Страница 30 из 41
Ее собственные, аккуратные, прижатые к голове, говорили о врожденном упрямстве, недоверчивости и склонности к глубоким самокопаниям… у Лихослава уши были крупные, слегка оттопыренные со светлым пушком по краю. Переносица широкая. Скулы острые, а глаза слегка раскосые, к вискам приподнятые. Волосы светлые, длинные и с виду жесткие, что проволока.
- Нравлюсь? - естественно, Лихослав истолковал ее интерес по-своему.
- Нет, - искренне ответила Евдокия.
Мужчинам она не доверяла. А уж таким… располагающей внешности… да еще и в мундире если, не доверяла вдвойне.
Врут.
И этот не исключение.
- Надо же, а мне казалось, я подобрал ключ к вашему сердцу.
- Не вы, а крендель. И пять сребней, - не удержалась она от напоминания.
- Конечно, как я мог забыть!
Пять монет свежей чеканки, блестящих, с незатертым еще профилем Витольда Лукавого, легли на столик.
- Ваша… подопечная вас совсем не кормит?
Странный вопрос.
И взгляд этот… сочувствующий?
- Почему? Кормит, просто работы много, вот и не успела позавтракать.
- И часто у вас… много работы?
- Постоянно.
Лихослав скосил взгляд на руки. И Евдокия тоже посмотрела… нет, хорошие руки, с сильными квадратных очертаний ладонями, с пальцами тонкими, изящными даже, но не следовало этой изящностью обманываться. На левом мизинце блестит, переливается всеми оттенками зеленого камешек.
Интересный.
И камешек, и перстенек. Оправа простая, грубоватая даже, словно лил ее вовсе не ювелир… а камень? Что за он? Не изумруд, явно. Нет, Евдокия не специалистка, однако же не похож на изумруд. И на хризолит… ведьмавской хрусталь?
Вероятнее всего.
И на что заговорен?
Впрочем, вариантов не так уж много. И Евдокия, подавшись вперед, почти опираясь на столик грудью, томно взмахнула ресницами.
- Знаете, мне кажется, что я начинаю вам симпатизировать…
Камешек с готовностью покраснел.
Стало быть, ложь распознает… во всяком случае, откровенную. Лихослав перстенек прикрыл ладонью, но смущения не выказал.
- Устаревшая модель, - Евдокия сцепила руки.
Ее собственный амулет, сделанный в виде сапфировой капельки-подвески, прилип к коже и пока вел себя смирно.
- Вы закажите с привязкой на нагрев…
- Всенепременно, - пробурчал Лихослав, окидывая Евдокию новым цепким взглядом. - Только откуда у бедного улана деньги на новый амулет?
- Оттуда, откуда и на старый.
- В карты выиграл.
…не врет. Во всяком случае, не напрямую. Евдокии ли не знать, сколь разнообразна может быть ложь… впрочем, так даже интересней.
- Много играете? - поинтересовалась она.
- Не больше, чем другие…
- И часто вам везет?
- Случается. Кстати, мне казалось, что это я платил вам за ответы…
- Но вы же вопросов не задаете, так к чему время зря тратить? - Евдокия поставила монетку на ребро. - И все-таки, что вы хотели узнать?
- Вы и ваша подопечная… родственницы?
- Да.
- А мужчина, который… с вами…
- Ее отец. Да смотрите вы на свое колечко, не стесняйтесь.
…все равно, если Евдокия не захочет сказать правду, то найдет способ обойти. Маменькины партнеры, небось, все приходят, амулетами обвешавшись, и даже разлюбезный пан Острожский, мысли о котором не давали Евдокии покоя, не был исключением. Но ведьмовской хрусталь - игре не помеха.
- Отец? - Лихослав руку с руки убрал. - Он же эльф!
- И что? Считаете, что эльфы не способны иметь детей?
Смутился.
- Нет, но… она не похожа… нет, похожа, но… значит, отец? И сколько ей лет?
- Семнадцать. Скоро исполнится.
- Семнадцать… - задумчиво повторил Лихослав. - И в Познаньск вы отправляетесь…
- На конкурс красоты.
- Конкурс… красоты… и поиски подходящего супруга?
Евдокия лишь плечами пожала. Если ему нравится так думать, пускай себе.
- Полагаю, помимо красоты у вашей подопечной имеется неплохое… приданое?
