Страница 37 из 41
- Конечно, с твоей стороны было бы мило исчезнуть… но увы, - Агнешка отложила скребок и вертела в тонких холеных пальчиках ковырялку для ушей.
Все-таки ненаследный князь - та еще скотина…
Но насчет дела не врал.
И если история выплывет… нет, каторга Богуславе не грозит, но слухи пойдут, что она с Хельмовой ворожбой завязалась… и тогда на замужестве можно крест поставить, одна дорога останется: в храм Иржены. А желания отречься от мира Богуслава не испытывала.
- И пожалуй, я могла бы помочь твоему исчезновению, - продолжила мачеха.
- Выдав замуж за… за… этого?!
- Не нервничай, - резко осадила Агнешка. - У тебя невыносимый характер, милая. Это существенный недостаток для женщины. Что до бедолаги Янека, то он, конечно, не красавец, но в отличие от твоего разлюбезного Себастьяна, богат. Или ты думаешь, что и после свадьбы мы будем тебя содержать?
Мы? Да эта стерва всерьез полагает, будто имеет равные с Богуславой права на папенькино состояние? Но Богуслава сдержалась. Все-таки была она, хоть и вспыльчивой, но отнюдь не глупой особой.
Сию беседу Агнешка затеяла неспроста. И та одобрительно кивнула:
- Видишь, и ты способна с собою управиться. Не так это и сложно. А думать - и того проще.
Насмешку Богуслава пропустила мимо ушей. Агнешка же, устроившись в кресле, где не так давно сидел ненаследный князь, продолжила.
- И будь добра, подумай, что даст тебе Себастьян? Твое придание уйдет на погашение долгов их семьи, а дальше?
Молчание. И стыдно признать, но Богуслава и вправду… недооценила перспективу.
- Меж тем Янек будет баловать тебя… а после его смерти ты станешь…
- Вдовой? - Богуслава позволила себе усмехнуться.
- Богатой молодой вдовой, - внесла некоторые уточнения Агнешка.
- У него есть сын от первого брака.
Год-другой Богуслава выдержала бы, но если больше… Агнешка же коснулась изящными пальчиками губ и тихо сказала:
- Сын - помеха, но любую помеху при желании можно устранить… если обратиться к нужным людям…
Повисла пауза. И нарушила ее Богуслава.
- Что ты предлагаешь?
- Союз. Ты оказываешь услугу нам. Мы тебе.
- Мы?
- Мне и моей подруге…
- И что за услуга?
- Всему свое время, Богуслава. Но клянусь, ничего сверхсложного от тебя не потребуют.
- А если я откажусь?
Агнешка пожала плечиками.
- Жаль… траур мне не идет.
- Ты…
- Не я, дорогая, но, скажем, черная лихорадка… это будет очень печально… умереть во цвете лет от черной лихорадки.
Проклятье!
И ведь не врет… смотрит с насмешкой, точно видит насквозь. А может и видит… нельзя было к колдовке идти… оттого, видать, и попросила она крови с полчашки… не для алтаря, для наговора…
- Вижу, ты все поняла правильно, - Агнешка мило улыбнулась. - Не бойся, Богуслава. Скоро ты сама поймешь, насколько выгодно с нами сотрудничать. В конце концов, разве мы, женщины, не должны помогать друг другу?
Подруга Агнешки оказалась женщиной поразительной красоты. Правда, после встречи Богуслава, как ни пыталась, ни могла вспомнить ее лица.
Но и к лучшему.
От нее и вправду попросили сущую ерунду.
Смотреть.
Слушать.
Рассказывать… о нет, не о папенькиных делах, а о… Богуслава засмеялась, испугав дуру-горничную, которая после визита Агнешкиной подруги и так ходила, точно спросонья.
- Панночка? - робко спросила она.
- Все хорошо, - с улыбкой ответила Богуслава.
Все и вправду складывалось замечательно…
…уже к вечеру в дом явился гонец с известием, что Жемойтислава Терныхова, получившая корону от Познаньского воеводства, приболела. И болезнь ее такого свойства, что об участии в конкурсе и речи быть не может… и высокую честь представлять воеводство Познаньске выпала Богуславе.
А уже там, на конкурсе… все просто.
Смотреть. Слушать.
Во славу Хельма.
С Аврелием Яковлевичем Себастьян столкнулся в управлении полиции, и ведьмак, подняв трость с массивным набалдашником в виде совы, поинтересовался:
- Куда?
