Страница 6 из 60
К небольшому ободранному причалу подвалила посудина покрупнее, и Мован со всех ног бросился к ней. Он и сам горько удивился тому, как быстро проснулись в нем прежние привычки. Правила, по которым он жил последние двенадцать лет, отличались от здешних, как небо от земли.
Он заговорил было на лингвате, но выражение лица водителя его остановило. Раздражение Мована возросло в десятки раз. Ну что мешало этим туземцам выучить всеобщий язык за прошедшие двенадцать лет? На собственной родине чувствуешь себя последним идиотом — и это вместо умиления и сентиментальных детских воспоминаний!
— Брисабанаги? — мрачно буркнул он, чувствуя, как лицо само складывается в нужную гримасу. Водитель тут же оживился.
— Всего восемь ды, — сообщил он. — По делам ездил? Я было принял тебя за одного из них… — он кивнул на кучку людей, только что вышедших из посадочного шлюза. Те недоуменно оглядывались в попытке понять, куда же их занесло. Это были работники всевозможных служб, процветающих во внешнем мире, которых их начальство отправило улаживать какие-то дела с жителями этой Богом забытой планетки. Зная характер своих бывших соотечественников, Мован испытывал к приезжим острое сочувствие. Ему самому потребовалась целая минута, чтобы вспомнить, что нигде раньше он с водителем не сталкивался, а просто таковы брилиангские обычаи: любой встречный может обратиться к тебе на улице и поинтересоваться, кто ты, куда и зачем идешь. И будет только доволен, если ты отплатишь ему той же монетой.
Заметив столичный аэробакль, приезжие неторопливо двинулись к нему. Ими руководила привычка к самоуважению и прочие, мало понятные для здешнего люда, предрассудки.
— Не торопятся! — возмутился водитель, с силой нажимая на педаль звукового сигнала. Резкий вой потряс окрестности. Кое-кто из бредущих по полю людей подпрыгнул от неожиданности. — А мне еще надо забросить посылку в одно местечко. И заправиться, и пообедать, и… Куруи, сынок, проверь-ка, там все загрузились?
Шустрый худенький подросток, елозивший в кресле рядом с водителем, тут же выскользнул из кабины и исследовал салон до неприличия пристальным взглядом.
— Уже ехать! — сообщил он пассажирам на лингвате и, озорно покосившись на Мована, добавил:
— Хорошо, быстро ехать, ага! — он дернул себя за ухо, что придало его словам чуть ли не зловещий оттенок. Мован мгновенно включил магнитные ремни и, кроме того, на всякий случай вцепился в ручки своего кресла. Остальные, не разбиравшиеся в брилиангской мимике и не привычные к местным порядкам, отнеслись к сообщению паренька легкомысленно. И наверняка пожалели об этом.
Аэробакль рванулся с места так, словно все его четыре двигателя разом взбесились. Сквозь яростный свист работающей на пределе автоматики Мован расслышал жизнерадостный голос водителя:
— Ну, сейчас помчимся! А то как же я успею завезти посылку?!
Чиновник местного министерства образования был радушен сообразно этикету. Большинство чиновников жили на Брилианге временно, прибывая сюда из федеральных ведомств и страстно мечтая поскорее в них же вернуться. В этот сектор Галактики отправляли тех, кому, по мнению высокого руководства, следовало научиться лучше ценить блага, которыми они пользовались в большом мире.
Господин Анамна, возможно, являлся редким исключением. Трудно было представить, чтобы человек с таким цепким взглядом и решительными манерами не пригодился в более приличном месте. Его кабинет был убран в скупом федеральном стиле, не допускавшем разночтений по части ранга и субординации. Лишь крошечная вазочка с каким-то хрупким цветущим растеньицем трогательно напоминала о том, что у хозяина этого помещения имелись свои вкусы и такой орган как сердце. В воздухе витал благородный аромат дорогого сенсокондиционера.
Усадив посетителя и разобравшись с рекомендательными письмами, чиновник Анамна гостеприимно улыбнулся.
— Рад вас видеть, уважаемый Мован! Как вы находите свою родину после стольких лет отсутствия?
Молодой человек с сожалением покачал головой.
— Здесь мало что изменилось. Разве что еще больше обветшало и облезло.
