Думаю, ваш начальник не в восторге от того, что я слышал ваш разговор.

— Он наверняка взбешен, — улыбнулся Римо.

Диас призвал помощника и во всех деталях объяснил ему, какой тип телефона требуется. Речь шла о совершенно иной системе подачи сигнала, но Римо не понял ни слова.

Зато он понял все, что сказал Смит. Обычно суховатый и сдержанный, Смит был на грани истерики. В течение добрых трех минут он объяснял, что Римо компрометирует организацию. Римо следовало наконец усвоить: гораздо важнее успеха любой операции сохранить в тайне существование их организации. Ибо КЮРЕ вынуждена действовать в обход американских законов. Она выполняет задачи государственной важности, которые само государство выполнить не в состоянии. А это равносильно признанию, что Америка в своих действиях выходит за рамки конституции.

— Хорошо, хорошо, Смитти, я понял. Но во-первых, я собираюсь убить Диаса, поэтому все, что он мог узнать о нашей организации, умрет вместе с ним. А во-вторых, у него возникла блестящая идея. Она мне пришлась по вкусу.

— Римо, поймите, Диас потому и опасен, что подает всем блестящие идеи. Именно благодаря своим блестящим идеям он оставил с носом подразделения по борьбе с наркотиками трех департаментов полиции.

— Да, но речь идет о важных шишках. Представляете, один из банков в Бостоне...

— Римо, забудьте об этом банке и о Диасе. Над нашей страной нависла такая угроза, какой мы еще не знали. Эта угроза пришла из России.

Римо прикрыл трубку ладонью.

— Кажется, ваши акции упали, Диас, — сказал он.

— В нынешних обстоятельствах я могу этому только радоваться, — отозвался тот, поднимая бокал за здоровье Римо.

— Ну вот, вы уже тайком от меня переговариваетесь с Гюнтером Ларгосом Диасом, — послышалось в трубке. — Если это вас не настораживает, дело плохо.

— А что это за угроза, пришедшая из России?

— Пока не знаю. Но речь идет о чем-то действительно экстраординарном.

— Когда выясните, дайте мне знать, Смитти. А пока что мы с Гюнтером отправляемся в Бостон, — сказал Римо и повесил трубку.

— Может, не будем так спешить? — вкрадчиво произнес Диас.

— Не надейтесь, вы выторговали для себя всего лишь день отсрочки, не больше, — отрезал Римо.

— В таком случае я пью за прекрасный последний день.

Полет в Бостон на реактивном самолете Диаса был инее чем приятным. В салоне, устланном пушистыми коврами и уставленном удобными креслами, к услугам пассажиров были любые фильмы и красивейшие женщины.

Но Римо вызывал у Диаса куда больший интерес, нежели все эти удовольствия. Он отослал красоток в задний отсек самолета, чтобы побеседовать с Римо наедине. Самолет был настолько хорошо оснащен, что на борту оказался даже портной, и Диас предложил своему гостю выбрать новую одежду взамен испачканных кровью темной футболки, серых брюк и мокасин. Римо остановил свой выбор на новой темной футболке и паре серых брюк.

— Вы получите их, как только мы прилетим в Бостон. Насколько я понимаю, ваше агентство не числится среди правительственных организаций в Вашингтоне?

— Вы правы.

— И тех, кто знает о его существовании, можно пересчитать по пальцам?

Римо кивнул.

— Позвольте мне высказать еще одну догадку, — продолжал Диас. — Дело в том, что я неплохо разбираюсь в правоохранительных структурах вашей страны.

Римо снова поощрительно кивнул.

— Коль скоро ваше агентство засекречено, в нем не может быть большого числа сотрудников, тем более таких, как вы.

И на сей раз Римо кивнул в знак согласия.

— Я бы сказал, что во всей организации не больше трех человек, которым разрешено убивать.

— Никогда не думал, что для этого требуется особое разрешение.

— Обычно правительства наделяют таким правом своих агентов. Единственное, что позволило вашей организации избежать раскрытия, это весьма ограниченное число лиц, осуществляющих карательные функции.

— Уж не пытаетесь ли вы получить от меня признание, что в случае моей смерти разделаться с вами будет некому?

— Ну что вы! У меня и в мыслях не было вас убивать. Зачем? К тому же я намного полезнее вашим руководителям живой, чем мертвый. Думаю, я мог бы с ними поладить. Мне хотелось бы встретиться с этим Смитти.

— И не мечтайте. Его сразу хватит удар.

Конференц-зал Бостонского институционного банка и Трастовой компании Америки выглядел совершенно так же, как и в XIX веке. Стены были обшиты потемневшими от времени панелями из красного дерева. Изображенные на портретах чопорные, высоконравственные выходцы из Новой Англии сурово взирали на присутствующих, словно определяя, достойны ли те чести находиться в этом зале.

То были творцы американской конституции и кодекса американской морали. То были люди, которые, решив, что с рабством должно быть покончено, финансировали Гражданскую войну. Правда, эти доблестные мужи сколотили огромные состояния именно благодаря тому, что покупали рабов в Африке, затем продавали их в страны Карибского бассейна за мелиссу (черную патоку), из которой в Новой Англии делали ром, и за этот ром покупали новых рабов.

Эта цепочка, почему-то именуемая «золотым треугольником», сделала их, а также их потомков баснословно богатыми.

И лишь после того, как были нажиты огромные состояния, Новая Англия выступила поборницей отмены рабства. Как сказал один южанин: «Если бы у нас хватило ума поступать так же, а не просто сразу выкладывать денежки за своих негритосов, никакой Гражданской войны вообще не было бы».

Потомки сих праведных мужей сейчас сидели в зале заседаний под портретами своих предков. В банковском деле они придерживались строгих принципов и никогда не приняли бы у вкладчика деньги, в происхождении которых существовало хотя бы малейшее сомнение.

Однако когда речь шла о сотнях миллионов долларов, это были уже не просто деньги. Это был капитал. Таким клиентам не принято задавать вопросы. Поэтому когда сеньор Гюнтер Ларгос Диас, крупнейший вкладчик банка, попросил банкиров о встрече, они с величайшим удовольствием пошли ему навстречу.

Радость беседы с сеньором Диасом не омрачило даже то обстоятельство, что с ним явился какой-то тип в затрапезной черной футболке и серых брюках, столь не вяжущихся с элегантным белым костюмом латиноамериканца.

— Скажите, молодой человек, — поинтересовался председатель совета директоров, — откуда вы родом?

— Понятия не имею. Я — сирота, — ответил Римо. — Я пришел сюда с господином Диасом, желая убедиться, что то, о чем он мне рассказал, — правда. Признаться, я не поверил, что он поддерживает с вами деловые отношения. Теперь я вижу, что так оно и есть.

— Мы считаем, что у господина Диаса безупречная репутация.

— Гюнтер стоит во главе синдиката по торговле кокаином. Кроме того, он подкупил не одно полицейское управление. И это вы называете безупречной репутацией?

— Мне не были известны подобные факты, — возразил глава престижного банка.

— Теперь они вам известны.

— Я не обязан верить вам на слово и не намерен делать поспешных выводов. Я не желаю порочить имя честного бизнесмена! — воскликнул председатель совета директоров.