Страница 82 из 82
С немалым трудом взял себя в руки. «Жрец Ра не должен ненавидеть! — пришла спасительная мысль, за которую удалось ухватиться. — Он должен быть мудр и выдержан. Относиться спокойно даже к тем, кто…».
Светловолосый чужак не слышал размышлений жреца. С рычанием он двинулся на женщин. В сапфировых глазах засияла похоть…
В хижину ворвался еще один воин. Он тяжело дышал, на щеке багровела ссадина, а по лицу текла кровь. Волосы у него были даже не светлые, а рыжие, точно закат!
Но Менемхет не успел удивиться.
Первый из пришельцев грубо пробурчал что-то, указав на мать, рыжий кивнул и, ощерив в улыбке гнилые зубы, двинулся к ней.
Понимая, что сейчас произойдет, и сознавая, что он не в силах ничего сделать, Менемхет закрыл глаза и повторял про себя, словно молитву: «Это лишь испытание! Я не должен их ненавидеть, я не должен их ненавидеть!».
Руками он зажал уши. Звуки ударов, почти звериное рычание и женские стоны доносились глухо, но различимо. Менемхет упал на колени, свалился на бок, свернулся в комок; сердце судорожно билось в груди, тело сотрясала ледяная дрожь, как во время тяжкой болезни…
Все исчезло рывком, в одно мгновение. Обрушилась тишина, а под веки перестал проникать свет. Менемхет всхлипнул и открыл глаза. Он вновь был в пирамиде, его окружала темнота.
Он поднялся и, развернувшись, зашагал в ту сторону, откуда пришел. Почти сразу появился свет, а затем четко обрисовался проем выхода. Сияние дня, проникающее через него, казалось ослепительно ярким.
Когда Менемхет добрался до портика, его глаза привыкли к свету. Воздух, принесший ароматы цветов и листвы, показался вкусным, словно сладкий напиток из тростника.
Ашнетах стоял на том же месте и, как показалось, в той же позе. Только ослика рядом не было. Накидка бритоголового жреца пламенела среди зелени, как пожар, а брови были грозно нахмурены.
— Приветствую тебя, — сказал Ашнетах, когда Менемхет приблизился к нему и склонился в поклоне. — Я опечален, ибо ты не прошел Темный Путь!
— Как? — Менемхету показалось, будто он падает в бездонную пропасть. — Я же… я не возненавидел их, я сдержался!
— Увы, — Ашнетах покачал головой, и улыбка, появившаяся на его губах, была грустной. — Ты должен был их возненавидеть, всем сердцем, как можно сильнее!
Менемхет глубоко вдохнул несколько раз, успокаивая сердцебиение, потом спросил с горечью:
— Но зачем? Разве жрецу Блистающего Ра, который несет миру свет, нужно уметь ненавидеть?
— Да, — слово упало, точно тяжелый камень, подавив Менемхета. — Тот, кто не умеет ненавидеть, никогда не научится любить.
— Но мы же ищем мудрости! Зачем нам любовь?
— Много мудрости — много печали, — Ашнетах более не улыбался. Синие глаза его горели, а голос звучал мощно и властно, словно божий глас. — Мудрость высшего посвящения такова, что человек, обретший ее, умрет от тоски либо наложит на себя руки! Лишь тот, кто любит жизнь по-настоящему, в каждом ее проявлении, способен удержаться от этого! Темный Путь дан нам богами, чтобы отсеять слабодушных!
Менемхет опустил голову. Отчаяние грызло сердце как стая гиен, горло сводило судорогой. Хотелось крикнуть: «Нет! Это сон, это случилось не со мной! Я должен пройти испытание!».
— Что меня ждет? — тихо спросил он, взяв себя в руки.
— Вечное заключение в подземельях храма Ра в Мемфисе. Там ты не сможешь никому рассказать о сути испытания и в то же время принесешь пользу Солнцеликому Богу, — бритоголовый жрец был невозмутим. В его взгляде Менемхет не прочел осуждения, но не нашел и сочувствия. Холодная, равнодушная синева. — Переписчики папирусов с тайными знаниями нужны всегда. Сейчас я приведу твоего осла. Возвращайся туда, откуда приехал. Там тебя встретят.
— А если я попытаюсь убежать?
— Пустыня не выпустит тебя, — Ашнетах снова нахмурился. — Благодать Ра уйдет с ослушника, и ты достанешься в добычу Сету и его прислужникам-демонам!
Менемхет молча ждал. Когда рядом зацокали копыта, поднял голову. Безмолвно нацепил пустынную накидку. Влез в седло, так же без слов принял из рук старшего жреца плошку с водой.
Пил, не ощущая вкуса, только чтобы смочить пересохшее горло.
— Прощай, хранитель, — только и смог выдавить он и ударил ушастого скакуна пятками.
Тот недовольно икнул, нехотя развернулся и неторопливо затрусил на восток. Прямо туда, где восходит солнце.
— Прощай, — тихо проговорил Ашнетах. — Пусть в следующем воплощении тебе повезет больше!