Набалдашник уперся в грудь, а янтарные глаза совы нехорошо блеснули.
- Туда? - Себастьян указал на дверь, за которой ждала если не полная свобода, то всяко относительная, которая, чувствовал, вот-вот выскользнет из рук. - Колдовка объявилась… приворот и жертвоприношение. Есть адрес, но…
- Пошли, - Аврелий Яковлевич повесил трость на сгиб руки, и Себастьяна, словно опасаясь, что он сбежит, под руку подхватил.
- Куда?
- Туда, - передразнил он.
- Но вы…
Аврелий Яковлевич, следовало сказать, в управлении бывал редко. И по пустякам, навроде этой вот колдовки, ведьмака не тревожили, благо, имелись иные специалисты.
- Что я? - Аврелий Яковлевич взмахом руки отпустил коллегу, который против этакого произволу возражать не посмел. - Я, к слову, мил друг Себастьянушка, за тобой…
- Может… не надо?
- Надо, дорогой, надо…
- Так ведь… все вроде хорошо…
Новое обличье Себастьян продержал шесть часов и без особых на то усилий, и продержал бы еще больше, но в гостиничном нумере было скучно. Себастьян, пока сидел трижды испил чаю с подгоревшими кренделями, изучил подробнейшим образом “Дамский вестник” позапрошлогодней давности и даже выбрал себе премилую шляпку с лентами и хризантемами. Подивился тому, сколь вредоносны куриные яйца для столового серебра, а само серебро, напротив, полезно, но не для яиц, а для кожи… потренировался надевать чулки, чтобы шов ложился ровно… пришил оторвавшуюся оборочку… и полдюжины мелких бантов к рукаву, потому как тот же “Дамский вестник” утверждал, что банты-де - в большом уважении…
В общем, провел время с пользой.
Но в ближайшем будущем эксперимент повторять был не намерен. Ему покамест и в собственной шкуре очень даже неплохо. Однако ж разве Аврелию Яковлевичу дело есть до чужих желаний? Он поправил шляпу с широкими полями и атласною лентой и произнес:
- Так что, съездим за этой твоею колдовкой, развеемся… а там уже ко мне…
Предложение это Себастьяна насторожило, а тон, которым оно было сделано, и вовсе вызвал опасения. О жилище ведьмака в управлении ходили слухи самые разнообразные.
- Зачем?
- Чаи пить, Себастьянушка… с баранками… в том числе и чаи с баранками. Ну что ты на меня смотришь-то так? Не обижу… во всяк случае, постараюсь.
Обещание вдохновляло.
Аврелий Яковлевич влез в полицейскую пролетку и, оглядевшись, вздохнул:
- Ничего-то не меняется.
Он провел ладонью по обшарпанному боку, втянул запах - воска, старой краски и винного духа. Последнему взяться вроде бы и не откуда было, однако же он возникал, сам собою заводясь во всех пролетках без исключения, и не выветривался никак.
Еще воняло кошатиной.
И конским навозом.
Скрипели рессоры, на камнях пролетку подбрасывало и Аврелий Яковлевич крякал, шляпу придерерживал рукой, а тросточка бухалась о пол.
Глядел ведьмак на собственные руки.
И мурлыкал под нос препошлейшую песенку, на Себастьяна искоса поглядывал, и от этого взгляда становилось совсем уж не по себе…
- Ты, Себастьянушка, - произнес он, когда пролетка остановилась, - вперед особо не суйся, побереги себя… колдовки - они такие… никогда-то загодя не узнаешь, чего от них ждать.
- Так ведь…
…случалось Себастьяну по подобным вызовам ездить.
Запретная ворожба.
Привороты.
Жертвоприношения.
Штатный ведьмак свидетелем. Понятые. Обыск и нудноватая, но подробная опись, составить которую надлежит в двух экземплярах. Описью займется младший актор, а то и вовсе писарь, вызванный из ближайшего околотка, но присутствовать придется.
И слушать причитания соседей, которые, естественно, подозревали, что искомая панна - ведьма, но вот чтобы так, натуральная…
…и жалобы их, в большинстве своем пустого свойства, поскольку ни одна, самая дурная колдовка, не станет пакостить там, где живет. Но не объяснять же, что полицейское управление не будет разбираться с куриным переполохом, скисшим на третий день молоком и иными обыденными вещами…