Ну да, не душевными же качествами ему интересоваться.
- Имеется, - Евдокия погладила подвеску, которая оставалась холодна. - А вы, стало быть, приглядываете себе супругу?
- Приходится.
Очаровательная у него улыбка.
- Жизнь простого улана тяжела и затратна… сами знаете.
Не лжет.
Но и правды не говорит, играет, тем интересней. А про простого улана - ложь, фляга-то, которую Евдокии давал, недешевая. Заговоренная, но старого, если не старинного образца. Она из тех вещей, что хранят верность определенной крови, переходя из рук в руки.
А форма у него, хоть и по казенному образцу, но шита явно на заказ. Сукно хорошее, крашено ровно, уж Евдокия разбирается… и сапоги хромовые, новенькие… и перчатки… и сам он, точно с королевского плаката-воззвания сошедший.
Нет, непростой улан.
- Расскажите о себе, - попросила Евдокия.
- Зачем?
- Ну… должна же я знать, подходите ли вы Аленке.
- Даже так? Мне показалось, что вам…
- Все равно? Знаете, у вас премерзкая привычка недоговаривать фразы. Вы не пробовали от нее избавиться?
- Пробовал. Но, как говорит наш семейный доктор, consuetudo est altera natura.
Он вытянул ноги, а руки скрестил на груди, точно заслоняясь от Евдокии.
- Что же касается рассказа, то… увы, особо нечем вас порадовать. Точнее, я не представляю, что именно вас бы заинтересовало. Я появился на свет тридцать лет тому, в семье шляхтича… вторым сыном…
…то бишь, без права наследовать земли и родительское состояние, ежели такое имелось. В лучшем случае выделят ему деревеньку или поместье с худыми землями, велев пробиваться самому. А может, и этого не хватит, вот и записали младенчика в уланский полк, какое-никакое, а содержание…
…хотя не вяжется эта теория с хорошей одеждой…
…или играет? Сам же признался, но…
- Помимо меня в семье трое братьев и три сестры…
…плохо, значит, остатки состояния уйдут на то, чтобы наскрести более-менее достойное приданое. А еще девиц в свет вывести надобно, на невестину ярмарку, где, глядишь, и сыщется кто подходящего рода.
Лихослав усмехался.
И Евдокии стало вдруг стыдно за эти свои, пожалуй, чересчур практичные мысли. Прав Лютик, говоря, что порой она перестает за финансами людей видеть.
- Признаюсь, мой батюшка был довольно состоятельным человеком, однако… некоторые его слабости подорвали семейное благополучие…
…и ведь ни слова прямой лжи. Просто-таки подозрительной честности человек.
- Пытаясь его поправить, батюшка сделал несколько неудачных вложений и…
- Прогадал.
- Прогадал, - отозвался Лихослав, упираясь щепотью в упрямый свой подбородок. - Некоторое время мне удавалось поддерживать семью…
- В карты везло? - Евдокия не удержалась, но улан лишь плечами пожал и ответил:
- Вроде того… везло… но любое везение рано или поздно заканчивается. И боюсь, если в ближайшем будущем мы не найдем способ дела поправить, случится скандал.
Вот что их пугает.
Скандал.
Не разорение, нищета, которая вряд ли грозит, а скандал… как же, имя доброе… сплетни… не понимала этого Евдокия категорически.
- И вы сейчас намереваетесь поправить дела выгодным браком?
- Знаете, мне импонирует ваша догадливость, - Лихослав мял подбородок, и в этом Евдокии виделся признак нервозности. - Осуждаете?
- Нет.
Искать выгоды, хоть бы и в браке, нормально. И Лихослав вовсе не скрывает намерений, быть может, вовсе он не так и плох, как Евдокии представлялось изначально.
Брак… Аленка молода, красива… состоятельна…
Хорошая бы пара получилось.
- Двести тысяч злотней, - сказала Евдокия, глядя в синие глаза офицера. - И в перспективе доля в семейном предприятии.
- Большом?
- С годовым оборотом в полтора миллиона.
Приподнятая бровь.
И не стоит, пожалуй, озвучивать, что предприятие это, во многом усилиями Евдокии, обороты лишь набирает. А когда нормально заработают прикупленная давече суконная фабрика и канатный заводец, единственный на три воеводства, то доходы вырастут на треть…