Анамна сочувственно покачал головой.
— Именно. Я здесь уже восемь лет — с самого начала проекта по включению Брилианги в федеральное сообщество. До этого у меня был опыт подобной миссии на Кватанузе. Там процесс шел гигантскими шагами! Затри года нам удалось добиться больше, чем здесь — за все время. Мы долго не могли понять, что именно тормозит наши усилия, и лишь недавно пришли к выводу, что это…
— Язык?
— Вот-вот. Кое-чего мы, конечно, достигли: первый этап внедрения федеральной культуры почти завершен. Помимо школ, где преподавание ведется на лингвате, уже открыты магазины, спортивные залы, закусочные и развлекательные комплексы. Но интерес ко всему этому у местного населения неустойчив. Поначалу брилиангцы, конечно, клюнули на новизну, но уже через пару месяцев кривая потребления федеральных благ резко поползла вниз. Такое ощущение, что у здешних людей вообще нет нужды в таких вещах! И вот наши специалисты решили, что правильнее всего будет подключить к этому делу лингвистов.
Анамна вздохнул, Мован почувствовал стыд за Брилиангу и был благодарен, когда чиновник сказал:
— Надо отдать должное брилиангскому языку: он уникален. Эта многооттеночная мимика, эта метасмысловая жестикуляция, эти тончайшие переливы интонации, богатство словообразовательных средств, синтаксические нюансы… Нигде в Галактике, а может, и во всей Вселенной нет ничего подобного. Но именно это и мешает вашим соотечественникам достичь того уровня жизни, который уже давно стал нормой для всех федеральных планет. Излишняя сложность восприятия окружающего мира не дает брилиангцам приспособиться к дарам цивилизации и научиться получать от них удовольствие… А поскольку язык является прямым отражением такого восприятия, то этим отражением нам и следует заняться вплотную. Результаты, конечно, появятся не завтра, но уже через годик-другой мы увидим серьезные изменения к лучшему…
Он чуть наклонился вперед, доверительно глядя Мовану в глаза.
— Надеюсь, вы сознаете, дорогой Мован, как много зависит от вас лично? На Брилианге сейчас действует около четырехсот школ, где обучение ведется на лингвате. Все богатства галактической цивилизации, от которых ваши соплеменники пока отделены языковым барьером, откроются им, как только они начнут говорить, а затем и мыслить на нашем универсальном наречии. Ваша помощь как высококлассного педагога-лингвиста, который к тому же знаком с обеими культурами, для нас просто неоценима!
Мован был и польщен, и угнетен одновременно. За годы, проведенные в большом мире, он напрочь забыл, в каких плачевных условиях живут обитатели его родной планеты. То, что он успел увидеть здесь за последние пару часов, сильно пошатнуло его оптимизм.
— Я постараюсь оправдать ваше доверие, уважаемый господин Анамна. В какой школе мне предстоит работать?
Чиновник ласково кивнул.
— Думаю, вам придется совмещать преподавательскую деятельность с административной. Как вы смотрите на то, чтобы курировать проект в целом? Ваши данные нам вполне подходят. Что касается школы… Подождем несколько минут, пока компьютер выдаст приемлемые варианты. А пока — не хотите ли чего-нибудь прохладительного? Вашим рейсом мне доставили большой запас ганги…
— Если это вас не затруднит.
Ничто не могло оказаться «затруднительным» в кабинете, так напичканном комфорт-техникой. Из-за искусственного водопада, лучившегося мирным голубым светом, вынырнул зеркальный поднос на воздушной подушке и, сделав мягкий пируэт, остановился перед жаждущими, поблескивая высокими прозрачными тубами с искристой зеленоватой жидкостью.
Ганга расплылась у Мована во рту знакомым холодноватым облачком, приятно покалывая язык и нёбо, обволокла гортань. Над поверхностью напитка плясали крошечные «призраки» — в каждом сосуде свои. Мовану достались пухленькие наяды, прикрытые только собственными волосами. Анимация, хоть и примитивная, будоражила воображение. В тубе у Анамны посверкивали цветными огоньками крошечные взрывы сверхновых. Мован с тоской подумал, что о ганге, как и о многих других привычных удовольствиях, на ближайшие несколько лет придется забыть.